Глава четвертая, в которой мы все-таки попадаем в лапы инопланетян
* ...Шидла... — Имя этого сфинкса произошло от фамилии сотрудницы минского журнала «МЕGА» Светланы Шидловской. Имя второго сфинкса — Меглы — от названия этого журнала, а третьего — Шурлы — от фамилии его редактора Ефима Шура. Это послужило причиной того, что все сфинксы стали носить имена белорусских писателей.
* ...брат Шитла... — старая, семидесятых годов, книжка белорусского фантаста В.Шитика «Последняя орбита» повествует о космическом путешествии академика Бурмакова, белорусского ученого Гущи и стажера, минского школьника Вити Осадчего (посланного в космос с целью изучения влияния невесомости на детский организм). Веселый оптимизм этой книги заставили авторов упоминуть ее автора в числе самых знаменитых сфинксов.
* ...брат Зелла... — белорусский фантаст и переводчик Зеленский.
* ...брат Потла... — белорусский фантаст, ученый и великолепный организатор Потупа.
Глава седьмая, в которой мы узнаем о древнем коварстве землян, а очередное коварство — наблюдаем
* ...Чадла... — этот сфинкс произошел от одного из постоянных авторов все того же журнала «МЕGА» — фантаста Чадовича.
* ...Стекло завибрировало под пальцами, и мы услышали хорошо знакомый голос:
— Теперь мы будем понимать друг друга и сможем во всем разобраться.
— Мистер Кубатай! — радостно заорал Стас. — Как вы нас нашли?.. — это небольшой парафраз из любимой одним из соавторов повести Р.Ф. Янга «У начала времен».
* ...Ерунда, обсохнет — отвалится... — Фраза из известного непристойного анекдота о порутчике Ржевском.
* ...песочек так и сыпался... — цитата из очень смешной пародии Андрея Николаева «Железные мышцы».
Глава вторая, в которой мы убеждаемся, что наш старый знакомый имеет скверный характер, однако приобретаем и более добродушных друзей
* ...Доршан... — «Виновник» появления этого имени — издатель Стас Дорошин. Авторы писали его образ с большим тщанием.
* ...Ашири... — А это — московский книготорговец Александр Каширин.
* ...Гопа... — так друзья называют известного московского критика-фантастоведа Владимира Гопмана.
* ...наши стражи: Ергей с Уликом... — Сергей с Юликом. Т.е. это мы — Ваши покорные слуги, авторы сего повествования.
* ... — А можно наоборот? Дамочка вечером, а финики утром?
— Можно. Только финики вперед, — ответил начитанный Стас... — очевидно Стас помнил «Двенадцать стульев» Ильфа и Петрова.
Предисловие. Три дара отца Ивану-дураку. Битва с поленьями. Кража
* ...Печь въехала на центр площади и остановилась. С печи спрыгнул молодой парень в залатанных портках и красной рубахе и принялся торопливо набирать с подводы охапку поленьев.
Народ начал хихикать... — Странная неувязка с «Тремя мушкетерами»: Д'Артаньян — Иван-Дурак, а издеваются над идиотской «лошадью» совсем другого персонажа. Уж не подошли ли мы таким образом вплотную к категории типического? Обалдеть можно.
* ... — Алена, — сказал незнакомец, обращаясь к кому- то в соседней комнате, — эти молодцы на площади мне кажутся подозрительными.
— Да когда ж ты от людей добрых отстанешь, Гапон! — раздался в ответ низкий и мрачный женский голос... — Понятно, что это — Миледи и Рошфор, в то же время имя «Гапон» перекликается с «Гопой» из «Мамы» и становится понятно, кто явился «крестным отцом» сего чисто русского персонажа. Да, да, вы не ошиблись, все тот же Владимир Гопман! Позднее этот же персонаж принимает на себя и роль кардинала Ришелье. Что касается Алены, то в русских былинах действительно есть такой персонаж — дочь Ильи Муромца.
* ... — Зелена вина! — добавил Емеля... — «Зеленым вином» на Руси называли, между прочим, пшеничное вино. Водку, одним словом.
Глава первая, в которой Иван опаздывает к собственному прибытию и готовится трижды помереть
* ... — Исполать тебе, Микула Селянинович, — нараспев обратился Иван и в пояс поклонился. — Привет тебе от старого друга, Ивана- Черная Рука, Гроза морей... — само-собой появилось прозвище из «Приключений Тома Сойера». В то же время авторы упорно дают намеки на цвет кожи Ивана.
* ... — Сядь пока, — глухо произнес воевода и, убедившись, что его трогательная тоска по прошлому замечена, отставил кадку в угол. — А сколько ж тебе лет, дитя мое?
— О, очень много, сударь, восемнадцать! — с восторгом ответил Иван... — Раз уж идет постоянная параллель с «Тремя мушкетерами», почему бы не обратиться и к одноименному музыкальному фильму.
* ...Богатырь остановился и с хохотом заявил:
— Попал под лошадь! Ну и добры молодцы шастают по нашему двору!.. — Из «Двенадцати стульев». Или из Алеши Чехонте (рассказ «Прославился»)?
Глава вторая, о том, что три головы хорошо, а четыре — лучше
* ... — Знаю, знаю, что не по умыслу злому, однако ж... Походи пока в «добрых молодцах», конюшни княжецкие почисти. Конюха — Авгием зовут. И там, между прочим, подвиги совершать можно... — Вот и греческая мифология пошла.
Глава третья, в которой Иван знакомится с невеселой историей своего нового друга
* ...А Муромец рассказывал дальше:
... — Положил я соловьеву голову в чемодан и дальше двинул... — Как ни странно, слово «чемодан» мы обнаружили в настоящей русской былине...
Глава пятая, в которой Иван впервые
