— Не знаю такого слова, — нахмурился Гапон.
— Словарь Даля почитай! — посоветовал Кащей. — И вообще, шутил я!
— Ясненько. Освободить я тебя освобожу. Дай только придумаю, чего за это просить с тебя, да как сделать, чтобы ты от обещаний своих не отрекся.
С этими словами Гапон уселся на стоящую поотдаль плаху и тяжело задумался.
— Предложеньице есть, — первым нарушил тишину Кащей минуты через три.
— Выкладывай, обмозгуем.
— Думаю, нет тебе ничего милее, как стать князем русским заместо Владимира, а княжной чтоб — Соловьинишна была. Это я тебе запросто устрою. А во-вторых, как сделать, чтоб я свое обещание выполнил. Нужно взять с меня честное кащеево слово...
— О-ха-ха! О-хо-хо! — схватился за живот Гапон. — По первой-то части я с тобой согласен: князем быть, это хорошо. А вот с честным словом твоим, это ты загнул, загнул...
— Ты что же, тать, не веришь мне?! — грозно вскричал Кащей, вспылив, но тут же и осекся. — Ладно, будем считать, первая часть принята за основу. Давай про вторую думать.
Они вновь надолго замолчали. Первым опять взял слово Кащей:
— Ничего нам не придумать. Как ни поверни, все равно я тебя обхитрить смогу. Так что или поверить тебе придется мне на слово, или уж не знаю что...
— Погодь-погодь... — перебил его Гапон. — Есть одна мыслишка! Дай додумать, не мешай...
Кащей нетерпеливо побренчал цепями, но произнести еще хоть слово не решился. А Гапон принялся излагать свою гениальную идею:
— В цепи тебя Иван со своими басурманами заковал, так?
— Ну, так...
— Оттого они это сделать смогли, что прибор твой колдовской отключили, верно?
«Он слишком много знает», — подумал Кащей, а вслух согласился:
— Верно.
— Почему ты, несмотря на всю силу свою колдовскую, освободиться не можешь? Потому, что руки закованы, а тебе кроме заклинаний еще и пассы специальные надо делать. Так?
— Так, — неохотно признал Кащей.
— От прибора нить волшебная тянется к дубу, где яйцо хрустальное хранится. Если ниточку эту обрезать, то ты снова силу свою потеряешь!
— Только попробуй!!! — взъярился Кащей.
— Не боись, не буду. Мне это самому невыгодно. Так я поступлю: освобожу тебе одну руку, пилку дам. А сам возьму ножницы, да с нитью той рядышком сяду. Ежели ты супротив меня коварство какое измыслишь, вмиг ту нить перережу, и снова ты силу потеряешь.
— Не перережешь! — злобно сверкая глазами заявил Кащей. — Ты тогда и сам другим человеком станешь.
— А мне терять нечего, — захихикал Гапон, — я и с прибором человек маленький — попик Гапончик, советник княжий да кащеев. И без прибора — литературный критик, тому обучающий, чего сам делать не умею. Так что обрежу, будь спокоен.
Кащей сник, а Гапон, схватив пилку, перепилил оковы на правой руке, отдал инструмент и опрометью выскочил из камеры.
Освободившись (для скорости Кащей пилил не цепи, а собственные конечности, тут же вырастающие заново), чародей выбежал из дворца. Гапон сидел на поляне, в одной руке держа кабель транслятора, а в другой — ножницы. Мелко трясясь и хихикая, Гапон крикнул:
— Эй, Кащей, сделай-ка мне сюда еды побольше, а то ведь проголодаюсь!
— Я те что, холоп дворовый? — огрызнулся Кащей.
— Ну, как хочешь, — закивал головой Гапон. — Режу!
— Тьфу ты, навязался на мою голову, — проворчал в сердцах Кащей, затем что-то прошептал и взмахнул руками. С громким хлопком и бирюзовой вспышкой возле Гапона возникли три корзины — с фруктами, пирогами и бутылями.
— И колбаски, колбаски еще, — крикнул Гапон, — да получше.
Ударив его по затылку, с неба свалилась палка сервелата. Глаза Гапона расширились:
— Ты так больше не шути, Кащеюшка, — крикнул он. — Я ниточку- то чуть было уже не перерезал. Лучше делом займись. На все для тебя три дня даю, как положено. А потом — пеняй на себя. Ну-ка расскажи, как обещание свое выполнить думаешь?
— А вот это уж — фиг тебе, — отрезал Кащей. — Сказал — сделаю. Как — не твоя забота.
Со словами этими он повернулся к Гапону спиной и воротился в замок. Уселся на трон и задумался. Выполнять обещанное Гапону он не собирался, это само собой. Другая мысль глодала его — как весь мир уничтожить? Не так-то это легко, если учесть, что сила его действует только в пределах острова. Да и тут ДЗР-овцы снуют... Кащей скривился от неприятного воспоминания и для успокоения взял нелюбимый фрукт — банан.
Но мысль о ДЗР-овцах не отступала, и вдруг Кащей почувствовал, что она же может ему чем-то и помочь. Департамент реальность защищает, он же хочет ее уничтожить. Значит, нужно выяснить, что реальности угрожает, и этим воспользоваться...
На мгновение Кащея посетила неприятная мысль: «А сам-то я не исчезну вместе с реальностью?» Но он без труда отогнал ее. «Нет, быть того не может. Я ж бессмертный.» Этномагическое поле действовало на умственные способности своеобразным образом.
Тут-то и припомнилась Кащею похвальба Смолянина: о том, как они спасли мир, вернув в свое время каких-то пацанов...
«Вот! — мысленно вскрикнул Кащей. — Выкрасть отроков, да упрятать понадежнее!» От волнения он засунул в рот так и не очищенный банан и принялся жевать его, не обращая внимания на кожуру.
«Как выкрасть? — Принялся он бегать туда-сюда по тронному залу. — Где схоронить? Здесь? Нет, тут ДЗР-овцы уже побывали, могут снова пробиться! Убить? Нет, лучше чего-нибудь посмешнее придумать...»
Выскочив в дверь, он сбежал по каменной лестнице, метнулся в подземелье. Двери камер были распахнуты настежь, пленники отпущены: значит, и это помещение ненадежно. Вернувшись в тронный зал, он наткнулся на другую дверь: туда, став Кащеем, он за ненадобностью не заходил никогда. На двери, шевеля губами, Кащей прочел: «Библиотека» и с трудом вспомнил, что оно означает. Из всех книг Кащей уважал лишь свои собственные былинки, высмеивающие князя Владимира, богатырей да боянов.
За дверью обнаружился ряд запыленных стеллажей с книгами. Они занимали все обширное помещение, оставляя место только письменному столу и старому шкафу в углу. И тут Кащей аж присел от удовольствия: вот прикол-то! Он спрячет драгоценных отроков в книгу! Пусть их там попробуют найти! Вперив взгляд в платяной шкаф, Кащей забормотал волшебную тарабарщину и взмахнул руками. Грохнуло, вспыхнуло, и шкаф отныне превратился в магический прибор, переправляющий
