Кошка, насмешливо глянув в сторону Обжоры, напружинилась — и прыгнула Виктору на грудь. Мяукнула в самое лицо, касаясь щеки теплой лапкой…
…Виктор открыл глаза. Качалось звездное небо, и на фоне его — женская головка с распущенными волосами. Лой поцелуем закрыла ему рот, ответила на невысказанный вопрос:
— Ты кричал, тебе страшный сон снился… Расслабься, расслабься, Виктор…
Ее ладонь скользнула по щеке.
— Небритый… — тихо и ласково сказала Лой. — Не бойся, сон ушел. Мы, Кошки, умеем отгонять дурные сны…
— Спасибо, — тихонько ответил Виктор.
— А твоя подружка, — с внезапной насмешкой сказала Лой, — даже не проснулась!
— Она маленькая уставшая девочка…
— Ага, — без всякой убежденности поддакнула Лой. — Маленькая девочка… волшебница Неведомого клана… Но я-то, я — взрослая женщина.
Она задышала Виктору в самое ухо.
— Эта паршивка, Тэль, она тебе, наверное, наговорила всяких гадостей про меня? Что мне двести лет, что я спала со всеми мужчинами, кого только видела?
— Ну… не совсем так…
Виктору было не по себе. Лой уже прижималась к нему всем телом.
— Все она врет! — яростно сообщила Лой. — Мне не двести лет… гораздо меньше. И к кому попало в объятия я не кидаюсь!
Помедлив, она добавила:
— К тебе — да. Я… если ты…
Виктор понял, что борьба бесполезна. В первую очередь потому, что бороться не было ни малейшего желания.
Он впился в мягкие, горячие губы Лой.
Да сколько бы ей лет ни было!
Хоть триста!
Ловкость у Лой и впрямь была кошачья. Руки скользили, в то время как они продолжали целоваться, Виктор и опомниться не успел, как был раздет, а Лой обнажена. Это напоминало не то изнасилование, не то совращение — только в роли насильника выступала женщина.
То, что в паре метров мирно посапывала Тэль, лишь добавляло происходящему остроты.
— Наконец-то, наконец-то ты со мной… — шептала Лой. В этом была не столько влюбленность, сколько радость победительницы — и все же это льстило. Так начинающему, но уже популярному певцу льстят юные поклонницы, правдами и неправдами прорывающиеся в гостиницу, ночующие под дверями квартиры…
Виктор не заметил, как сменились их позиции, как он оказался над Лой, покорной, отдающейся ему не то чтобы с безумной животной страстью — а с той радостной женской покорностью, что составляет саму основу секса.
Все заняло не много времени — хотя Виктору почему-то казалось, что игра могла длиться всю ночь и это доставило бы обоим только удовольствие. Но, видимо, Лой решила не зарываться… В какой-то миг он почувствовал, как напряглись и отвердели ее мышцы, как потом стало мягким и податливым тело, а затвердевшие соски расслабились. Лой шумно вздохнула, вжалась в него, давя счастливый стон. Лишь руки обнимали по-прежнему крепко, будто молили — «не уходи».
Ушла она сама, через полчаса, когда они повторили все еще по разу. Тихонечко отползла, на прощание прижавшись губами и прошептав:
— Спасибо… Я не буду требовать большего…
Виктор был благодарен ей за это. Сил не осталось, он чувствовал себя выжатым насухо.
Другое дело, что такой приятной усталости давно не доводилось испытывать…
И больше в эту ночь ему ничего не снилось.
Он проснулся, когда наступило утро. Холодное осеннее утро. Было еще темно, солнце пряталось за отвесными кручами, ущелье заливал промозглый туман, по-питерски липкий и противный.
— Х-холодно, — поежилась Тэль, стуча зубами. Мордашка у нее посвежела, она смотрела на Виктора со смешной серьезностью, будто укоряя его в наступившей прохладе.
Лой ничего не сказала. Грациозно изогнувшись, Кошка умывалась у лотка — здесь с верха, со скал был спущен вниз небольшой горный ручей. Веселая струя клокотала в деревянном желобе, уходя потом куда-то вниз, на север, к сухим степным полям.
ГЛАВА 18
В дорогу пустились в полумраке, задолго до всех возчиков и погонщиков, еще сладко дрыхнущих на своих возах. Тэль заметно нервничала, то и дело оглядывалась, а порой замирала, долго вглядываясь в даль, хотя, по мнению Виктора, там нельзя было ничего увидеть — только какие-то бледные и далекие отсветы, быстро поглощенные взошедшим солнцем.
С солнцем пришла какая-то странная легкость пополам с бесшабашностью. Состояние, когда человеку кажется — он неуязвим и с легкостью одолеет любые преграды.
Виктор даже принялся насвистывать.
Вниз, под гору, идти стало легче — однако и Лой Ивер, и Тэль отчего-то делались все мрачнее и мрачнее с каждой минутой.
— Нас там ждут… Виктор, — наконец сказала женщина. Первые слова, с которыми она обратилась к Виктору после ночного… гм… разговора.
Тэль лишь молча кивнула. За эти несколько часов она жутко осунулась — как говорится, «одни глаза остались» или «один нос торчит». И от спокойствия ее ничего — или почти ничего — не осталось.
— Виктор… кажется, они нас таки догнали. — Она говорила виновато, словно все случившееся — из-за ее оплошности. — Они заперли тракт и с севера, и с юга. У нас за спиной — весь клан Земли. Ждут, что мы повернем им навстречу. Впереди — Ритор и Огненные.
— А Торн? — резко спросила Лой. — Его ты не почувствовала, Неведомая?
В голосе и словах Лой впервые прорезалось нечто вроде уважения, если даже не почтительности.
— Торна не чувствую, — виновато призналась Тэль.
— Почему же, хотела б я знать?.. — пробормотала Ивер себе под нос.
Тэль ничего не ответила.
— Другая дорога есть? — деловито спросил Виктор. В этом деле ему приходилось опираться в основном на опыт американских телебоевиков. Что ж, за неимением пипифакса используем наждачную.
— Другой дороги нет, — покачала головой Кошка. — По скалам ты, может, и
