Вспышка озарила длинную комнату, нечто среднее между операционной и мастерской. На кронштейнах висели части экзоскелета, трубки, корпусы сервомоторов, изогнутые пластины, кольца и полусферы. В центре стоял операционный стол, рядом - столик с хирургическими инструментами. Взрыв опрокинул его, посыпались скальпели и ножницы, отлетела, вращаясь, табуретка на колесиках…
Бросая гранату, я приготовился умереть. За этим взрывом должен последовать другой, куда более мощный. Первый убьет притаившегося в бытовке хозяина Зоны, второй - меня, Бугрова, Костю, если только он еще не умер от ран, выживет лишь Аня, кладовые далеко от этого зала…
Все произошло не так. В яркой вспышке я разглядел много чего, но не доктора Кречета. Его не было в бытовке.
Стальные ступни все громче лязгали о пол. Сделав по инерции несколько шагов, я остановился. Плечо болело, по руке текла кровь. Куда делся Кречет? Ведь должен быть там, вспышка, кроме прочего, озарила его кресло, лежащее у стены… Так, а это что такое?
По полу перед бытовкой тянулась влажная полоса, изгибалась вокруг столика с терминалом. Пунктирная линия крови, обозначавшая путь того, кто полз прочь от бытовки… Куда полз? Я посмотрел на оборудование. Заметил лежащую неподалеку «М4», выпавшую из рук напарника после взрыва первой саабовской гранаты, увидел красный столбик на мониторе: он подобрался к самому краю шкалы, до окончания трансмутации осталась минута, если не меньше.
Что-то шевельнулось за оборудованием, и я приподнялся на цыпочках.
Доктор Кречет подползал к самолету. Но если он там, значит, цепь разомкнута? Нет - за Кречетом вились два провода, один заканчивался где-то у дыры с ТВЭЛами и цилиндром бомбы, второй огибал ее, тянулся дальше, к стенду с приборами.
Я не успевал добежать до него, Кречет почти добрался до трап- лестницы, приставленной к кабине бомбардировщика. Но он мне и не нужен, достаточно перерезать провода… Шагнув в сторону самолета, я взялся за нож на ремне.
Стена вагона обвалились, и в облаке трухи ко мне шагнул Бугров.
Пулемет монолитовца загрохотал, и я ничком бросился в струю пара, бьющую из трубы. Он обжег лицо, зажмурившись, я пополз навстречу лязгу. Пули летели над самой головой. Добравшись до прорехи, где не хватало решетчатого квадрата, свалился в нее, стал протискиваться дальше вдоль толстой горячей трубы. Лязгало все ближе, верхняя решетка, к которой я прижимался спиной, содрогалась. Труба изогнулась под прямым углом, сбоку была другая, да к тому же торчал вентиль - дальше никак, тупик. Сервомоторы взвыли прямо надо мной, я перевернулся на спину и замер. Бугров стоял вверху, лицом к самолету. Не поворачивая головы, я скосил глаза в сторону оборудования.
В этот миг красный цвет целиком заполнил шкалу. Монитор мигнул, погас на секунду, а когда разгорелся вновь, шкалы там уже не было. И тут же остальные приборы ожили - в цепи кабелей, реле, переключателей, компьютерных терминалов и механический устройств что-то сдвинулось с мертвой электронной точки. На мониторе медленно проступили большие густо-зеленые цифры, тройка и два нуля. Они мигнули. Тройка стала двойкой, нули - пятеркой и девяткой. Потом цифра девять превратилась в восемь, семь, шесть…
Теперь не было смысла убивать Кречета или крушить оборудование, уже ничто не могло остановить реакцию. Трансмутация завершилась, система начала обратный отсчет.
Глава 24
Из протокола совещания командующего группировкой.
Штаб Объединенного командования
…настаиваю на проведении крупномасштабной войсковой операции. Необходима немедленная эвакуация лагеря на Янтаре. Судя по докладам лабораторной группы, необратимые сверхмутации животного и растительного мира Зоны могут начаться в ближайшие часы. Как начальник разведки вынужден заявить, что вся полученная информация в кратчайшие сроки была перепроверена подчиненными мне подразделениями. Убежден, что медлить нельзя, слишком дорого это нам может обойтись в случае…
Сервомоторы запели на разные голоса, защелкали реле в коробке электронного блока, и Бугров повернулся. Я прижал колени к животу, с громким выдохом распрямил ноги. Подошвы врезались в прутья, выломали старые, почти распавшиеся от ржавчины винты, выбили квадрат вверх. Решетка ударилась о руку с гранатометом, отлетела в сторону. Я вскочил, большим пальцем подцепил кольцо гранаты на жилете, повернул, помогая усикам разжаться.
В другой руке был нож, и я вонзил его под крышку электронного блока. Нажал - он вошел глубже, круша микросхемы. Посыпались искры, зашипело и затрещало. Что-то хрустнуло, Бугров начал поворачиваться в другую сторону, опустив голову, и совсем близко я увидел мертвые глаза. Мне показалось, что лицо его теперь - маска, надетая Кречетом на сознание офицера, и под нею остался тот, настоящий, живой Бугров, которого я видел за несколько секунд до его смерти. Он был там, он пытался вырваться, кричал, бился, но не мог порвать ментальные цепи, которыми хозяин Зоны сковал его. Что-то розово-серое сочилось из-под колпака, неплотно пригнанного к срезу черепа.
Долбя ножом микросхемы, я сунул гранату в ящик, из которого торчала пулеметная лента.
Нож застрял. Бугров рывком опустил руку, пытаясь ударить меня стволом гранатомета, я откатился за спину монолитовца, вскочив, побежал к вагону. Сервомоторы выли, дрожал пол. Загрохотал пулемет, хлопнул «Сааб» - зомби поворачивался, описывая очередью круг. Пули врезались в бытовку, пошли дальше, за ними потянулись разрывы - по стене склада, по штабелям… Сейчас он развернется на сто восемьдесят и ударит мне в спину.
Сзади раздался взрыв, и я упал, прикрыв голову.
По залу прокатился дробный грохот. Когда эхо смолкло, я перевернулся на бок, глянул назад. Механический зомби все еще был на ногах. Патронный ящик разворотило, выгнутые наружу железные лепестки торчали во все стороны. Взрыв погнул раму, превратил бок монолитовца в дрожащие красные лохмотья и чуть не оторвал руку с пулеметом. Бугров сделал шаг и начал заваливаться на спину. Из развороченного электронного блока, откуда до сих пор торчал нож, ударили искры. Левая нога, зажатая в тисках стальных трубок и кабелей, сделала второй шаг. Искры посыпались опять - переместилась правая. Еще шаг. Еще. Я видел, как исказилось лицо Бугрова, как он пытается повернуться ко мне, чтобы выстрелить, - и не может. Он шел, дергаясь из стороны в сторону, будто сломавшийся робот, рывками отклоняясь назад и вперед, едва не падая, по диагонали через зал.
Я поднялся. Зеленые цифры на мониторе показывали, что до взрыва осталось две минуты.
Доктор Кречет вползал в кабину бомбардировщика.
Ноги не слушались его. Кречет вцепился в край кабины и подтягивался. Наверное, он дал сигнал через подключенные к нему провода - двигатель самолета взвыл.
