понимаешь?
Лабус пошевелился, я с трудом оторвал взгляд от глаз девушки, покосился на него - многозначительно задрав бровь, он глядел на наши сомкнутые руки.
- Ну что?! - не выдержал я и отстранился, заставив ее выпустить мое запястье. - Чего пялишься?
- А того, - ответил он, - что вот только что понял: к Доктору на болото мы таки пойдем.
Глава 7
Докладная записка командиру батальона специального назначения подполковнику…
Согласно заявке со складов РАВ группировки получены PDA, оснащенные новой ОС «Clean Sky: Cruel Failure».
Сообщаю, что работа устройства неудовлетворительна, наблюдаются многочисленные программные ошибки, ложные сообщения, частые сбои. Прошу заменить партию бракованных изделий, во избежание…
Заместитель командира батальона по вооружению майор…
Перед тем как выйти, мы рассказали Анне о непонятных стуках в дверь. Девушка буднично пояснила - это зыбь, аномалия. У нее две разновидности, активная и неактивная, причем первая встречается очень редко. Сработав, аномалия почти мгновенно разрастается в два или три раза. А затем все, что накрыто зыбью, становится… зыбким. Структура любого вещества теряет жесткость, оно размягчается, как сливочное масло под солнцем, прогибается, разрывается под весом жертвы. После этого различные материалы начинают смешиваться. Активная зыбь работает по каким-то своим законам, только в отдельные промежутки времени, их периоды всегда четко выверены - можно часы сверять. На органику зыбь почти не действует, разве что на растения. Если угодить в активную зыбь, из нее можно выбраться, когда она перейдет в фазу ожидания. Аномалию сложно обнаружить, ведь это просто участок поверхности, который приобрел свинцовый оттенок. Все, что находится на нем, становится немного тусклее. Это видно в солнечный день, но при плохом освещении практически не незаметно.
Услышав пересказ содержимого журнала, Анна задумалась и предположила, что активная зыбь распространяется только по горизонтали, а по вертикали - нет. Как-то топография поверхностей на нее влияет. Как, почему? У Зоны спросите… здесь всякое бывает. И зыбь в замкнутом пространстве лестницы, а вернее - узкой нижней площадки, пытаясь разрастись, «стучалась» в дверь и стены.
- Сколько же тогда она здесь существует? - удивился Лабус.
- Не знаю, - ответила Анна. - Но зыбь долгие годы может не исчезать. Хорошо, что это очень редкая аномалия. За Радаром есть целое болото, состоящее из одной- единственной зыби. И она все еще срабатывает, если какой-нибудь зверь попадет в нее, занимает все большую и большую площадь.
Мы собрались, проверили оружие, журнал смены боевого дежурства я сунул в рюкзак. На лестницу выходили с опаской, хотя Анна заверила, что сейчас зыбь отключилась. Посветили фонариками - нет, в бетонной коробке да с таким освещением не различить, где заканчивается область аномалии, все одинакового темно-серого света. Лабус, идущий впереди, окинул взглядом лестницу перед собой… и перемахнул прямо из коридора на нижнюю ступеньку, от греха подальше. Я то же самое сделал, оглянулся - Анна спокойно прошла за нами, ступая по «выключенной» аномалии.
- Она не опасна сейчас, - сказала девушка, когда напарник уже отпирал верхнюю дверь. - Это же активная зыбь, я объясняла, она сама собой в определенное время срабатывает, от внешних условий это может вообще не зависеть.
Я спросил:
- А если бы ты ступила на неактивную, она бы сработала?
- Да.
В штабе было пусто и тихо, и никакие зловещие твари, о которых я думал, сидя один в комнате связи, по этажам не бродили.
Стояла прохладная ночь. В холле Анна опередила нас и вышла из здания первой. Накрапывал мелкий дождик, капли едва слышно стучали по козырьку над крыльцом, в темноте вокруг шелестела трава.
- Куда она? - удивился Лабус. - Эй, подруга!
Выйдя за ним на крыльцо, я посветил фонариком и увидел спину девушки, быстро идущей в сторону командно-штабной машины - та пересекла дорогу и встала на перекрестке, упершись в столб. Из откинутой крышки люка лился блекло-синий свет.
- Назад! - крикнул я
На ходу Анна обернулась, махнула рукой - мол, все нормально, не переживайте - вскочив на подножку, залезла на броню. Лабус крякнул, я сбежал по ступеням… и остановился.
Сияние из кабины стало ярче, высветив силуэт девушки. Полыхнула вспышка - и вдруг свет погас, причем мне показалось, что он втянулся в тело девушки, хотя это было уже что-то совсем невероятное.
- Е-мое… - протянул Костя нервно. Не любил он всякие такие странности, они входили в острое противоречие с его натурой.
КШМка загудела, в кабине включился свет, почти сразу погас. Мигнули фары. Увидев, как Анна спокойно влезла через люк в бронетранспортер, я решил к КШМке не подходить. Черт знает, что там с этой машиной, перед глазами до сих пор стояла картина того, как она без водителя катит по дороге через территорию части.
- На хрена она туда полезла? - спросил напарник.
Пожав плечами, я поднялся на три ступени, глянул по сторонам. Темно, тихо. Возле котельной светятся два расплывчатых пятна, зеленое и бледно-желтое - студень и жарка, наверное. На фоне черного неба трубу с площадкой не видно. Дождь шелестит, все вокруг мокрое, воздух прохладный и переполнен запахами, хотя когда влажно, этого не должно быть. Травой пахнет, ржавым железом и машинным маслом, ветер доносит едва ощутимый аромат мертвечины, а из леса за бетонной оградой доносятся иные запахи - нечеловеческие, дикие.
- Так и не похоронили ребят, - сказал Лабус, встав у перил. - А теперь уже хоронить нечего и… - он замолчал.
- Что? - спросил я.
Костя поднялся на ступень выше, вглядываясь в холодный полумрак.
- Слушай, ты видишь тела?
- Вижу.
- И я вижу, - сказал он. - Вон, где мы их положили… Растерзанные совсем, потоптанные, но на месте… Только одного, по-моему, не хватает.
- Как это? - удивился я. - Не может быть.
Мы уставились на остатки тел за крыльцом. Подходить близко к ним очень не хотелось.
Лабус сказал:
- Точно тебе говорю, меньше их стало. Кого-то нет. То ли из наших,
