просторном зале. Здесь было тепло и уютно, несмотря на большие размеры высокого помещения. В длинные витражи, из которых состоял потолок, заглядывала луна. В дальнем конце зала Алексей отчетливо заметил отблеск лунного света на водной глади. Впрочем, это мог быть зеркально отполированный пол. Массивный стол, освещенный несколькими толстыми свечами, ломился от странных фруктов и винных кувшинов. Изящные бокалы отражали теплый свет свечей, отбрасывая на стол причудливые дрожащие пятна.
Незнакомка едва заметно повела плечом, и ее одеяние спало тяжелой волной на пол, словно это была лишь накинутая на плечи шаль. Алексей невольно окинул ее взглядом, удивляясь, насколько совершенным может быть тело. «Наверняка силикон», — мелькнула где-то на задворках рассудка мысль из Забытого мира. Нисколько не смущаясь своей наготы, красавица обошла стол и наполнила бокал темным, как кровь, вином.
— Глоток вина, мой господин? — предложила она, протягивая бокал Алексею.
Он принял, подивившись своему странному состоянию, — кажется, налила бы она сейчас в бокал яду, он и тогда безропотно выпил бы. «Мой господин», — запоздало повторила память. Эта красотка называла его точно так же, как все друзья, которые окружали его с момента выпадения из Забытого мира. А судя по тому как складываются его отношения с женским полом в этих мирах, аскетом он никогда не был. Значит, логичнее всего предположить, что это еще одна его пассия из прошлого, которая явилась напомнить о себе и помочь. Немного необычно явилась, но встреча с Эльви тоже не вписывалась в образ банальных встреч. И объяснить ночной визит незнакомки с почти воровским проникновением в лагерь становится несложно — не всякая придет средь бела дня, если знает, что одна из конкуренток уже обосновалась рядом с господином. Совершенно некстати в памяти всплыли слова Эльви, сказанные с насмешливой улыбкой в ответ на вопрос Алексея о том, должен ли он знать Эйру: «Уж ты-то лучше других». Но девушка-воин никаких попыток сближения не предпринимала, и Алексей забыл было эту фразу. «А я, похоже, еще тем плейбоем был», — мысленно удивился Алексей. Учитывая то, что и с различными служанками отношения складывались весьма вольно, можно было невооруженным глазом заметить собственную озабоченность.
Женщина медленно отступила от стола, и Алексей, поставив бокал на стол, шагнул следом. Через несколько шагов он рассмотрел, что половину зала в самом деле занимает огромный бассейн, наполненный водой до самых краев.
— Я тебя совсем не помню, — едва слышно произнес Алексей, чувствуя, как витающие в воздухе ароматы неведомых трав и благовоний начинают кружить голову.
Незнакомка сделала еще пару шагов назад и, оказавшись на самом краю бассейна, едва заметно призывно повела плечом. Обнаженное тело ее, облитое светом заглядывающей в потолочные витражи луны, казалось совершенством, созданным талантливейшим из скульпторов. Оно было слишком прекрасно для простой смертной.
— Когда ты отбил меня у Рокоса, ты говорил, что никогда не забудешь, — шептали чувственные, чуть припухлые губы. — Не сдерживай себя. Позволь мне напомнить все то, что ты забыл. Ты ведь сейчас желаешь меня столь же сильно, как и раньше. Отбрось беспочвенные тревоги…
Желание действительно уже стучало в висках, но вырваться наружу ему мешало какое-то смутное, еще не сформировавшееся чувство. И даже природу этого чувства Алексей сейчас затруднялся определить — чувство опасности, память того, что нельзя делать. Может, это были просто совершенно посторонние эмоции, улавливаемые его обострившимися от возбуждения чувствами и принадлежащие совершенно чужим людям…
— Как тебя зовут? — спросил Алексей, делая шаг вперед.
— Ты должен сам вспомнить, — улыбнулась она, показывая ровные жемчужины красивых зубов. — Я помогу, и ты вспомнишь все.
— Многие говорили так, — делая последний шаг, ответил Алексей. — Только никто так и не помог мне действительно все вспомнить.
Слова о том, что эта восхитительная женщина не будет ничего говорить, а лишь постарается напомнить все, что он забыл, неожиданно успокоили Алексея. Ему почти каждый в этом мире говорит примерно такие же слова. И ситуация, подобная сегодняшней, тоже не внове. Знакомство с Эльви начиналось еще более экстремально. А что может настораживать сейчас, когда прекрасная обнаженная незнакомка зовет его поплескаться в бассейне, постараться в утехах вспомнить былое… Вспомнит не вспомнит, а хороший секс еще никому во вред не шел. А он ведет себя как испуганный девственник.
Отбросив последние сомнения, Алексей подался вперед и обнял пока еще незнакомку. Она затрепетала, подаваясь, оплетая его нежными, тонкими руками, даря волнующие поцелуи и даже своим участившимся дыханием добавляя искры в и без того предельное возбуждение Алексея. Она играла, то змейкой выскальзывая из его объятий, то прижимаясь, касаясь, лаская. Она сама сняла с него одежду, стараясь не разрывать взглядов. Алексей чувствовал, что совершенно не в состоянии противиться этой сладкой паутине неги, в которую закутывала его красавица. А когда, совершенно обезумевший от этих ласк Алексей попытался схватить ее покрепче, чтобы, уже не спрашивая имен и паролей, овладеть, гибкая женщина вновь вывернулась, мгновенно разрывая объятия, и, весело рассмеявшись, спрыгнула в разукрашенную лунными лучами прохладу воды. Алексей ласточкой прыгнул следом, мельком представив, как зашипит и взметнется паром вода от его разгоряченного возбуждением тела. Но пара и закипающей воды не было — Алексей почти без всплеска вошел в воду и, рассмотрев в освещенной луной воде прекрасное тело, в два гребка оказался рядом. На этот раз девушка не ускользала, а лишь увлекла Алексея туда, где скошенное дно бассейна образовывало совсем мелкий лягушатник. Алексей схватил ее, больше не собираясь играть, подмял, распял в мелкой воде…
Когда почти что болезненное возбуждение спало, Алексей позволил прекрасной незнакомке делать то, что она сама считает нужным. И не ошибся — с умением опытной гетеры она мгновенно вернула возбуждение в его расслабившееся было тело. Но перехватить инициативу Алексей не успел — женщина, ловко опрокинув его на спину, взобралась на него верхом, будто атакующая амазонка на своего коня. Прикрыв глаза от наслаждения, Алексей полностью отдался во власть незнакомки, имя которой так и не вспомнил до сих пор. Да и не старался особенно. Только чувствовал, как уходят его силы, оставляя тягучую расслабленность, из которой почти невозможно выбраться. Он готов был вновь забиться в судорогах удовольствия, когда хлестнувшее чувство опасности заставило одним движением сбросить с себя прекрасную наездницу и вскочить на ноги. Вернее, попытаться вскочить, потому что, едва приподнявшись, Алексей был мгновенно сбит с ног и увлечен на глубину. Его ухватили сразу несколько пар крепких мужских рук, тяжелые тела давили сверху, не позволяя вынырнуть за глотком воздуха. Его даже пытались бить, но в воде удары значительно ослабевали, тем не менее отнимая силы, которых оставалось все меньше и меньше. Легкие рвались из груди, пытаясь заставить тело инстинктивно сделать вдох, впуская в грудь убивающую воду. Перед глазами поплыли кровавые круги…
— Клариния! — булькая водой, вдруг взвыл Алексей, действительно вспомнив имя. — Коварство красоты и предательства!
Он вспомнил ее — женщину-суккуба, верную подругу охотника за головами Рокоса. Никогда она не принадлежала Алексею, помогая Рокосу собирать его кровавые жертвы. И именно потому, что была суккубом, противиться ее чарам и ласкам, забирающим силы и даже саму жизнь, было почти невозможно. И еще Алексей вспомнил, почему таким знакомым показалось ему лицо поверженного охотника. Это Рокос, умирая, назвал Алексея преступником. И Клариния решила воспользоваться тем, что Рокос разбудил какую-то часть Алексея, но тот еще был слишком слаб, чтобы противиться ее чарам. Это была не месть. Клариния, как, впрочем, и Рокос, не испытывали ни к кому ни жалости, ни сострадания, ни любви. Это был голый расчет. Она сама собиралась убить его, высосать его без остатка, растворить в своей безумной неге, прибавив его силу к своей и став одной из самых могущественнейших в этом мире. Но она была слишком опытной охотницей, чтобы не подстраховаться на случай, если он вырвется из-под ее чар. Однако она просчиталась…
Ярость — обжигающая, ревущая пробудившимся вулканом — стремительно захлестнула все его существо. И существо это стремительно изменилось, уступив всепоглощающей мощи
