частенько бывает переменчивой.
Сын кониса Юстиния всегда спал по-походному, в одежде, поэтому ему не грозила долгая процедура застегивания колета - пятьдесят маленьких пуговиц требовалось продеть в петли.
- Религия здесь ни при чем, - безразличным тоном сказал Драйбен. - Я, между прочим, предупреждал... Знаете, что произошло ночью? Явился наш знакомец из гробниц Аласора - слухи по всему лагерю ходят. Черная тень, смоляной потек, убита сотня караульных...
- Сотня? - изумился Асверус.
- Нет конечно. Жертв немного, от силы пять-десять. Но описание в точности совпадает с тем, что мы видели. Дорогой друг, вам не кажется, что нечисть, обитавшая в некрополе, пыталась отыскать нас с вами и отобрать столь легко давшийся в руки трофей? Не понимаю одного: если это бесформенное существо сумело прорваться через все караулы, попутешествовать по оазису и угрохать нескольких стражников, да так, что от них даже скелетов не осталось, почему оно не заявилось прямиком в нашу палатку?
- Представления не имею. - Асверус выволок из своего дорожного мешка груду каких-то железяк и деловито загромыхал ими. По ближайшем рассмотрении выяснилось, что запасливый Лаур возил с собой кирасу, кольчугу из тонких колечек и наручи с поножами. Все это он собирался нацепить на себя. Довершал картину украшенный чеканкой и медными накладками в виде гербов Нардара ведрообразный шлем с прорезями для зрения и дыхания.
- Вы правы, Драйбен... - Молодой нардарец умело застегивал пряжки поножей, закрывавших голени и бедра. - Помните, чучело, напавшее на нас в подземелье...
- На меня, - перебив, сердито напомнил эрл Кешта. - Вас оно почему-то не трогало. Не знаете, часом, почему? Может быть, вы носите какие-то охранные знаки? Подобных вещиц со времен древности осталось довольно много, и они способны отпугнуть нечистую силу.
- Э-э... Вот. - Асверус вытянул из-за воротника висящий на серебряной цепочке амулет с изображением солнца - четырехконечным коловоротом. - Купил в Нарлаке, когда ездил на помолвку наследного принца Империи два года назад. Выложил кучу денег. Внутри якобы хранится клочок пергамента с охранным заклинанием, помогающим в битве и при поединке.
- Дайте, - поморщился Драйбен и, получив талисман в руки, не стесняясь, отломил заплавленную крышечку. Открылась неглубокая выемка. В ней действительно прятался сложенный во много раз клок тонко выделанной телячьей шкуры с какой-то надписью. Эрл, близоруко сощурив глаза, всмотрелся в буквы нарлакского алфавита, прокашлялся и глянул на Асверуса, будто наставник храмовой школы на малое дитя, перепутавшее священные тексты.
- Заклинание действенное, - промычал он, - но своеобразное. Прочитать, что здесь написано?
- Что? - загорелись глаза у Асверуса.
- 'Сиди в обозе и не лезь под стрелы противника', - процитировал Драйбен. - Во сколько вам обошлось это сокровище? Ах, тридцать аррантских кесариев золотом? Достойное вложение денег... Еще что-нибудь есть?
- Фамильная драгоценность, - уязвленно отозвался Лаур, до глубины души разочарованный в способностях нарлакских колдунов. - Золотой коловорот с рубинами - символ Пламени Неугасимого. Вряд ли в нем есть магическая сила, он просто принадлежал моему прадеду, а потом достался мне. И все...
Драйбен ненадолго задумался и наконец изрек:
- Тогда я ничего не понимаю! Нечисть явно сторонится вас, это мы заметили еще в Аласорских гробницах. Магии вы почему-то неподвластны. Давайте подумаем... Амулеты, врожденные способности к волшебству... Способностей у вас - кот наплакал, это я вижу, да и Кэрис заметил бы. Значит, что-то еще. Оружие? Вы такой красивый старинный меч где раздобыли? Тоже фамильная релкивия?
- Трофей, - гордо отозвался Лаур. - Из Мельсины. Достался во время обороны дворца шада. Клинок замечательной ковки, легок в руке... Доспехи наши, нардарские, от мастера Ургавоя с Железной улицы. Знаете такую в столице? Выкованы около года назад, и я могу поклясться своей честью, что на них не накладывали никаких заклятий.
- Меч... - Драйбен подозрительно глянул на длинные ножны в серебряной оковке, лежавшие возле ног Асверуса. - Интересная вещица. Довольно древняя. На всякий случай до самой смерти не выпускайте его из рук. Если он обладает магией, то она принадлежит слишком давним временам, для того чтобы я сумел распознать ее сущность.
- С кем мы будем сражаться? - задал более прагматичный вопрос Асверус. - Я имею в виду: нам следует присоединиться хоть к какому-нибудь конному отряду армии. Я не собираюсь отсиживаться в лагере шада! В конце концов, мергейты убили моего брата, и я обязан отомстить.
- По логике вещей, - рассуждая, Драйбен натягивал свою вороненую кольчугу - тяжеленное, но надежное сооружение, в котором сочетались кольца и металлические пластины, служившие нагрудником, - нам следует отправиться к нарлакам и конису Борживою. Но они в засадном полку, в двух лигах отсюда. Не успеем. Идти к саккаремцам не имеет смысла - мы не знаем особенностей их боя, они не принимают к себе чужеземцев.
- Идея! - воскликнул Асверус. - Кстати, Драйбен, помогите мне со шнуровкой на кирасе. Раз вызвались быть оруженосцем - извольте не отлынивать от своих обязанностей. Помните, у 'Сизых беркутов' есть конный отряд? Человек двести, не больше. Две сотни, как и всегда, - десять десятков пар. Кажется, мы пользуемся расположением самого легата аррантов? Почему бы не попроситься к ним? День грядущий готовит нам массу впечатлений, так обострим их пребыванием в легионе города Аэтоса, представляющем столь необычное общество! И мы, смею заметить, представляем пару - главное условие нахождения в 'Сизом беркуте'.
- Почему нет? - отозвался эрл Кешта, накрепко затягивая толстые кожаные шнуры, соединявшие на левом боку Асверуса нагрудник и броню, закрывавшую спину. - К тому же 'беркуты', несмотря на их... э-э... несколько экзотические пристрастия, замечательные воины, способные прикрыть в самый тяжелый момент. Наведаемся к Даманхуру, сообщим, что отправляемся к аррантам?
- Нет, - отрезал Лаур-младший. - По причине полнейшего отсутствия времени на дурацкие светские условности. Драйбен, налейте в маленькие бурдюки воды, денек предстоит жаркий. И готов поспорить, запоминающийся.
Большой старый гриф, видевший на своем веку всякое - и войны между двуногими, и шакалов-оборотней, пытавшихся отобрать у него законный кусок падали, переживший попадание лучной стрелы в крыло и зубы гиены, вонзившиеся в шею во время дележа добычи, нынешним днем пребывал в недоумении. Ничего более грандиозного птица доселе не видывала. Внизу, под широкими темно-коричневыми крыльями грифа, парившего над пустыней, поднимались столбы пыли и песчаные вихри, двигались по барханам и камням тысячи лошадей, слух различал человеческие крики, из которых можно было уяснить, что двуногие откровенно недовольны друг другом и вскоре приступят к любимому развлечению - убийству ближнего своего. Гриф предпочел бы как можно быстрее увидеть окончание разворачивающегося далеко внизу спектакля, сценой которому служили сыпучие пески Альбакана, а кулисами - багрово-рыжие скалы, к которым, по мнению птицы, приближаться не стоило. Все бессловесные обитатели пустыни - хищные твари, покрытые шерстью, редкие птицы и даже безмозглые ящерицы - сторонились их, отлично зная, что горы скрывают в себе нечто недоброе, опасное для жизни.
Гриф ждал заката - тогда можно спуститься вниз и без лишней опаски попировать. Еды хватит всем.
А пока равнодушные желтые глаза птицы рассматривали передвигающиеся по желтоватому песчаному покрову темные пятна. Со стороны восхода к невысоким горам направлялись два или три десятка сбитых в плотный строй отрядов, большая часть из которых разделилась надвое, - эти конники поотстали, пропуская вперед маленькое войско, с упрямой целеустремленностью
