– Нормально, моряк! – отозвался Бентан после небольшой паузы.– Разве мы таились?
– Лучше б им держаться вместе! – нахмурился старший кормчий, заметив: перед тем как войти в пещеры, солдаты разбились на четыре группы.
– Обычный порядок,– отвечал Бентан, думая о другом.
Он подошел к ограждению и посмотрел с высокого борта вниз, в мутную воду. Не то чтобы сотник опасался нападения оттуда. Водившиеся в реке твари у любого отбили бы охоту подобраться к кораблю вплавь. Но когда жизнь человека в течение десятка лет постоянно находится под угрозой, у него вырабатывается особое чутье на опасность. Сумел ли сотник разглядеть что-то в текущей воде? Неизвестно. Крохотная стрелка воткнулась ему в верхнюю губу, и Бентан мешком повис на ограждении, а потом, перевалившись через перила, с шумом плюхнулся в зеленую воду. И прежде чем его тело, увлекаемое тяжестью лат, исчезло в пучине, вокруг корабля – слева, справа, сзади, спереди – вскипела вода. Все происшедшее было полнейшей неожиданностью для конгаев. Десятки маленьких стальных крючьев впились в фальшборт. Десятки смуглых стремительных тел выбросились из воды, будто вздернутые привязанными к крючьям тонкими канатами.
Часть солдат от неожиданности даже не успела взяться за оружие. Это на какое-то время сохранило им жизнь. Те же, кто успел выхватить меч или поднять арбалет, умерли сразу. Быстротой нападавшие были подобны демонам. Совершенно голые, вооруженные лишь короткими трубками в полтора локтя длиной, они щедро сеяли вокруг себя смерть – крохотные стрелки с ядом, убивавшим меньше, чем за мгновение. Нападавших было не больше трех десятков, но вся палуба, казалось, заполнилась мелькающими телами.
Несмех был среди тех, кто не сумел приготовиться к бою. Фарангец не успел бы взяться за меч, будь у него и вчетверо больше времени. Ошарашенный, Несмех пару мгновений тупо глядел перед собой, а потом смуглая рука мелькнула у его лица, твердое ударило в лоб, и свет дня погас.
Очнулся Несмех в полутемной душной пещере. Руки и ноги были умело связаны: пошевелить нельзя, но жилы не перетянуты. Голова побаливала. Но не там, куда пришелся удар. Пол пещеры покрывал тонкий слой щекочущей ноздри пыли. Приподняв голову, Несмех увидел еще нескольких человек, связанных, лежащих на полу.
Следующий час Несмех провел, лежа ничком и пытаясь вытолкнуть языком деревянный кляп с дыркой, позволявший дышать, но мучительно растянувший челюсти. А потом в пещере на миг стало еще темнее и в нее вошли двое. Хозяева Реки.
Среднего роста, мускулистые, поджарые, они двигались плавно и быстро, с той грацией и точностью движений, какие отличают подкрадывающихся кошек. Несмеха освободили одним из первых. Узлы, связывающие юношу, были распутаны почти мгновенно. Пока один из туземцев сворачивал веревки, второй быстро и больно прошелся пальцами по телу Несмеха. А потом оба перешли к следующему конгаю. Боль от тычков твердых, как дерево, пальцев прошла быстро, а вместе с ней исчезли и боль в голове, и мучительное оцепенение от долгого лежания на камне.
Хозяева Реки развязали уже многих. Несмех сообразил, что победители оказались среди плененных врагов, без всякого прикрытия, не вооруженные. Это могло быть бесстрашием, беспечностью, полной уверенностью в себе или попросту провокацией. Но, несомненно, это было и вызовом для воинов, привыкших силой решать свои проблемы.
Несмех заметил, что один из уцелевших десятников украдкой обменялся тайными знаками со своими людьми. И солдаты, вставшие на ноги, чтобы размять затекшие тела, будто невзначай приблизились к распутывающим очередного пленника смуглокожим. Те, казалось, не замечали опасности.
Солдаты Конга отлично обучены. Шестеро набросились на двух туземцев практически одновременно. Нападавшие не издали ни звука и, безусловно, должны были обезвредить туземцев быстро и бесшумно, не привлекая внимания тех, кто, возможно, оставался снаружи. Да, никто – ни напавшие, ни Хозяева Реки – не издали ни звука. Больше того, туземцы даже не прервали своего занятия. Стремительное мелькание тел, десяток глухих ударов – и все шестеро конгаев валяются на полу, а туземцы, освободив очередного пленника, переходят к следующему. Будто ничего не произошло.
Такое впечатляет. Других попыток напасть на смуглокожих не было, и, освободив всех, Хозяева Реки вышли.
Теперь у конгаев появилась возможность изучить свою тюрьму. Низкая широкая пещера с единственным выходом – на изолированный карниз шириной около двух шагов и длиной чуть больше десяти. Под ним – обрыв, а тридцатью локтями ниже – река. Желающих прыгнуть вниз не нашлось. Под поверхностью Проклятой обитала смерть. А что туземцы напали на корабль из воды – так на то они и Хозяева Реки. Но даже если бы беглецу и удалось благополучно выбраться на берег, там его уже поджидал Гибельный Лес. В джунглях, на илистом дне Проклятой… Так и так – смерть.
В пещере оказалось сорок шесть пленников. Все – воины. Большинство – из отрядов, высланных на разведку. Эти тоже не успели оказать сопротивление. Не успели даже понять, что произошло. Просто разведчикам вдруг стало трудно дышать, и при этом ими овладело странное веселье. Очнулись уже в пещере. Наверняка без магии не обошлось. О судьбе остальных моряков-воинов и корабельной команды никто ничего не знал. Но предположения были самые мрачные. Впрочем, сейчас пленников больше занимала собственная судьба.
Вскоре стало ясно, что морить голодом их не собираются. Сверху на карниз спустили бочонок с пресной водой и еду. Пища был неизысканная: рыба и сырые плоды. Но зато – в достаточном количестве. Пленники поели. А через час сверху сбросили лестницу, и появившийся туземец знаком предложил всем подняться наверх.
Пленные выполнили просьбу-приказ и один за другим взобрались на широкую террасу двадцатью локтями выше. Здесь их встретили двенадцать Хозяев Реки. Они были очень похожи друг на друга: худые, с кожей, испещренной шрамами, обтягивающей мощные узлы мышц, длинные черные волосы, собранные в пучок на затылке. Вся одежда этих людей состояла лишь из головных и набедренных повязок. Черты смуглых лиц напоминали конгайские, но кожа потемнее. И сами лица живей, подвижней. Когда Хозяева Реки общались друг с другом, выражения сменяли одно другое с огромной быстротой. Это был язык более полный, чем короткие реплики, которыми они обменивались.
Хозяева Реки выбрали из числа пленников девятерых, причем девятым оказался Несмех. Юноша удивился, когда туземец коснулся его груди указательным пальцем. Удивился потому, что восемь уже выбранных были, безусловно, лучшими из воинов.
Туземец был на поллоктя меньше ростом, чем Несмех, в полтора раза уже в плечах. Но юноша ни на мгновенье не усомнился в том, что Хозяину Реки ничего не стоит вышибить из него дух. Худая, жилистая, похожая на лапу парда рука вряд ли слабее толстой мускулистой руки конгая.
Девятерым предложили подняться еще выше. На сей раз не по лестнице, а по веревке с узлами. Несмех, взобравшийся последним, имел возможность сравнить движения солдат с пластикой туземцев. Тела Хозяев Реки, казалось, сами взлетали вверх, как будто руки касались веревки только для вида.
Следующий карниз оказался еще шире. Вход же в пещеру – не грубо обработанная каменная арка, а что-то вроде украшенного резьбой портика. Девять конгаев вошли внутрь. Рядом с каждым беззвучно двигался выбравший его туземец.
Шли довольно долго. Свет, шедший снаружи, давно померк, но светились сами стены подземного коридора: тусклое сине-зеленое мерцание, вполне достаточное, чтобы различить, куда поставить ногу.
Коридор кончился. Пленники и их сопровождающие оказались перед занавесом из раскрашенных тростниковых стволов. Хозяева Реки остановились. Они ждали. Несмех мазнул пальцем по стене, и на коже остался сине-зеленый светящийся след.
Занавес раздвинулся. Перед пленниками открылся вход в
