Бабулька начала быстро отступать. Милиционер сделал было шаг ей вслед, но я поймал его за плечо.
– Отставить!
Слава Богу, что у всех российских космонавтов «двойное подчинение». Не только фирме-перевозчику, но еще и Роскосмосу. Который, если говорить начистоту, организация военная.
И мое звание майора ВВС, после трехлетней давности указа президента Шипунова, кое-что значит и в иерархии МВД.
Но милиционер не выглядел ни разозленным, ни разочарованным.
– Вы космонавт, – утверждающе произнес он. – Не думайте, что я… такой уж…
Он был еще совсем молодой парень, этот московский милиционер. И, похоже, не сволочь, из тех что сшибает деньги с каждого торговца и гоняет нищих.
– Сумасшедшая она просто, старуха эта… Вечно здесь толчется – и пристает к космонавтам. С вопросами, «как там на звездах»… «что с нами будет». Больная…
Я посмотрел ему в глаза. Честные глаза, просто совсем молодые. Даже моложе и наивнее моих.
– А может быть она одна нормальная, сержант? – спросил я.
Кажется, он так меня и не понял… Я бросил пакеты с продуктами на заднее сиденье, посидел с минуту, облокотившись на руль.
Верю ли я в наше будущее?
Медленно повернув голову я скользнул взглядом по толпе. Словно камерой снял общий план, а потом, прикрыв глаза, разглядел картинку.
Верят ли эти люди в звездное будущее человечества? Нужно ли оно им, замотанным транспортными проблемами и перебоями с теплом в квартирах, плановыми отключеньями электроэнергии и дороговизной продуктов? Что дал им космос – кроме страха перед чужими мирами и вымученной гордости за планету Земля, за ее космические корабли – самые быстрые в Галактике…
Мотор взревел, когда я шарахнул ногой по педали. Я понесся по Огарева, с четким желанием убраться побыстрее из города.
Лучше бы я никогда не выходил из дома. Переделкино-Звездный- Свободный-Галактика… Прекрасный маршрут. Из уюта старой дачи в академический покой столицы российской космонавтики, потом
– в суету космодрома… а потом – джамп.
Джамп! Сказочная эйфория прыжка, и невообразимо далекие миры, недоступные даже воображению. Уж мне-то, по крайней мере, космос дал многое.
Разве я виноват в том, что именно я сижу в кресле пилота, преодолевая межзвездные бездны?
Под ленивым, так и не решившим, идти в полную силу или утихнуть, дождем, я пробежал от гаража к дому. Дверь оказалась не заперта, а прихожая – завалена пакетами, картонными коробками, объемистыми сумками. Судя по их количеству, к нам с месячным визитом прибыла большая семья, или остановилась перед восхождением на пик Демократии экспедиция альпинистов. Все вещи были мокрые, значит неведомые гости только что прибыли.
Меньше трех часов отсутствовал, а дом как чужой стал!
Лавируя между коробками я пошел на кухню.
– Петя?
– Да, деда… – привычно отозвался я.
– Бросай припасы и поднимайся!
Что-то во мне не выдержало. То ли устал я от таких вот распоряжений со второго этажа, то ли старушка у магазина вспомнилась… Я швырнул пакеты на пол и стал подниматься. Только на полпути подумал, что абсолютно не задумываясь кинул вначале пакет с мясом и ветчиной, а уже на него – второй, с бутылками.
Даже истерику с битьем бутылок устроить не получается!
В комнате было свежо – видно дед недавно проветривал. Тихо играла музыка, кто-то из композиторов итальянского барокко, то ли Корелли, то ли Манфредини. Все довольно обычно.
Первой неожиданностью оказалось то, что дед сидел на моем месте, на стуле. А кресло оказалось занято, и это уже было второй неожиданностью. Там, по мужски закинув ногу на ногу, сидела молодая женщина, лет двадцати пяти. Очень серьезная, с грубоватым скуластым лицом, собранными в чахлый хвостик волосами, в джинсах и свитере домашней вязки.
Вот что меня всегда смущает – это некрасивые девушки.
Какую-то вину я начинаю перед ними чувствовать. «Быть некрасивой – некрасиво…» если позволить тавтологию и рискнуть перефразировать поэта. Нет, понятно, что манекенщицами и победителями конкурсов красоты всем женщинам не быть. Но если молодая девушка так откровенно плюет на собственную внешность – кто-то в этом виноват.
И я всегда себя чувствую так, словно этот «кто-то» – я.
– Петя, познакомься, – дед встал. – Это Маша. Моя лучшая сотрудница.
– Много о вас слышала, – Маша, не вставая, протянула мне руку. Пожатие ее было крепким, товарищеским. Голос – отрывистым и резким. – Думаю, сработаемся.
– Очень приятно… – пробормотал я.
Дед кивнул мне на свою кровать – больше в комнате и сидеть-то было не на чем.
– Петр, не знаю, насколько ты в курсе планов… – начала Маша. – Ничего, если мы сразу перейдем на «ты»?
– Ничего…
– Правильно. Не люблю формальностей. Итак, Андрей Валентинович вкратце ввел меня в ситуацию… – начала Маша.
– Простите…
Маша подняла брови.
– Прости, ты – психолог? – спросил я.
Маша покосилась на деда.
– Моя вина, – сказал дед. – Петя совершенно не владеет ситуацией. Я ожидал начала событий через полгода-год…
– Я – техник, – сказала Маша. – Физик по образованию, но работаю больше как техник. Три года назад Андрей Валентинович принял меня на работу… – снова взгляд на деда, тот кивнул. – Я занималась разработкой методов и средств… э… общения с чужими.
– Методами убийств и пыток, – меланхолично сказал дед.
В голове у меня что-то щелкнуло.
– Болиголов? Зверобой? Душица? Страстоцвет? И как, Маша, ты все привезла?
Маша кивнула, словно не замечая иронии.
– Дед! – завопил я. – Ты что?
Нет, я мог заподозрить за дедом желание прибить инопланетянина. Но не в таких же… почти промышленных масштабах!
Его уже сейчас можно сажать в тюрьму на пару сотен лет – за одни эти приготовления!
– Ты не настучишь на меня, внук? – спросил дед.
Я молча окинул взглядом потолок, углы комнаты.
