они впадают в кому или превращаются в зомби…
Чтобы спастись, надо скрыться за толстыми стенами. Лучше всего прятаться под землей, в каком-нибудь бункере или блиндаже, но подойдут и наземные строения. Если там есть окна, их необходимо закрыть хотя бы листами железа. Все это помогает сохранить жизнь.
Зарево над ЧАЭС стало ярче. Я увидел узкий луч прожектора - он выстрелил в небо с крыши Саркофага, качнулся; будто клинок, пропарывай черные облака, достиг полосатой охладительной трубы, скользнул по ней, высветив плоские диски каркасов жесткости, и погас.
Зарево поблекло и сразу начало разгораться вновь. Сжав голову руками, Аня всхлипнула. Я шагнул к ней, взял за плечо.
- Что такое?
Сбросив мою руку, она попятилась. Девушка была куда чувствительнее к аномальным излучениям, чем обычный человек, значит, и к выбросу тоже. Надо прятаться, а мы торчим тут, будто на вершине горы в грозу, и ждем, пока в нас ударит молния.
- Бугров… - начал я.
Он перебил:
- Шахты.
- Лифт! - сообразил Лабус, закидывая пулемет на плечо. - Точно, Леха. Туда давай!
Монолитовец перескочил через перила на бордюре и полез вниз, напарник поспешил за ним.
- Леха! - позвал он.
Потянув девушку за собой, я перешагнул через ограждение, помог перелезть ей. Спустившийся до середины лестницы Лабус поднял голову.
- Держи ее! - крикнул я.
Стало еще светлее, теперь мы отчетливо видели друг друга, на бетоне извивались тени. Аня поникла, голова ее тряслась. Лабус подхватил девушку, спрыгнул и понес к лестнице, ведущей на технический этаж. Я соскочил следом, побежал, обогнав их, нырнул в проем за Бугровым. Спустившись, услышал сзади восклицание, развернулся и поднял руки. В проеме возник напарник, передал мне девушку.
- Что? - спросил я.
- Ногу подвернул. - Он полез следом. - Там арматура, блин…
- Быстрее! - крикнул Бугров. - Сейчас начнется!
Льющийся сквозь проем густо-красный свет стал ярче. Казалось, помещение заливает кровь. Я перескочил через труп снорка, свернул, увидел массивные шестерни, лежащие на верхнем люке лифтовой шахты, какие-то ящики… Нет, отсюда в шахту не залезть. Шаги Бугрова доносились снизу, и я побежал к лестнице.
Все вокруг мелко дрожало, Аня на моих руках сипло дышала, узкие ноздри раздувались.
- Ты как? - спросил я у бегущего следом Лабуса.
- Нормально… - Он не договорил, снизу раздался взрыв.
Весь этаж вздрогнул, Лабус споткнулся, слетев по нижним ступеням, толкнул меня в спину. Я упал на бок, локтем подняв голову Ани, чтобы не ударилась затылком. Напарник выругался, чихнул. Когда я поднялся, в воздухе висела пыль, под ногами хрустели куски штукатурки и кирпича.
Мы поспешили дальше, Костя прихрамывал и кряхтел. На следующем этаже увидели Бугрова, он заглядывал в проем лифтовой двери, проломленной выстрелом гранатомета. Рядом валялся толстый железный лист.
- Там есть тросы. Курортник, давай первым.
Ясно дело, я самый легкий, не считая Ани, - значит, тросы испытывать мне.
Бугров шагнул в сторону, я передал девушку Лабусу и встал на самом краю. Все вокруг дрожало, кусочки бетона отрывались от стен, летели в темноту. Вытянув перед собой руки, я «солдатиком» опрокинулся вперед. Пальцы в перчатках ухватили трос, заскользили. Сжав зубы, я стиснул его ногами, даже подбородком прижался - холодный вязкий солидол испачкал лицо.
Съехав немного, обвил трос вокруг предплечья. Зажег фонарь, посветил вверх. Лабус уже висел на тросе, Бугров передавал ему девушку - она слабо шевелилась и постанывала. Сжимая трос ногами и одной рукой, напарник обхватил Аню, она обняла его за поясницу. Я повел лучом по стене, а Лабус выдохнул сипло:
- Перчатку разодрал! Леха, не качай трос!
Когда я повернул фонарь дальше, луч озарил горизонтальную балку. Ага, так они сдвоенные - то есть одна шахта для двух кабин, - и на высоте каждого этажа расположена толстая поперечная перекладина, как бы делящая колодец на две вертикальные половины. От балки по стенам шли железные штанги, сваренные уголками, - узлы жесткости.
По бетону с тихим журчанием сочилась вода. Дрожь нарастала, шахту наполнял стук падающих камешков. Я решил, что на балке можно будет пересидеть выброс, носком ботинка дотянулся до нее, пытаясь перелезть.
- Не качай трос!!! - донеслось сверху.
- Держись крепче, - сквозь зубы процедил я.
- Спускаюсь! - это Бугров.
Над головой лязгнуло, и тут же стало темнее - теперь шахту озарял только мой фонарь, густо-красный свет погас. Офицер сказал:
- Дверь была привалена листом железа, я снял его, перед тем как стрелять, теперь поставил на место.
Под весом четверых трос натянулся, а я слишком поздно сообразил, что можно перелезть, сейчас добраться до балки стало куда сложнее. Я повис в наклонном положении - ни туда ни сюда. Одна рука держится за трос, в другой фонарь, ступни упираются в балку. Надо качнуть трос, хотя это опасно для тех, кто вверху, особенно для Лабуса с Аней. Выброс вот-вот начнется, он может стряхнуть нас всех вниз. Я сказал:
- Сейчас сильно дерну трос.
- Э, ты чего… - заволновался напарник, но времени больше не было, и я перебил:
- Держитесь! На счет три. Раз, два… три!
Носки ботинок соскользнули с балки, я качнул ногами назад, потом вперед. Фонарик выпал, сверкнув напоследок в глаза, провалился во тьму и погас.
Что-то сильно дернуло за ногу.
Хорошо, что обе ступни к тому моменту были уже на балке, а то бы я полетел вниз. Но все равно произошло это очень неожиданно, да к тому же в непроглядной темноте, воцарившейся после того, как погас фонарь. Я выпустил трос, закачался, размахивая руками, но сумел устоять и присел на корточки.
Ударивший сверху широкий луч офицерского фонаря осветил снорка, который, будто огромный темный паук, притаился подо мной. Блеснули стеклянные глаза, качнулся хобот. На теле его запеклась кровь из десятка ран - как он вообще еще жив? И не просто жив, а что-то соображает, додумался вот укрыться в шахте, но сорвался и повис, уцепившись кончиками пальцев за узкий выступ под балкой.
Под мутантом в квадрате второй шахты висело одеяло ржавых волос.
- Что там?! - завопил сверху Лабус.
Я завозился, пытаясь в сидячем положении вытащить пистолет.
