столкновений с ними, выслеживая их или с ними сражаясь, — что, вообще говоря, благо для обычных воинов, иначе все они вскоре неизбежно пали бы жертвой магических происков противника.
— Но у варденов не так много магов, — с тревогой заметил Эрагон.
— И это одна из причин того, почему вы с Сапфирой так важны для них.
Эрагон с минуту подумал и снова спросил:
— А охрана войска и себя самого отнимает у тебя силы, только когда ты ее… включаешь?
— Да.
— Но в случае, если хватит времени, можно создать как бы несколько слоев подобной защиты. И сделаться… — Эрагон мучительно подыскивал нужное слово древнего языка. — Неприкасаемым… непроницаемым… неуязвимым для любого воздействия — как магического, так и физического?
— Мощность защиты, — сказал Оромис, — зависит от твоих собственных сил. Когда эти силы истощаются, ты можешь погибнуть. И сколько бы ни было у тебя сторожей или слоев защиты, ты сможешь блокировать атаки противника лишь до тех пор, пока твое тело и твой разум будут в состоянии выдерживать такой расход энергии.
— Но ведь силы Гальбаторикса с каждым годом все увеличиваются… Как же такое возможно?
Это был, скорее, риторический вопрос, однако Оромис погрузился в задумчивое молчание, следя взглядом за воздушными пируэтами трех ласточек. Эрагон понял: эльф обдумывает, как лучше ответить на заданный вопрос. Птички дразнили друг друга несколько минут, а потом улетели и скрылись из виду. Только тогда Оромис наконец заговорил снова:
— Сейчас, пожалуй, не самый подходящий момент для того, чтобы обсуждать подобную проблему.
— Значит, ты знаешь? — воскликнул потрясенный Эрагон.
— Знаю. Но подожду делиться с тобой этими знаниями до конца обучения. Ты пока не готов воспринять их. — Оромис посмотрел на Эрагона так, словно ожидал, что тот будет возражать.
Но Эрагон поклонился ему и сказал:
— Раз ты считаешь, что так будет лучше, учитель…
Он понимал, что выудить что-то из Оромиса невозможно, если он сам не захочет поделиться имеющимися у него сведениями, даже и стараться было нечего. И все же, думал он, что в этом такого опасного? Почему Оромис не решается сразу рассказать ему об этом? И почему эльфы, зная тайну могущества Гальбаторикса, таили ее от варденов? Вдруг еще одна мысль пришла ему в голову, и он спросил:
— Но если сражения с помощью магов ведутся именно так, как ты сказал, то почему же Аджихад позволил мне идти в бой без охраны? Я ведь даже не знал, что следует открыть собственную душу, если хочешь подслушать тайные мысли противника. И почему, в таком случае, Арья не убила большую часть или даже всех ургалов, которые на нас напали? Там, по-моему, не было больше никого из магов, способных противостоять ей, кроме Дурзы. Да и Дурза вряд ли был способен защитить свои войска, находясь под землей.
— Неужели Аджихад не велел Арье или кому-то из колдунов Дю Врангр Гата установить вокруг тебя защиту? — спросил Оромис. Он явно был потрясен.
— Нет, учитель.
— Значит, ты сражался безо всякой защиты?
— Да, учитель.
Глаза Оромиса затуманились, словно он смотрел куда-то внутрь себя, а не в зеленые дали Дю Вельденвардена. Он долго молчал, потом вдруг, словно решившись, быстро сказал:
— Я справлялся у Арьи, и, по ее словам, Двойники имели приказ проверить твои магические возможности. Это они сказали Аджихаду, что ты обладаешь знаниями во всех областях магии и сам способен установить охраняющие барьеры. Ни Аджихад, ни Арья не усомнились в их оценке.
— Ах, предатели! Сладкоречивые, плешивые, изъеденные клещами жалкие псы! — разъярился Эрагон. — Да ведь они же пытались убить меня чужими руками! — Забыв о древнем языке, он прибавил еще несколько хорошо ему известных смачных ругательств.
— Не пачкай воздух грязными словами, — мягко остановил его Оромис. — Эта грязь потом перейдет на тебя же. Мне кажется, что эти Двойники отправили тебя в бой без всякой защиты не столько для того, чтобы тебя убили, сколько для того, чтобы Дурза мог взять тебя в плен.
— Что?!
— Судя по твоим собственным рассказам, Аджихад давно подозревал, что среди варденов есть предатель — особенно когда Гальбаторикс начал преследовать варденов и их союзников с удивительной последовательностью и точностью. Двойники хорошо знали, кто именно сотрудничает с варденами. Кроме того, им удалось заманить тебя в самое сердце Тронжхайма, отделив от Сапфиры, а для Дурзы, напротив, сделав легко досягаемым. Единственное логическое объяснение этому — их сотрудничество с Гальбаториксом. Они и были предателями, Эрагон.
— Если это и так, — устало сказал Эрагон, — то теперь это уже не важно. Они давно мертвы.
Оромис кивнул:
— Даже если Двойники действительно мертвы, от Арьи я знаю, что и ургалы имели в этом бою своих магов. Ей пришлось со многими из них сражаться. На тебя никто из них не нападал?
— Нет, учитель.
— Ну что ж, это лишь еще одно свидетельство того, что тебя и Сапфиру приберегали для Дурзы, а он должен был пленить вас и доставить к Гальбаториксу. Ловушку, надо сказать, расставили весьма умело.
Они вернулись к занятиям магией, и в течение целого часа Оромис учил Эрагона двенадцати способам убивать так, чтобы на это потребовалось не больше усилий, чем на обмакивание пера в чернильницу. Когда Эрагон выучил наконец последнее заклинание, ему вдруг пришла в голову такая мысль, что он невольно усмехнулся и заметил:
— Ну, теперь-то уж раззакам от меня точно не уйти! Пусть только еще раз мне попадутся!
— И все-таки тебе следует очень остерегаться их, — строго глянул на него Оромис.
— Но почему? Три слова — и они будут мертвы.
— Ты знаешь, что едят скопы? — неожиданно спросил эльф.
Эрагон удивленно захлопал глазами:
— Рыбу, естественно!
— А если какая-то рыба вдруг окажется более быстрой и умной, чем ее собратья, сможет она удрать от охотящейся скопы?
— Сомневаюсь, — сказал Эрагон. — Во всяком случае, долго ей не продержаться.
— Так вот: скопы отлично приспособлены, чтобы быть лучшими рыболовами на свете; волки — чтобы лучше всех охотиться на оленей; и каждое живое существо имеет свои особенные таланты, не сравнимые с талантами прочих, и эти таланты наилучшим образом соответствуют главной жизненной цели этого существа. Запомни: раззаки созданы для охоты на людей. Это настоящие монстры, порождение тьмы, постоянный кошмар, преследующий вашу расу.
По спине Эрагона поползли мурашки.
— Так что же это за существа такие?
