одной длинной очередью. Граната из «Сааба» пронеслась мимо крана, но Бугров вдавил кнопку дистанционного подрыва на блоке прицела, и начиненный электроникой взрыватель разнес боеприпас на сотни осколков. Они накрыли кабину. Снайпер не успел снять Лабуса, пули из пулемета добрались до сектанта - черная фигурка кувыркнулась через край будки и полетела вниз. Бугров в этот момент перебросил через агрегат две ручные гранаты.
- Мапупа тебе! - рявкнул Лабус, скалясь. Взрывы гранат и арбалетных стрел разбросали бюреров, камнепад вокруг нас прекратился, хотя из-за крана бежали новые карлики.
- Откуда здесь столько бюреров?! - крикнул Костя. Перезарядив пулемет, он вслед за Бугровым и Германом побежал дальше. Подняв Аню на ноги, я крикнул ему в спину:
- Наверное, их использовали для выгрузки ТВЭЛов!
Мне пришло это в голову, когда мутанты только появились из-за крана. Тепловыделяющие элементы хранились в помещении с таким уровнем радиации, что ни один живой организм не выдержит. А бюреров Кречет принудил дистанционно перегрузить ТВЭЛы и потом оставил на станции как дополнительную защиту.
Герман на бегу повел арбалетом в сторону башенного крана, карлики разбежались. Трубопровод тянулся прямо, Саркофаг приближался - отвесная стена, над ней массивные «ступени» и покатый край крыши.
Мы почти поравнялись с краном, когда я заметил в толпе карликов самого рослого. Он поднял руки, и остальные взвыли.
Туча, состоящая из кирпичей, камней и арматуры, поднялась в воздух.
- Ложись! - заорал я, сбив с ног Аню, упал. Загрохотало, трубы затряслись. Меня ударило по спине, по шлему, в поясницу, опять в шлем…
Грохот смолк. Я встал на колени, покачнулся, вскочившая Аня поддержала меня под локоть. Рядом матерился Лабус: осколками брошенного бюрерами стекла разрезало пулеметный ремень, ему пришлось отстегнуть обрывки, чтобы не мешали. Бугров держался за голову, оглушенный Герман пытался подняться и раз за разом падал.
Толпа карликов шла за рослым вожаком. Он опять вскинул руки над головой. Рыжий от ржавчины контейнер медленно воспарил над асфальтовой площадкой, развернулся и полетел к трубам, набирая скорость. Герман выстрелил, стрела взорвалась в паре метров от здоровяка. Тот отшатнулся, летящий в нас контейнер будто напоролся на невидимую стену, дернулся в сторону, опять понесся к трубам.
Он вломился в них немного впереди, стенка смялась, ржавая коробка застыла на мгновение и рухнула. Мы упали. Бюреры взвыли - и трубопровод затрясся, наращивая амплитуду, Лопнула одна из несущих опор, со скрежетом стала надламываться другая. Я поднялся, широко расставив ноги, направил на вожака винтовку, не устоял, свалился опять. Лабус дважды выстрелил, а потом его швырнуло спиной назад, он едва не сорвался, выпустил пулемет - тот полетел на асфальт.
- Мать!!! - взревел напарник, от ярости колотя кулаком по изоляции. Бугров, попытавшийся выстрелить, получил куском арматуры в лицо и растянулся на трубах. А те качались все сильнее, опоры стонали, выламываясь из креплений. Лопнула вторая штанга, третья накренилась и рухнула, основанием выворотив кусок асфальта.
Герман сунул арбалет в чехол, перекатился через трубу и спрыгнул. Растянулся на асфальте, вскочил, хромая, побежал к толпе карликов,
- Огонь! - крикнул Бугров и начал стрелять.
Я дал короткую очередь, Лабус выхватил пистолет. Все равно что палить, раскачиваясь на детских качелях: руки дергало вверх-вниз, ствол то подбрасывало к небу, то тянуло к земле. Перед глазами мелькнула площадка с краном, ушла из поля зрения, возникла опять. Герман, стреляя из арбалета, бежал к толпе карликов, а те валили ему навстречу. Я свалился на бок, кое-как поднялся на колени. Вдруг одна труба глухо загудела, по ней побежала круговая трещина. Герман ворвался в толпу мутантов, расшвырял их, вокруг него образовалось пустое пространство. Качка внезапно прекратилась - трубы застыли.
- Дальше, бегом! - Бугров, вскочив, за шиворот поднял Аню, поволок вперед.
Прямо перед Германом появился вожак. Монолитовец всадил в него стрелу, брюхо здоровяка разорвало… это была последняя стрела, как я понял спустя мгновение.
Мы побежали, я повернул ствол к площадке, стреляя на ходу, стараясь не зацепить фигуру в черном. Герман отбросил арбалет, выхватил пистолет и нож. Карлики окружили его. Монолитовец пристрелил одного, второго, ударил ножом сверху, пробив клинком череп, выдернул, полоснул наотмашь. Сделал еще несколько шагов, двигаясь будто по вязкому болоту, все медленнее… Бросил пистолет и поднял высоко над головой серебристый контейнер.
Бугров крикнул, падая:
- Закрыть глаза!
Я в очередной раз повалился на трубу, зажмурился, накрыл голову руками. Взрыва не было - полная тишина, только белый свет мягко коснулся плотно сомкнутых век и угас.
И когда он исчез, смолкли вопли бюреров и грохот выстрелов - лишь снежная крупа еле слышно шелестела о трубопровод да завывал ветер у стен Саркофага.
- Вперед, - приказал Бугров.
Мы вскочили. Большинство карликов валялись вокруг крана, некоторые стояли на четвереньках, четверо брели куда-то, шатаясь, слепо шаря перед собой руками. Посреди кучи тел лежала фигура в черном комбинезоне.
- Что это было? - крикнул сзади Лабус.
- Артефакты, - не оборачиваясь, ответила Аня. - Аномальная граната, в ней око, кровь камня и еще кое-что…
Проекция очистилась, я видел лишь четыре красные иконки, медленно отползающие от нас. Впереди зеленая сетка изгибалась под прямым углом и тянулась вверх - мы достигли Саркофага.
Бугров и Аня стали подниматься, я убрал винтовку за спину, с разгона прыгнул на поручни. Когда преодолел несколько перекладин-ступеней, лестницу тряхнуло - внизу то же самое проделал Лабус.
До крыши первого яруса добрались быстро. Пробежали по ней, снова прыжок - начались ступеньки второй лестницы. Стало холоднее, ветер усилился. Все повторилось: короткая перебежка - прыжок - лестница. Пологий скат, железные скобы на нем…
И впереди открылась крыша Саркофага. Бугров с Аней ждали за бордюром на краю. Монолитовец скомандовал:
- Курортник, за мной. Замыкающий Лабус,
Мы побежали. Вокруг раскинулись бесконечные бетонные поля, скаты и высокие бордюры, вентиляционные колодцы, карнизы… да уж, здесь есть где спрятаться. Бугров свернул под прикрытие кирпичной башенки, я прыгнул за ним, обернулся - Лабус с Аней не отставали. Жестом приказав нам остановиться, монолитовец выглянул из-за угла. Сверху донеслось сухое и какое-то болезненное, астматическое карканье, Бугров не обратил на него внимания, а мы втроем машинально подняли головы. От крыши башенки к бордюру вдалеке тянулся ржавый прут, там в ряд сидели тощие вороны и мрачно пялились на нас.
- Сто раз ее на фотках видел, а не думал, что такая здоровая, - пробормотал Лабус.
Он имел в виду вентиляционную трубу, которая возвышалась над
