опустели. Бросив «беретту», Макс сел по-турецки и стал перезаряжать «маузер». А у Никиты теперь оружия не было никакого… Он поднялся, оглядываясь, увидел, чт?о находится на полу в кабине и быстро шагнул туда.
Он вернулся с найденным под водительским сиденьем обрезом- двустволкой, на прикладе которого болтался ремешок-петля. Они с Болотником повернулись друг к другу одновременно, заряженный «маузер» и обрез поднялись…
Болотник спросил негромко:
– Черный Ящик у тебя?
Никита отрицательно качнул головой.
Некоторое время Макс смотрел на него, потом опустил «маузер» и отвернулся. Убрав оружие в кобуру, он спрыгнул в воду, обошел гору трупов, схватив одного морлока за голову, оттащил немного в сторону и перевернул на живот. Массивное тело закачалось в воде, Болотник встал над ним, рассматривая.
Не опуская обрез, Никита с опаской подошел ближе. Вдвоем они оглядели тушу – синяя, бугристая, уродливая.
– Это что за тварь? – пробормотал Пригоршня.
Болотник наклонился ниже, вглядываясь в широкую темно-синюю рожу. Никита спросил:
– Видел такого когда-нибудь?
– Нет. И выдры этой раньше не видел. Они… не слушались меня.
Никита поразмыслил над этими словами и кивнул.
– Значит, правду говорят, что ты можешь, ну… короче, управлять ими.
– Скорее направлять.
– Ладно, направлять. А этими, значит, не можешь?
Вместо ответа Болотник потыкал пальцем в бицепс на левой руке морлока, потом ткнул кулаком в грудь.
– Это десантники бывшие, – объявил Пригоршня. – Ну или не десантники, но… В общем, охрана этого комплекса подземного. Только мутации я такой не видел раньше. У них мышцы сильно изменились. Набухли, затвердели в некоторых местах… а мужики здоровые были, накачанные, тренированные – теперь, видишь, бугры по всему телу, вроде они… вроде их из дерева вырезали, из синего.
– Не только мышечные, все ткани изменились, – возразил Болотник и пошел назад к вертолету.
Никита тоже залез туда, опять шагнул в кабину. К стенке возле кресел был прикручен высокий железный шкафчик с отломанной дверцей, где когда-то находилось оружие. Там стояла коробка с патронами – он стал доставать их и рассовывать по карманам. Болотник чем-то лязгал и шелестел в задней части «вертушки». Когда Никита вернулся к пулемету, Макс был уже там – он притащил два спецпайка. Бросил один Пригоршне, сел, свесив ноги из проема, правую поставил на грудь мертвого морлока, накинул капюшон на голову и стал есть.
Никита присел на корточки позади Болотника, положив оружие, вскрыл упаковку и впился зубами в брикет соленого мяса, уставившись на темный капюшон. «Схватить обрез да и в голову ему, – размышлял сталкер. – Ведь даже обернуться не успеет, уж не говоря про то, чтобы ствол свой выхватить. Или успеет? Вон плащ какой плотный… И капюшон наброшен, а говорят, там в ткани нити какие-то особые, которые он в лаборатории возле ЧАЭС раздобыл и самолично свою одежду ими прошил. Да нет, это чушь, конечно, не может быть, обычная материя с виду. А даже если и укреплена как- то – выстрел почти в упор по-любому ее пробьет».
Рука потянулась к оружию… И тут он понял: Болотник его проверяет! Ведь он экстрасенс, можно сказать – телепат. Возможно, мысли читать и неспособен, но, наверное, как-то ощущает эмоции, намерения людей вокруг. Пока Никита раздумывает, колеблется – Макс выжидает. Но если ощутит, что всё, что сидящий за спиной сталкер окончательно собрался убить его и сейчас выстрелит, – развернется да и всадит в лицо пулю из «маузера». Ну или ножом своим самодельным по шее махнет…
Или ерунда, нет у Болотника таких способностей?
Пока Пригоршня раздумывал, не забывая жевать мясо с сухарями, Макс доел; отпихнув ногой морлока, вылез и пошел к сетчатому ограждению. Постучал по нему, ухватившись крепче, попытался залезть, но, конечно, сразу соскользнул. Пригоршня отряхнул руки о штаны и направился ко второй ограде. Быстро выяснилось, что преодолеть ее невозможно, слишком толстая и крепкая. Не просто проволока: из бетона вертикально торчали длинные железные штанги, сетка была приварена к ним по всей высоте. Никита прикинул, что тут даже ручная граната не поможет – чтоб эту штуку проломить, надо из гранатомета долбануть в одну точку несколько раз. И в «вертушке» не было ничего такого, что могло в этой ситуации помочь.
Пригоршня прошел вдоль стены канала, задрав голову, ведя ладонью по холодному бетону. Он видел верхний край, но очень уж высоко – будто на крышу девятиэтажного дома смотришь, стоя прямо под ним. Главное, вот она, свобода, и небо над головой, и свежий воздух, и даже, кажется, деревья где-то там шумят на ветру… А не вырваться никак.
Сделав еще несколько шагов, он оказался перед Болотником, который шел навстречу, также обследуя периметр.
– Нет, – сказал Никита угрюмо. – Не вылезти.
Болотник не ответил, встал, глядя сквозь сетку вдоль канала.
– А если назад вернуться? Там, где кровосос в зыби… что с ним, кстати?
– Я его застрелил, – сказал Макс.
– Пожалел, значит? Молодец. Так вот если я под той дырой стану, а ты мне на плечи… – Пригоршня замолчал, припоминая высоту свода в туннеле, прикидывая, какой рост у Болотника… незначительный, прямо скажем, рост. И даже несмотря на то что он, Пригоршня, как раз высокий – нет, все равно дыра далеко слишком, Максу не дотянуться будет.
– Так что, мы теперь не воюем? – на всякий случай спросил он. Все это время Никита небрежно сжимал обрез, похлопывая стволами по бедру.
Болотник повернулся – и сталкер буквально физически ощутил идущую от него темную, мрачную силу.
– Наверх не вылезти, – сказал Болотник. – Сетка эта… Не разорвать, слишком толстая. Сзади выхода тоже нет. Значит, туда надо, – рука в широком рукаве поднялась, как палка, палец распрямился и ткнул в сторону коридора, из которого появились морлоки. – Ты прав, это бывшие военные. Охрана здешняя? Может быть. Но ведь не одна охрана тут была. Кто еще на пути может попасться? Ты один не пройдешь, точно. Я один не пройду… наверное. Значит, пока выход наверх не найдем – вместе будем. Напарники. Временные.
– Напарники, – повторил Никита.
– Да. Сколько патронов к обрезу у тебя?
– Штук двадцать.
– У меня к «маузеру» с полсотни. Что там, «узи»? – он показал на кобуру, торчащую из-за края куртки.
– Да, еле в воде нашел. Но он пустой.
– На, – рука Макса вновь вынырнула из-под плаща, на ладони лежал рожок, – у меня один, больше нет.
– А… Ну спасибо. – Пригоршня взял его, потом снял с плеча ремень Курильщика, показал собеседнику тяжелую пряжку с острыми ребрами. – И еще это. Ею бить удобно очень.
