напитка, который Леос разливал по чашечкам. Вытер руки о край камзола и пояснил: - Вы знаете, что самая тяжелая жидкость в нашем мире - это ртуть. Кроме того, она - самая глупая жидкость. Ее легче всего обмануть. Да, да! - он отпил несколько глотков и подкатил к небу глаза. - В моем устройстве ртуть как бы не слышит зова земли. Она путает, где верх, а где низ и падает вверх. Вверх! С утроенной, даже удесятеренной силой. Поэтому весь корабль тянет вверх. Ведь великолепно же?!
- Надо ж такое придумать! Обмануть то, у чего нет головы! - искренне восхитился анрасец.
- А знаете, как мне пришла эта идея? - Бернат Холиг поднял мохнатую бровь и оглядел друзей, порозовевших от славного напитка. - Пришла она ко мне под влиянием другой жидкости, по мнению некоторых умников, не менее глупой. Да… Случилось это в рохесском дворце, когда на одном очень важном приеме довелось мне хлебнуть лишнего. Вино - оно, конечно, лишним не бывает, но в тот раз я выпил его столько, что чувствовал, как настойчиво оно просится выйти через верх меня.
- О, мастер, мне это чувство тоже вполне знакомо! - воскликнул бард. - Особо часто такое случается вечерами в замках достаточно щедрых господ. Сначала из горла льются звонкие баллады, а потом от чего-то льется из него выпитое вино.
- Ох, бывает, - согласился Каррид Рэбб. - А вы что скажите, Светлейшая?
- Меня божественную эта напасть пока стороной обходила, - отставив пустую чашечку, улыбнулась Астра.
- Так вот, милейшие, - важно продолжил эклектик. - Как обычно бывает в таких случаях, ум мой обострился и я подумал: от чего это глупое вино стремится не вниз, а вверх? Ответ был очевиден: оттого, что оно глупое, глупое, и еще раз глупое! Оно заблудилось в моих темных потрохах и его тянет не в ту сторону. А уже потом мне пришла эта замечательная идея с ртутью. Я много мудрил и, наконец, нашел способ обмануть тяжелую, крайне неумную жидкость. Так что все дело в брехне, - Бернат с довольством прищурился, подставляя чашечку под темную струю из глиняной бутыли.
- За брехню! - провозгласил Каррид Рэбб. Мотнул головой, отбрасывая черный хвост волос.
- За ее ценнейшую пользу! - бард одним глотком осушил свою посудину и, повернувшись к Астре, негромко произнес: - Принцесса… Принцесса волшебства, я люблю тебя. И это все, все, все! - он с чувством обвел вытянутой рукой море до самого дымчатого горизонта. - Это все для тебя! Сколько дней мы с Карридом, наполняясь божественным восторгом, смотрели на закаты с высоты полета. Смотрели на лазурные волны, на розовые рассветы и золотые закаты, пролетали над островами, городами и видели их богатство, сладкие соблазны, которых неисчислимо внизу. Но все эти дни до единого я жалел до слез, что тебя нет с нами! Теперь все счастливо изменилось!
- И я тебя люблю, Леос, - мэги прислонилась к его плечу, глядя на северо- запад, куда указывала рука богини на ростре. Туда стремилась 'Кирида', унося Голафа Бриса - человека с которым еще недавно Астру так много связывало. И где-то там, только намного дальше был Иальс. Мэги снова вернулась мыслями к Варольду. С тех пор, как летающий корабль опустился на берег Карбоса и бард открыл, что магистр Пламенных Чаш - ее отец, эти мысли почти не покидали ее. Как случилось, что Судьбу Держащая разлучила ее с магистром?! Почему даже он сам не знал о том, что у него есть дочь. И знала ли об этом Изольда? Неужели она, заменившая Астре мать, могла скрывать такое от своего лучшего друга - магистра Варольда?! Еще очень часто вспоминались слова Канахора: 'Арсия была такой же… Тебе многое перешло в наследство. И от Варольда тоже. И от Изольды… Дай сюда мое кольцо… Кольцо-свидетель, как я наказал твою мать…' - вспоминая эти полные злобы и желчи слова, дочь магистра Варольда Кроуна чувствовала, как тепло приливает к рукам и голове, как магия соединяется с яростью.
После легкого обеда, устроенного на палубе под навесом, Астра спустилась в свою каюту, чтобы разобрать вещи, небрежно сваленные в сундук и ящики. Развесив платья в маленьком шкафу, она начала подыскивать более надежное место для Лучистой Сферы и прочих атрибутов вызова весса. Завернула их в два слоя шелка и уложила на дно сундука, думая, что Херика придется потревожить нескоро, вряд ли раньше прибытия в Иальс и встречи с отцом.
Она выпрямилась, поглядывая в окно на игравшие внизу волны и перебирая серебряную цепочку с рохесским медальоном, вздохнула, почувствовав головокружение. Ноги в коленях стали слабыми, и мэги, схватившись за край потертой столешницы, неловко опустилась на табурет. Снова, как уже было ни раз, подступила тошнота, и Астра, сдерживая мучительный позыв, зажала рот рукой. Поначалу невесомая, зыбкая мысль, что она беременна чаще, яснее звучала в ее голове и тяготила, приводя в необъяснимое, но очень горькое уныние. В такие минуты Астра, стиснув зубы, вспоминала то Голафа, то амфитрита, и нечто неуловимое и темное металось в ее широко раскрытых глазах.
Посидев неподвижно несколько минут, госпожа Пэй вернулась к вещам в сундуке, продолжила разбирать их, пока под руку не попалась шкатулка подаренная Коралиссом. За последние суматошные дни на острове, Астра забыла об этой вещице, найденной амфитритами среди руин затонувшего города, - вещице древней и обладавшей непонятными свойствами. Когда в каюту вошел Леос, дочь магистра разглядывала ее, стараясь угадать значение пиктограмм на серебряных пластинах и представить, что могли означать узоры из крошечных аметистов и сапфиров, вкрапленных в костяную крышку так часто, что они казались рисунком синей искрящейся пыли.
- Моя принцесса, зачем ты покинула нас? - Леос присел рядом, обняв мэги и потянувшись губами к ее шее.
- Я хотела быстренько навести порядок. И вот что вспомнила, - она повернула подарок амфитрита к свету, падавшему в маленькое окно - самоцветы на крышке вспыхнули ярче и знаки на серебре ожили. - Нравится? Она, господин бард, наверняка не простая. Только не знаю, что здесь за волшебство и как работает, - Астра открыла шкатулку и, положив в нее пятишилдовую монетку и кусочек кварца, завернутый в шелковый платок, закрыла крышку.
- Дай-ка мне, - Леос придвинул шкатулку к краю стола и начал трогать серебряные пластины - при нажатии они слегка проваливались, издавая тихий писк разных тонов. - Это какой-то музыкальный инструмент. Я уже слышал о поющих коробочках. Их прежде умели делать мергийцы. И я научусь играть на ней для тебя.
- Нет, сладкоголосый. Это магическая шкатулка, - мэги нажала две широких пластины сразу. Никакого звука не последовало, но на мгновение показалось, что аметист посредине вспыхнул фиолетовым светом и тут же погас. - Определенно так.
- Нет, коробка музыкальная, а волшебство здесь только твое, - бард прижал Астру к себе, целуя ее губы, с восторгом глядя, как вздрагивают ее прикрытые ресницы.
- Нет, нет, Леос! Шкатулка магическая! Да пусти ты, - она вывернулась из его объятий и потянулась к подарку Коралисса. - Здесь вся хитрость в знаках на серебре. Если б я могла понять этот древний, забытый язык! - дочь Варольда положила шкатулку на колени и откинула крышку. - Герм Всемогущий! Смотри! - она вытащила из шкатулки платок. Это был не ее платок. Лоскут зеленовато- серого шелка превратился в небольшую накидку, расшитую золотистыми листьями и розовыми цветами удивительной красоты. При этом монетка и кристалл кварца бесследно исчезли. - Я же говорила, Леос, это магическая вещь!
- Это музыкально-магическая вещь! - радостно согласился бард. - Давай еще попробуем. Что у тебя есть подходящее? А вот, - он сдернул шнурок с кошелька, подаренного Варольдом, и бросил костяную коробочку три золотых монеты. - И еще нужно что-нибудь.
- Да! Для наилучшего результата, - подумав мгновенье, Астра добавила к монетам крупную продолговатую жемчужину из своей сокровищницы. - Вот так! - она захлопнула крышку и прошлась пальцами по выпуклым знакам на серебре. Изредка шкатулка издавала поскрипывание или прерывистый писк.
- Прошу, госпожа! - воспротивился Леос, вырывая волшебный предмет из рук мэги. - Доверь это дело музыканту, - он коснулся блестящих пластин, извлекая какие-то ноты. Прислушался и, тряхнув головой, быстрее и увереннее стал нажимать знаки на серебре. Мелодии не получалось, но барду казалось, что она где-то рядом, что нужно совсем немного старания, и она
