выстрелив в потолок, рявкнул: — Хадсон, кокаина!
Черная мышь, устраивающаяся для ночевки на камине, подскочила от неожиданности и с любопытством уставилась на нас.
— Сэр, — срок нашего пари уже давно истек, — раздался с лестницы возмущенный голос старушки.
— Память, память, — почесал затылок Холмс. — Ну, кончилось, ну и что. Принесите кокаина, жалко что ли...
Я с тревогой понял, что после наших удивительных приключений Холмсом вновь овладевает хандра.
— Мистер Холмс, — возникнув в дверях с принадлежностями для инъекции, произнесла Хадсон. — Там, внизу, вас ожидают пожилой джентльмен с голубым песцом на веревочке, конопатый ирландец с одной ногой и китаец в форме пожарника. Вы их примите?
Холмс выпустил клуб дыма и, слегка оживившись, сказал:
— Просите, Хадсон.
... — Генерал-старший сержант Кубатай! — громко объявил Начальник Департамента Защиты Реальности Ережеп.
— Я!
— Выйти из строя.
Кубатай сделал шаг в направлении начальника, хотя никакого строя не было. Фраза являлась ритуальной формулой. В кабинете они были вдвоем.
— За проявленную находчивость в спасении детей из прошлого, а особенно — за успешную диверсию в цирке, вам присвоено очередное звание генерал-прапорщика.
— Служу Всемирному правительству!
Ережеп вышел из-за стола и дружески пожал Кубатаю руку.
— А от себя добавлю. ДЗР-овцев много, а настоящих клоунов на Земле явно не хватает. Не подумываете ли сменить профессию?
— Честно сказать, подумываю, — смутился Кубатай. — Этот номер... с рыбкой... ну, вы читали отчет... Это, знаете ли, так приятно, когда вам хлопают...
— Что ж, чего-то подобного я ожидал. Вот, и рыбку приготовил, — он вынул из-за спины огромную банку консервов. — Как, генерал, заботливый я у вас?
Пожирая рыбу глазами, Кубатай кивнул и тихо, уютно заурчал.
— Не сейчас, не сейчас! — погрозил ему пальцем Ережеп. — Экий вы торопыга! Вначале у меня к вам предложение. У вас есть шанс совместить оба своих призвания — клоуна и диверсанта. Вы засылаетесь на Венеру с группой дрессированых пингвинов.
— Так у сфинксов же руки не оттуда растут, они хлопать не смогут...
— Не о славе нужно думать, а о деле. Операция будет носить кодовое название «Кубатай, Смолянин и Троянский пингвин». В шкурах пингвинов будут скрываться наши самые опытные сотрудники. Так что вам еще повезло.
— А цель этой операции какая?
— А никакой. Но повод удачный. Копию вашего отчета агенты Венеры, само-собой, прочитали и очень цирком заинтересовались. Что ж, пусть на Венере наши сотрудники будут. На всякий случай.
...Шидла нас подбросил до двадцатого века. И доставил не в тот день, когда нас Кащей украл, а на неделю позже. Как раз, когда папа с мамой вернуться должны были. Это я так попросил, чтобы яичницей лишние дни не питаться.
На входе в квартиру Стас забормотал с умилением:
— Сейчас кошек покормим... уберем за ними... ты пол помоешь.
Но дверь открылась, едва он коснулся замка ключом. Мы подпрыгнули от неожиданности.
— Зап карап ынакат бир-бир гелупек? — спросила мама, что на древнеегипетском означает «Надеюсь, вы можете все объяснить?»
— Бир-бир, бир-бир, — подтвердил я торопливо, — а вы когда приехали?
— Неделю назад...
Выходит, все это время они волновались, искали нас, все больницы и милиции, наверное, обзвонили.
И я стал торопливо рассказывать:
— Да ты не бойся, мама, мы у Кащея были. И в Антарктиде. И с Шерлоком Холмсом в цирк ходили...
Стас посмотрел на меня, как на идиота, и стал все «правильно» объяснять:
— Костя мухой был, а я — президентом... С Иваном-дураком познакомились... Ну, вот... Мы же вернулись.
Тут раздался голос папы:
— Идите на кухню. Чтобы ужинать. Чтобы за ужином все подробнее рассказать. Потому что нам интересно.
Под аккомпонимент кошачьего мурлыкания (папа с мамой из Бельгии консервированной пингвинятины привезли) мы просидели за столом аж до полпервого ночи.
— Представляешь, мам, — размахивая вилкой, с нацепленной на нее котлетой, вопил Стас, — я на всей Земле порядок навел! Всем так хорошо было! Археологию сделал обязательным предметом в школе, начиная со второго класса!
— А мы там тебе не мешали? — без особого любопытства поинтересовалась мама. И я внезапно сообразил, что в Вымышленном Мире папу и маму почему-то не видел...
— Ну... в общем... — Стас вдруг покраснел и замялся. — Я... это... — и во внезапном приступе честности покаялся: — приказал, чтобы из Бельгии никого не выпускали.
— Чтобы нам тебя наказывать не пришлось? — спросил папа. И Стас протестующе, хоть и неискренне, замотал головой:
— Да нет же, нет! Вы ведь всегда говорили: пока пол не домыл до конца, или картошку не дочистил, не хвастайся. Доделай вначале! Вот, я и решил, что вам все покажу, только когда никаких недостатков на Земле не будет.
Прозвучало это как-то неуверенно, и родители явно в Стасову основательность не поверили. Папа даже сказал иронически:
— Пчелка ты трудолюбивая...
Пришлось мне за Стаса вступиться:
— Мам, пап, Стас же Кащеем стал! Если б он вас не держал на расстоянии, точно бы превратил. Папу, например, в сервант, нет, лучше в комод! А маму — в подсвечник! Бронзовый, старинный.
Не знаю уж с чего, вроде я так здорово Стаса отмазал, но папа с мамой посмотрели на меня мрачно.
— А вот еще был случай, — возбужденно тараторил Стас. — Объявил я конкурс, на лучшую корону для себя...
— Кстати, о короне, — папа мгновенно ожил. — Мы такую древнеперуанскую корону в Антверпене видели! Она по форме напоминает космический корабль, разбившийся при посадке!
Понятно, конечно, что такая странная корона — это вещь. Но мне даже обидно было, что эта корона их больше занимает, чем то, что Стас был диктатором всей Земли. Да еще — волшебником. (А ведь он и сейчас, наверное, волшебник, — подумал я, но промолчал.) Родители наши, видать, ко всему уже привыкли. И поэтому, между прочим, ни в милиции, ни в больницы не звонили. Преспокойненько жили, кошек пингвинятиной кормили, ждали, когда мы появимся.
