Часть III.
ЗАКОУЛКИ ПРОСТРАНСТВА
Глава 1
Пулемет ненадолго смолк, а рокот винта стал громче: вертушка разворачивалась, по крутой дуге направляясь к озеру. Хорошо, что я во всей этой суматохе не потерял «браунинг». Водоем был мелким, я думал - куда глубже, и потому так вмазался выпрямленными ногами в дно, что они чуть не ушли в тело до самых ступней. Колени хрустнули, я выпустил изо рта гроздь пузырей, согнул колени и оттолкнулся наискось, торпедой прошив воду.
Многоячеистый контейнер был тяжеловат, но не настолько, чтобы помешать мне доплыть. Слыша отдаленный стук автоматов и быстро нарастающий рокот, мы выбрались на дальний от склона берег - топкий, поросший осокой. Никита сразу показал жестом, чтоб я молчал и вообще не отсвечивал. Измазанные мокрой грязью с ног до головы, как Шварценеггер после бегства от Хищника, низко пригибаясь, мы проскочили через сухо шелестящие заросли и лишь на другой стороне оглянулись.
- Ходу, ходу!
Он летел прямо на нас, невысоко над озером, поверхность которого покрылась крупной рябью. Мы метнулись вдоль берега к роще. Вертолет накренился, поворачивая.
- Почему он не стреляет? - крикнул я, и тут же раздались выстрелы.
Но не пулемета - массивная фигура, высунувшись в пролом на месте двери, начала короткими очередями палить из автомата. Должно быть, Лесник был в ярости, лишившись половины уха, и ярость эта была направлена конкретно на нас двоих. Я упал, прокатившись по земле, вскочил. Прыгнул в сторону, когда пули ударили в землю под самыми ногами, потом еще раз, вперед, - и оказался под прикрытием деревьев. Через мгновение рядом, ломая сучья, пронесся Пригоршня. Автомат вновь затарахтел, вверху затрещали, затряслись ветки, и я побежал за напарником.
Если бы Лесник стрелял из пулемета, то выкосил бы всю рощу и нас в том числе. Однако то ли оружие сломалось, то ли патроны закончились, автомат же не мог настолько проредить густые кроны, чтобы сверху стало видно нас. Тем более что наступала ночь.
Еще минуту они кружили над нами, а затем рокот винта начал стихать. Мы пересекли рощу и выглянули в направлении склона. Почти стемнело, на козырьке и под ним было пусто. Со стороны колхозного поселка в пепельное небо поднимался дым.
- Все, улетел он, - сказал Пригоршня, тяжело дыша. Мы стянули куртки и рубахи, отжав воду, надели вновь.
- Может, они химеру завалили, а может, и нет, - добавил напарник. - Давай по краю рощи пока, а потом быстро отсюда, а то если она опять спустится…
Пригибаясь, мы побежали вдоль границы деревьев и через полсотни метров увидели тело на земле. Услыхав стон, я поднял пистолет, но бегущий немного впереди Пригоршня сказал: «Еле шевелится» и остановился, повесив автомат на спину.
Мы присели с двух сторон от человека. Это оказался молодой солдат, совсем пацан еще, со впалыми щеками, на которых виднелась едва начавшая пробиваться юношеская щетина, в изорванной форме. Он мелко дрожал - предсмертный озноб, решил я. Глаза смотрели в темное небо. Солдат нас увидел, но отреагировать уже не мог, лишь зрачки немного сдвинулись. Дрожь стала сильнее. Сморщившись, Никита снял куртку, укрыл его.
- Без толку это, - сказал я. - Лучше вон…
Из расстегнутого нагрудного кармана торчала пачка «Мальборо», и я осторожно достал ее. Раскрыл - внутри оказались не сигареты, а наполовину скуренная самокрутка.
- Ты знаешь про Медведя? - спросил я, извлекая свою «зиппу».
Зрачки сместились, парень поглядел на меня.
- Такой косматый мужик, коренастый. Он у вас недавно совсем появился…
Взгляд сфокусировался на самокрутке, кончик которой я сжал зубами. Чиркнула зажигалка, загорелся огонек и озарил лицо солдата. Его губы едва заметно шевельнулись.
Я раскурил, вставил влажный конец самокрутки ему в рот. Подождал, вытащил… Дымок заструился между тонких сухих губ, немного вышло и через ноздри: он, как мог, затянулся.
- Bear, - повторил я, с трудом вспоминая английские слова. - Man- bear. It is the nickname of one stalker…
Губы шевельнулись вновь. Я наклонился ухом к лицу солдата и разобрал едва слышный шепот на английском. Некоторое время парень говорил, потом смолк.
- Что? - спросил Пригоршня. - Дай ему еще затянуться…
Выпрямившись, я вставил тлеющую самокрутку между приоткрытых губ, посмотрел на Никиту.
- Трудно понять. Он говорит: да, кто-то похожий на Медведя у них появился… Ну, получается, немного раньше, чем мы сюда попали. Пришел к Пирсняку, сказал, где-то в Долине может бродить человек, который знает, как отсюда выбраться. Пирсняк не сразу поверил, но Медведь сказал, что уже был здесь, попал случайно через военную базу, и человек этот его тогда из Долины как-то вывез на мотоцикле, а сам остался. Надо или человека этого найти, или место, через которое он Медведя в первый раз наружу отправил, потому что тот раненый был, половину дороги в беспамятстве находился и не помнит, каким путем его везли. Вот они и ищут теперь…
- А кто его вывез, Медведь не говорил? Что за человек, как выглядел? Это ж Тропов был наверняка!
Мы взглянули на парня. Губы остались приоткрытыми, дым выходил между ними, сначала будто прилипал к коже, а потом движение воздуха подхватывало его и завивало струйкой, унося вверх. Все это время зажигалка горела, и теперь я цокнул крышечкой. Огонь погас, лицо солдата погрузилось во тьму.
И тут же со стороны поселка донесся взрыв.
- Черт! - сказал Никита, отворачиваясь от мертвеца. - Совсем молодой хлопец. Даже похоронить не можем…
- Пошли, - я спрятал зажигалку, втоптал самокрутку в землю и достал пистолет из-за ремня…
- К поселку, Химик? Проберемся, поглядим, что там к чему…
- На что глядеть? Если люди Пирсняка его весь распотрошили, зачем туда идти?
Так и оставив куртку на солдате, напарник зашагал прочь от рощи.
- Марьяну спасти хочу, - сказал он. Выпрямившись, я кивнул сам себе: так и знал.
- От кого? Она у капитана уже, если не убили в суматохе.
- От капитана и спасу.
- Глупости, ты со всеми военными не сладишь.
