Как будем поступать дальше? Во-первых, лето кончается, ночи прохладные. Во-вторых – доколе? Всю жизнь сидеть и охранять разбитый вертолет? Наращивать круг ловушек? Может быть, попробовать изучить здешнюю жизнь изнутри? Как? Слишком приметен. Ворованная одежда велика, язык не знаешь. В первую деревню лучше не соваться, трактирщик небось давно раструбил о покусителе на его имущество. В других селах получше – Казаков уже насобачился изображать из себя глухонемого полудурка, приходя покупать мед или соль у доверчивых поселян. Может, попробовать выбраться куда- нибудь подальше? Километров на двадцать по тракту к северу?
Казаков во время кратких путешествий в деревни давно заметил: в округе много монахов и относятся к святой братии весьма благорасположенно. Молодые, старые, толстые и худощавые, святые братья в черных рясах свободно ходили по дорогам, а одному из них Казаков даже подал квадратную медную монетку из финансового запаса, позаимствованного у трактирщика Уилла.
…Примерно полгода назад Сергею попалась в руки крайне любопытная книга под названием «Имя Розы». Смысла по большей части Сергей не понял, более увлекшись детективной линией романа, однако твердо уяснил: автор, итальянец Умберто Эко, замечательно точно обрисовал жизнь монашеского Средневековья. Это
Так и сделаем.
План состроился мгновенно и был приведен в исполнение следующим же утром. На самом рассвете Сергей Владимирович явился в ту самую деревню, где стоял трактир, запросто вошел в маленькую церквушку и совершил очередное преступление – одинокий монах, приглядывавший за алтарем, получил сильный удар в основание черепа. Очнувшись, обнаружил самого себя в костюме первого человека Адама. Неизвестный разбойник не покусился на золотой крест или драгоценные чаши алтаря, украв обыкновенную холщовую рясу. Вместе с поясной веревкой. И с кошельком, где было два медных фартинга.
В сем костюме Казаков чувствовал себя весьма непривычно – словно платье, мужчине не приличествующее. Однако сейчас на него никто не обращал внимания. В следующей деревне Сергей жестом подозвал к себе крестьянина, отмахнул по-православному манеру крестное знамение и купил за целый золотой (скотина, как автомобиль, наверное, очень дорого стоит) ведомого под узду спокойного меланхоличного ослика. Ослик, как и положено, был сереньким, ушастым, а по спине и лопаткам шли две полосы темной шерсти в виде креста – символ того, что ослиное племя однажды возило Христа в Иерусалим.
Крестьянин едва не умер от ужаса, узрев в свой ладони золотую монету – целое состояние! Но Казаков того не понял. Сжал мужицкий кулак своими ладонями, добродушно кивнул и надвинул капюшон еще глубже. Дабы не видели, что нет тонзуры.
Путешествие заняло полный день. Сергей изумлялся, видя на дороге повозки, у которых колеса были не со спицами, а цельные, из досок. Ахнул, встретив целый отряд каких-то пижонов, переодетых рыцарями, и раскланивался со встречными монахами. Один святой брат в темно- коричневой грубой рясе даже подбежал к ослику, что-то быстро говоря и размахивая руками, но Казаков сделал то, что и предполагал: вначале приложил руки к ушам, потом ко рту, и энергично помотал головой.
Глухонемой.
Монах вздохнул и пошел себе дальше, перекрестив убогого.
Солнце уже заходило, когда Казаков узрел перед собой город. Настоящий город, только очень маленький. Куда меньше Пушкина или Павловска, что стоят под Санкт- Петербургом.
Крепость, башни, донжон – как в книжках. Знамя, по символике похоже на английское: красный крест на белом поле. У ворот, естественно, мается стража, только не такая, как в кино, блестящая и напомаженная, а вонючая, в ржавых кольчугах и мятых шлемах. Старики одни. Не увидишь лица моложе пятидесяти лет. Вывод: если стража такова, значит, в этой странной земле давненько не видели войны или здесь немыслимая глухомань. Еще вариант: вся молодежь ушла на войну, происходящую в другом регионе.
Дорожный указатель, на этот раз самый обычный деревянный столб с доской, гласил что-то невнятное, но Казаков разобрал слово «Аржантан». Точно, есть такой город на севере Франции. Славен заводом Рено. Автомобили, понимаете. Только нет тут никакого завода. Не дымят трубы.
Монаха в город пропустили беспрепятственно, хотя, как заметил Казаков, с людей мирских брали деньги – медь. И монеты маленькие, не в пример здоровенным четырехугольникам, лежащим в тряпочке за пазухой. Не поймешь, какая монета дорога, а какая дешева. Золото, наверное (так писалось во всех книжках), дороже всего, потом серебро. Потом медь. Но медь разная бывает.
Считай, десяти и пятидолларовые банкноты – мелочь. Не говоря уж о бумажке с изображение Джорджа Вашингтона. Но на доллар ты почти ничего не купишь, а на десятку можно отлично отобедать в «Макдональдсе». Прослеживаются прямые аналогии – маленькая монетка подешевле, большая подороже. Только почему большинство денег не круглые, а квадратные?
Улицы в городе не мощены. Положены доски, по которым удобно ходить, когда дождь размывает глину, но не более. Главная площадь – в десяти минутах езды на осле. Рынок, конечно. На самом большом и красивом доме, который, в отличие от всех остальных, не деревянный, а каменный, разные знамена. Черт побери, одно очень знакомое: на синей ткани вышит золотой лев с нимбом и поднятой передней лапой.
– Клянусь честью, Венеция! – ахнул Казаков. – Тут что, торговый центр? Супермаркет? Может, город посмотреть завтра, а сегодня поискать ночлег?
Монах вместе с покладистым осликом (которому Сергей дал кличку Гришка) без особого труда обнаружили здание, весьма похожее на гостиницу. Отель, так сказать. Две или три звезды по местным меркам. То есть не очень грязно и лишь самую малость вонюче. Конечно, можно устроиться и в монастыре, но Казаков не хотел рисковать. Мало ли, нарвешься на неприятности. Ты ведь даже не знаешь, какие молитвы читать перед ужином. Хоть и глухонемой.
Переночевали. Причем экзотично – хозяин постоялого двора пустил святого брата бесплатно, только не в комнаты, а в сарай, на сено. Оно и к лучшему – клопов нет. Печальный осел Гришка был привязан возле лошадей, принадлежащих гостям «отеля», и выглядел рядом с ними, как костлявый очкастый шахматист-семиклассник на тусовке профессионального футбольного клуба, где собираются здоровенные мускулистые парни. Уж больно крупны лошадки. У многих волосатые лапы, как у хоббитов. Кажется, эта порода коней называется фландрийской? Или нормандской? Неважно.
Экскурсия по городу следующим днем принесла кое-какую полезную информацию. Городская площадь, используемая как в рыночных, так и в пенитенциарных целях, блистала кособокими рядами лавок и виселицей, на которой красовались давно мумифицировавшиеся и обглоданные птицами удавленники. Впрочем, на них никто не обращал внимания, полагая самыми естественными артефактами.
«И что же все-таки это такое? – Казаков, поблескивая светло-карими глазами из-под черного капюшона, увлеченно вертел головой. – В нашем мире ничего подобного сохраниться не могло. Это что угодно, только не знакомая мне реальность. Два вывода: либо я сошел с ума и страдаю тяжелейшим галлюцинозным бредом, либо с миром случилось что-то… Что-то странное. Да нет, не два вывода, побольше. Добавляем сюда возможность некоего невероятного происшествия, которое стряслось со мной лично (мир-то остался на месте, а вот я…), распроклятую параллельную реальность и перемещение во времени и в пространстве, чего априорно в природе не бывает. Чувствую я себя вполне приемлемо и рехнувшимся сам себе не кажусь. Хотя покажите мне психа, который признавал бы себя психом… Параллельный мир? А где все необходимые примочки? Драконы, гоблины, маги, единороги, эльфы
