младший, шалопай... – она взмахнула рукой. – Да ты садись, садись...
Наташа неохотно опустилась на табуретку, крепко сжимая на коленях сумочку. Сказала, пытаясь перехватить инициативу:
– Жизнь так сложилась. Ну родила бы я ему ребенка, нельзя же карьеру из-за этого рушить.
– Тоже правильно, – ворожея спорить не стала. Потерла лицо ладонями.
– Воля твоя... Ну что, вернуть его хочешь? Он ведь почему ушел? Разлучница уже понесла от него... да ведь и сил приложила немало. И выслушать, и пожалеть, и в постели что-нибудь такое вытворить... Мужик у тебя хороший был, такого каждая заполучить норовит. Хочешь вернуть? Все равно хочешь?
Наташа сжала губы.
– Да.
Ворожея вздохнула.
– Можно и вернуть... можно.
Ее тон вдруг неуловимо изменился, сделался тяжелым, давящим:
– Только ведь трудно будет. Вернуть – несложно, удержать труднее!
– Все равно хочу.
– В каждой из нас, доченька, своя магия есть, – Дарья перегнулась через стол. Глаза ее будто сверлили Наташу. – Простая, исконная, женская. Ты со своими амбициями совсем ее позабыла, а зря! Ничего. Помогу тебе. Только делать все в три этапа придется.
Она легонько стукнула кулаком по столу.
– Первое. Дам я тебе приворот. Это грех небольшой... Приворот муженька в доме вернет. Вернуть – вернет, но удержать не удержит.
Наташа неуверенно кивнула. Деление ворожбы на «три этапа» казалось чем-то неуместным – особенно от этой женщины и в этой квартире...
– Второе... Дите у разлучницы родиться не должно. Если родится – ты своего муженька не удержишь. Придется большой грех творить, невинный плод травить..
– Да что вы такое говорите! – Наташа вздрогнула. – Я под суд идти не собираюсь!
– Речь не об отраве, Наташенька. Я ладонями-то разведу, – ворожея и впрямь развела руки, – а потом как хлопну... Вот и весь труд, вот и весь грех. Какой суд?
Наташа молчала.
– Только этот грех я на себя брать не хочу, – Дарья истово перекрестилась. – Если хочешь – помогу, но тогда ты перед богом отвечать будешь!
Видимо, истолковав молчание как согласие, она продолжила:
– Третье... Сама дите родишь. Тоже помогу. Будет дочка, красавица да умница, тебе помощница, мужу радость. Тогда все твои беды и кончатся.
– Вы это серьезно говорите? – тихо спросила Наташа. – Вы все это...
– Я вот что тебе скажу, – Дарья встала. – Скажешь «да» – все так и будет. Завтра муж твой вернется, а послезавтра разлучница нагулянное выкинет. И денег я с тебя не возьму, пока сама не понесешь. Но потом возьму – и много, это сразу говорю, Христом-богом клянусь.
Наташа криво улыбнулась.
– А если обману, не принесу денег? Все ведь уже сделано будет...
Она осеклась. Ворожея молча и строго смотрела на нее. С легким сочувствием, как мать на несмышленую дочку...
– Не обманешь, Наташенька. Сама подумай, и поймешь, что не стоит обманывать.
Наташа сглотнула вставший в горле ком. Попыталась пошутить:
– Значит, оплата по факту?
– Бизнесменка ты моя, – с иронией сказала Дарья. – Кто ж тебя такую полюбит, деловую да умную? В бабе всегда дурость должна быть... эх... По факту. По трем фактам.
– Сколько?
– Пять.
– Чего пять? – начала Наташа, и осеклась. – Я думала, это стоит гораздо дешевле!
– Хочешь мужа вернуть – будет дешевле. Только пройдет срок, и снова уйдет. А я тебе настоящую помощь предлагаю, верное средство.
– Хочу, – Наташа кивнула. Ее охватило ощущение легкой нереальности происходящего. Значит – хлоп в ладоши, и не будет нерожденного еще ребенка? Хлоп другой – и она родит своему любимому идиоту дочку?
– Берешь на себя грех? – требовательно спросила ворожея.
– Какой там грех, – с прорвавшимся раздражением отозвалась Наташа. – Да этот грех каждая женщина хоть раз, да делала! Там может и нет совсем ничего!
Ворожея задумалась, будто вслушиваясь во что-то. Покачала головой:
– Есть... Кажется, и верно – дочка.
– Беру, – с прорвавшимся раздражением отозвалась Наташа. – Все грехи на себя беру, какие хочешь. Мы договорились?
Ворожея посмотрела строго и неодобрительно:
– Так нельзя, дочка... Про все-то грехи. Мало ли что я на тебя навешу? И свое, и чужое...будешь потом перед Богом отвечать.
– Разберется.
Дарья вздохнула:
– Ох, молодые... глупые. Да есть ему дело – в грехам человеческих копаться? Каждый грех свой след оставляет, по следам и суд идет... Ладно, не бойся. Чужого тебе не припишу.
– Я и не боюсь.
Ворожея уже будто и не слушала ее. Сидела, настороженно вслушиваясь во что-то. Потом пожала плечами:
– Ладно... давай дело делать. Руку!
Наташа неуверенно протянула правую руку, с тревогой следя за дорогим бриллиантовым кольцом. Хоть и туго слезает с пальца, но...
– Ой!
Ворожея уколола ее в мизинец так быстро и ловко, что Наташа даже ничего не почувствовала. Застыла в остолбенении, глядя на набухающую красную каплю. Дарья, как ни в чем не бывало, бросила в немытую тарелку с застывшими остатками борща крошечную медицинскую иглу – плоскую, с остреньким жалом. Такими берут кровь в лабораториях.
– Не бойся, у меня все стерильно, иглы одноразовые.
– Да что вы себе позволяете! – Наташа попыталась было отдернуть руку, но Дарья перехватило ее неожиданно сильным и точным движением.
– Стой, глупая! Снова колоть придется!
Из кармана она достала аптечный пузырек темно-коричневого
