— Нет. Кажется, его передала ей Нэнси.
— И что в нем было?
Пэтси огорченно покачала головой:
— Оно было написано Роуз и касалось мужчины. Миссис Бланшар прочитала его очень быстро, а я в это время убирала и плохо расслышала.
Агнесс кивнула, словно подтверждая свои мысли. Мужчины, чего же еще может касаться письмо, написанное Роуз?
— А что сказала миссис Бланшар по поводу исчезновения Роуз?
— Она была обеспокоена, хотя один Господь ведает почему. Если хотите знать мое мнение, то миссис Бланшар просто делать нечего.
Вспомнив про телячью голову, Агнесс вернулась к кухонному столу. Она бы с удовольствием продолжила разговор, постаралась бы узнать, что еще известно Пэтси, но обязанности, как всегда, были для нее важнее. Делая начинку из продуктов, которые заготовила для нее Дорис — фунта жирного бекона, соскобленного с косточек, крошек двух батонов, по два пенса каждый, небольшого количества тертого мускатного ореха, щепотки кайенского перца и малой толики тертой цедры лимона, — она думала о письме, которое нашла Нэнси. Почему Нэнси соврала? Почему не сказала о письме?
Через несколько минут Пэтси вышла из прачечной со шляпой в одной руке и вечерней сумкой, свисающей с другой, словно собралась на какое-то пышное мероприятие. Она задержалась у стола, наблюдая, как Агнесс смешивает начинку.
— Один Бог ведает, почему Роуз ушла, — внезапно с горечью произнесла она, — или почему по этому поводу столько суеты. Мне кажется, она временами нас обеих водила за нос… Кстати, миссис Бланшар просила меня спросить, не нашли ли вы чего-нибудь в вещах Роуз.
— Можешь сказать, что я смотрела, но ничего не обнаружила, — ответила Агнесс.
Теперь она, взяв полдюжины яиц, разбивала каждое над небольшой мисочкой и, подождав, пока стечет белок, добавляла желток в начинку, где он сверкал как маленькое солнце. Затем большой металлической ложкой стала вращать смесь, пока та не приняла ровный желтоватый оттенок.
— Роуз тебя донимала? — спросила Агнесс. — Я бы никогда об этом не подумала.
— Я бы не позволила ей себя беспокоить, миссис Мидоус. Но я не слепая, и я видела, что она из себя представляет.
Агнесс вложила небольшое количество начинки в каждое ухо телячьей головы, нафаршировала пустую полость и закрыла кожей так, чтобы она снова напоминала голову. Резкий тон Пэтси заставил ее поднять глаза.
— Что ты имеешь в виду?
— Роуз не хватало скромности. Она постоянно совала свой нос в дела, которые ее не касались. То, что вы спускали ей это, совсем не означает, что она имела право так себя вести.
Агнесс и сама знала, что следовало быть более строгой, но слова Пэтси ее задели. Ее отношение к Pop было двойственным — девушке не хватало скромности, но неужели она была такой плохой, какой теперь все ее выставляют?
— Она была не такой уж скверной, Пэтси. Довольно проворная на кухне, ничуть не хуже служанок в других домах.
Все еще расстроенная, Агнесс опустила телячью голову в чугун с белым вином, лимонной кислотой, ореховым и грибным соусами, специями и душистой травой г и поставила его на огонь. Пэтси тем временем, присев к столу и прижимая к груди вещи Лидии, словно это какие-то регалии, наклонилась к Агнесс:
— По секрету могу сказать, я к ней так относилась не из-за того, что она делала или говорила, а из-за того, что она думала. Pop постоянно ошивалась около меня, пыталась вызнать, куда я ходила с миссис Бланшар, с кем мы встречались. Агнесс подняла брови:
— Хочешь сказать — тебя обижали ее попытки с тобой заговорить? И поэтому ты ее не любила?
Пэтси нахмурилась:
— Мне больше не нравилось то, почему она пыталась завязать разговор.
— И почему же?
— Она хотела на мое место, — сказала Пэтси, перебирая пальцами край шляпы Лидии. — Она считала свои обязанности унизительными и хотела работу получше. Вот почему она тайком ходила наверх. Она пыталась повстречаться с Лидией. Я не буду делать вид, что сожалею о ее побеге. Я вам объяснила, в чем причина.
Оставшись одна, Агнесс провела пальцем по краю миски с начинкой и, облизав его, наслаждалась вкусом специй. Неужели в доме не было ни одного человека, с кем бы у Роуз не были ничем осложнены отношения? Она
Агнесс расстроилась. Может быть, стоит поставить себе более конкретную задачу? Каким образом она может выследить Pop? Есть ли у девушки родные, те, кому она могла писать о своих намерениях? Раздумывая над этим вопросом, Агнесс вдруг поняла, что, работая вместе с Роуз каждый день в течение года, они разговаривали только о еде и ее приготовлении, и ощутила угрызения совести. Она редко задавала личные вопросы из-за нежелания обсуждать свои собственные проблемы, а Роуз сама никогда ничего не рассказывала, ни разу не упомянула о своей семье, не говорила, откуда родом. Агнесс же никогда и не спрашивала.
— Извините, что я вас беспокою, миссис Тули. Могу я взять банку консервированной сливы? Мне нужно для соуса.
— Разумеется, миссис Мидоус, — ответила миссис Тули, вертя в руках перо и глядя на нее поверх очков с таким подозрением, будто Агнесс просила дать ей золотой слиток.
Перед экономкой лежали счета от торговцев овощами и рыбой, мясника и свечных дел мастера. Они все были разложены на столе аккуратными стопками. Миссис Тули сверяла их с заказами, которые записывались в специальном журнале. Те, что она уже проверила, были нанизаны на большой железный штырь точно по центру.
Миссис Тули положила перо на свинцовую чернильницу, подаренную ей миссис Бланшар год назад, поправила льняной чепец и пригладила отвороты блрки, как будто хотела убедиться, все ли в идеальном порядке. Сняв очки, она подошла к буфету и широко распахнула дверцы, чтобы они обе могли насладиться видом содержащегося там богатства: полки были заставлены банками с самыми разнообразными вареньями и соленьями, такими яркими и сверкающими, как бриллианты. Экономка провела пальцем по среднему ряду, где стояли консервированные фрукты, пробежав собственническим взглядом по надписям на банках: айва, черешня, слива-венгерка, груша, чернослив и, наконец, просто слива. Она выбрала банку с фруктами ярко- красного цвета и протянула ее Агнесс:
— Думаю, они будут такими же вкусными и твердыми, как и те, что вы пробовали. Что-нибудь еще, миссис Мидоус?
Агнесс поколебалась. Осознав, как мало ей известно о прошлом Роуз, она вдруг поняла, что так же мало знает и о жизни миссис Тули. Она уже пять лет знакома с пожилой экономкой и не может вспомнить хотя бы одного случая, когда бы они говорили на личные темы. Агнесс вдруг задумалась, куда ходит экономка в свой выходной, и, повинуясь внезапному порыву, спросила:
— Интересно, миссис Тули, у вас есть родственники, которых вы могли бы навещать в свое свободное время?
Миссис Тули оторопела:
— Родственники? У меня практически нет времени, чтобы кого-нибудь навещать. У меня есть брат, но в последний раз, когда я у него была, беспорядок в его доме выводил меня из себя, и я еще больше стала ценить покой этого дома. Это было два года назад. С той поры у меня не было возможности туда поехать.
— Понятно, — сказала Агнесс, подумав, что небольшой беспорядок не такая уж страшная вещь, и
