грызни представители лучших родов Империи собрались в Руне (маги обещали всем неприкосновенность), имя Ферроса всплыло само собой. Двадцатитрехлетний Асхенна, сын Торда, сильный поддержкой вагаров, и шестидесятилетний Лад, старший из рода Русов, предложили отдать ему трон, и ни у кого из собравшихся не нашлось возражений. Должно быть, каждый подумал: уж такой-то император не утеснит моих свобод!
Феррос стал императором. И Время Смуты закончилось в восемьсот шестом году от воцарения Вэрда Смелого. В восемьсот одиннадцатом в Аркисе и Хольде восстановился порядок, в восемьсот пятнадцатом Асхенна вернул Империи Тайдуан, а в восемьсот семнадцатом корабли Империи подошли к берегам благословенного Конга. Их встретила фарангская эскадра. Сражение длилось два дня, причем конгаи в основном обороняли фарангский залив. Но на третий день подошел флот Хуриды и двадцать боевых кораблей из Сарбура. Имперцы были разбиты. Одиннадцать кораблей прорвались и ушли на север. Конгаи их преследовать не захотели, а пятнадцать уцелевших хуридских кораблей – не рискнули.
В году восемьсот двадцать седьмом, спустя десять лет после разгрома имперского флота у фарангского залива, военный двухмачтовик «Охотник», принадлежавший к Южной эскадре имперского флота, в одиночку шел по пенному морю Зур. Разразившийся прошлой ночью шторм разметал двенадцать кораблей Южной эскадры. «Охотнику» тоже досталось изрядно, но он вполне сносно держался на плаву. В это ясное утро подгоняемый слабым ветром двухмачтовик шел на север, к проливу, соединяющему море Зур с Межземным морем. После восхода прошло два часа.
Именно в это время наблюдатель на мачте криком дал знать: прямо по курсу – красные паруса. Пираты-омбамту. Четыре малые шекки [22]
– Попробуем уйти? – проформы ради спросил капитан «Охотника».
Командир воинского отряда пожал плечами:
– Уйти от шекк? При таком ветре и с нашим покалеченным рангоутом?
– Я спросил,– заметил капитан, подразумевая, что его просто интересовало мнение начальника моряков-воинов.
– Не меняй курса,– сказал командир.– Вот мой совет. Может, они и не решатся напасть на нас!
– Омбамту? – Пришло время удивиться капитану.
Командиру моряков-воинов шел двадцать второй год. Нынешний рейд – второй в его жизни. Впрочем, в воинском искусстве светлорожденный был достаточно искушен.
– Жаль, что у нас только тридцать шесть воинов! – сказал капитан.
– А твои моряки?
– Мои моряки неважно сражаются. Это не их работа. Но я дам оружие всем.
– Четыре шекки,– задумчиво проговорил светлорожденный.– Думаю, парочку мы подожжем прежде, чем они полезут на палубу. Когда сойдемся?
– Через час. Или меньше!
– Десятник! – крикнул командир.– Баллистерам – готовность! Арбалетчикам – на реи!
– Пожарная команда? – спросил капитан.
– Нет! Они не будут стрелять. Наши паруса и снасти не загорятся, верно?
– Новая пропитка – два месяца назад,– кивнул капитан.– На год хватит.
– Отлично!
Четыре шекки перестраивались полукругом, чтобы одновременно подойти к «Охотнику». Ряды длинных весел пенили воду. Боевой корабль Империи – серьезный противник и не слишком богатая добыча. Но безумная отвага пиратов-омбамту всем известна. Порой одиночные шекки набрасывались на большие корабли с военным отрядом в три сотни мечей. Это, впрочем, было равносильно самоубийству.
Все четыре пирата почти одновременно подошли на расстояние выстрела. Грохнули баллисты «Охотника», и начиненные огненным зельем снаряды, прочертив дымные полосы, упали на палубы двух ближних шекк. Одна запылала сразу, вторая успела сманеврировать, и только три снаряда упали на приподнятую корму. Команда вступила в отчаянную борьбу с огнем. А первый пират уже полыхал, как облитый маслом факел. Два судна вышли из боя, но два других, почти не снижая хода, с хрустом и треском ударили в борта «Охотника». Длинные весла уже втянули внутрь, а голые, размалеванные краской пираты плясали, размахивая боевыми топорами. Арбалетные стрелы косили их, но, опьяненные наркотиком, свирепые и бесстрашные, омбамту упорно лезли на корабль северян по тросам и цепям наброшенных абордажных крючьев, по штурмовым мосткам и попросту прыгая с рей на палубу «Охотника».
Атака началась сразу, с двух сторон, и, хотя почти треть нападавших была уничтожена стрелка€ми, те, что остались, вчетверо превосходили численностью военный отряд «Охотника». Правда, к воинам присоединилась команда корабля, но против свирепых, презирающих смерть омбамту они немногого стоили.
Капитан погиб одним из первых – метко брошенный топор прорубил ему грудную клетку. Остальные моряки были перебиты в считанные минуты. Но солдаты, сомкнувшись, умело отражали атаки запрудивших палубу пиратов. Засевшие наверху арбалетчики тоже собирали смертную дань, но недолго. Их было слишком мало, и лучники-пираты быстро расправились с ними.
Стрелки-северяне были более меткими, но какое это имеет значение на расстоянии в двадцать шагов?
Окруженные врагами воины Империи медленно отступали к корме. За каждый шаг Омбам платил двумя жизнями против одной, но настал миг, когда в живых осталось только шестеро северян. Пятеро – израненные, с покореженными доспехами, покрытые своей и чужой кровью. Они были старыми солдатами и понимали, что умрут, но хотели захватить с собой в Нижний Мир побольше врагов. Кроме того, в плен к омбамту попадать не стоило. Шестой – молодой светлорожденный. На нем не было ни царапины. Он ухитрялся даже уклоняться от стрел, посылаемых в не защищенную доспехами часть лица, руки и ноги. Будь все шестеро уцелевших такими же, как светлорожденный, еще неизвестно, чем бы закончился бой. Но через минуту двое из пяти – пали. Один – с разрубленной головой, другой – со стрелой в горле. Командир взглянул на оставшихся: долго им не протянуть. Тогда молодой воин отпрянул назад и распахнул люк, ведущий на огневую палубу. Три ветерана поняли его намерение и, когда он прыгнул вниз, встали над люком, готовые умереть.
И они умерли раньше, чем разгорелся запальный шнур в руках их командира. Но несколько мгновений спустя вспыхнувшее в недрах корабля пламя вышибло доски палубы, уничтожив большую часть пиратской абордажной команды. Остальных, обожженных, изувеченных, смело в залитое пылающей пленкой море.
Невероятно, но сам поджигатель успел спастись. Сдвинув баллисту, он выпрыгнул в открытый порт. Погрузившись глубоко в воду, светлорожденный несколько минут плыл под горящим морем, на которое сыпались обломки взорванных кораблей.
До побережья Конга – около двадцати миль. Не так уж много для такого пловца, каким был юный воин. Но море Зур – не озеро Лёйр. В нем слишком много акул.
Светлорожденному повезло. Или – не повезло. Это уж – с какой стороны смотреть. Спустя час его подобрал единственный уцелевший пиратский парусник, которому в
