некромант
Неясыть не мог даже мечтать.
– Это кто тут мечом в моём трактире машет? – внезапно раздалось от двери. Голос был молодой, лихой и – женский, высокий.
Углежог совершил поистине достойный ярмарочного акробата прыжок, молниеносно оказавшись под столом.
Фесс крутнулся, уходя вправо-вбок, выставляя перед собой клинок и на всякий случай вспоминая какое-нибудь подходящее к случаю заклинание.
В дверях стояла девушка. Не могучая амазонка, косая сажень в плечах, а тонюсенькая, словно былинка, с неровно подрезанными густыми каштановыми волосами, выбивающимися из-под алого берета, какой часто носили воины Вольных рот. Правда, на берете не было эмблемы, как не было её и на левой стороне плаща. На вид девчонке было лет семнадцать, самое большее – восемнадцать.
В руках она держала два чуть скривлённых парных меча с тяжёлыми округлыми противовесами – оружие одиночек, слишком уверенных в себе или по глупости, или… или действительно имеющих на то основания.
На некроманта пристально смотрели карие глаза, тишком высоко поднятые к вискам внешними уголками – слишком высоко для человеческой расы.
– Рысь! Рысё! – услыхал Фесс шёпот сбоку. – Ну, сейчас она ему даст…
– Здравствуй, Рысь, – негромко сказал некромант, в упор глядя на девушку. – Давай не будем устраивать тут погрома. Я просто путник и искал телегу, чтобы отправиться в дорогу как можно скорее. К сожалениш кое-кому здесь это моё совершенно невинное намерение отчего-то не понравилось. Если ты, гм, обладаешь тут каким-то влиянием, то прошу тебя…
– Убери железку и сядь, – твёрдым голосом приказала девушка – Рысь, если её и в самом деле так звали. – Потолкуем, прежде чем ты с места стронешься.
– Прости, но я спешу. – Фесс подпустил в голос некую толику холодка. – Все присутствующие здесь могут засвидетельствовать, что я никому не угрожал и меч мой увидел свет лишь в ответ на оскорбление. И ещё я хочу сказать, что приказам, отданным в таком тоне, я не повинуюсь. Будем говорить ещё или у тебя найдутся другие дела?..
Другие дела у Рыси нашлись, и притом немедленно. Что и как она сделала, Фесс не понял. Железо её клинков вспороло воздух возле самого его лица, обожгло стремительным касанием кончик носа. Он не успел даже поднять оружие для защиты.
Вокруг захохотали и заулюлюкали. Толпа наслаждалась зрелищем.
– Ты уже труп, – равнодушно бросила Рысь. Она двигалась с какой-то потрясающей, нечеловеческой быстротой. – Следующий раз я оставлю тебя без носа, каждой шлюхе будешь доказывать, что это не от дурной болезни…
Фесс медленно коснулся лица обшлагом куртки. Кровь. Нет, раны нету – клинки Рыси филигранно сбрили самый верхний слой кожи, точно инструмент брадобрея.
– Ну что ж, Рысь, – проговорил он, не давая разгореться подступающей ярости, – давай потолкуем как следует.
Будьте вы прокляты, маски! Будь ты проклято, правило одного дара, нелепый закон, из-за которого он, Фесс, мастер боя, именно боя, а не площадного танца с мечами, принужден был отказаться от самого себя.
Бешенство всё-таки находило дорожку. Бешенство сладким ядом растекалось по жилам. Он нарушал сейчас все правила «истинного поединка», предписывающие воину оставаться льдисто-холодным, слышать не слова противника, а скрип эфеса в его ладони и по этому скрипу определять, куда будет нацелен выпад, какой разворот, нырок или раскрут сейчас последует.
Воронёный меч с выбитыми на лезвии непонятными рунами поднялся в позицию. Фесс держал оружие правой рукой, наложив «на подбой» левую. Остриё клинка смотрело в грудь Рыси, прямо на пару аккуратных холмиков, к которым Фесс при других обстоятельствах не отказался бы подобраться поближе.
Девушка криво усмехнулась. И атаковала. Без всяких скидок, настоящей веерной атакой, крутя свои мечи так, что слитное их сверкание, казалось, заполнило весь белый свет перед Фессом. Народ в таверне, несмотря на всю свою любовь к зрелищам, поспешно соскакивал со скамей, прячась по углам, откуда и продолжал с жадным любопытством пялиться на знатный бой.
Короткие сабли Рыси скрестились, сшиблись с рунным мечом некроманта, тщась захватить воронёный клинок в клещи, взять «на поворот» и вырвать из рук Фесса. Столкновение мечей отозвалось резкой болью в костях и суставах, словно при откате заклинания; однако чёрный меч не дрогнул. Чувствуя, что связки и мышцы вот-вот начнут трещать и лопаться от напряжения, Фесс растолкнул кривые клинки Рыси и, прежде чем ошеломлённая воительница успела сделать хоть что-то, рванулся вперёд, прямо между застывших мгновений, перехватывая оружие левой рукой, а правой поворачивая клинок, так что остриё рассекло одежду поперёк Рысиной груди.
Да. Только плащ, куртку и рубаху вкупе с перехлестнутыми крест – накрест клёпаными ремнями. Некроманта выносило за спину его противницы, он уже примерялся для последнего, оглушающего удара, однако Рысь оказалась не лыком шита. Она крутнулась, в свою очередь, настолько быстро, что даже Фесс, лучший мастер боя Серой Лиги (и эта память вернулась, проклятье!..), не успел уследить за стремительным, каким-то размазанным по мгновениям движениям.
Левая сабля вырвалась из руки Рыси, точнее, вырвался клинок. Эфес остался в сжимавшей его тонкой руке, а за стальным лезвием с лёгким шипением потянулась разматывающаяся цепочка. Была ли там скрытая пружина или хватило природной силы – кто знает; Фесс запоздало махнул мечом, звон столкнувшихся клинков ударил в уши, что-то рвануло щёку – и отлетело.
Рысь замерла шагах в семи от него, левая сабля её вновь была целой, а по шее некроманта потекло что-то тёплое.
В карих глазах Фесс увидел тщетно укрываемое удивление. Кажется, не меньше поражены были и зрители, впрочем, ещё неизвестно, чем в действительности: то ли ловкостью забредшего наёмника, отбившего коронный удар этой самой Рыси, то ли зрелищем открывшихся грудей той же самой Рыси, весьма и весьма аппетитных, с маленькими розоватыми сосками.
– Прикройся, – высокомерно бросил некромант, демонстративно опуская меч. – Прикройся, и… я бы посоветовал тебе подумать, стоит ли нам продолжать.
– Стоит, имей я Спасителя в зад и в глотку! – сбогохульствовала Рысь; глаза её стали совершенно как щелочки. Она сейчас, как никогда, напоминала готовую к броску дикую лесную кошку: для полного сходства не хватало только кисточек на ушах. Кажется, собственная открытая грудь, на которую жадно пялилась сейчас добрая дюжина масленых мужских глаз, её ничуть не волнует.
Она резко встряхнула волосами и… прыгнула. С места и без видимого толчка. Тело резко взмыло вверх, мелькнули клинки, Рысь каким-то образом ухитрилась оттолкнуться от столешницы обоими остриями (как они при этом не увязли в досках, никто, само собой не понял), и Фесс едваедва успел прикрыться от выстрелившего ему прямо в шею окованного короткими железными звеньями ребра Рысиного сапожка.
…Однако второй удар он всё-таки пропустил. В глазах вспыхнула кровавая круговерть, и некромант отлетел на несколько шагов, спиной грянувшись в дверь таверны. На миг ему показалось, что его лицо обратилось в ровное место, сплошь залитое кровью. Как Рысь успела пнуть его второй ногой, он так и не понял.
А она уже была рядом, намереваясь, похоже, окончательно выбить меч из бессильно откинувшейся руки. Темп Рысь держала совершенно нечеловеческий, Фесс был уверен, что зрители сейчас видят только стремительные росчерки, контуры движений, ничего больше.
Воронёный меч рванулся ей навстречу. Фесс чувствовал, как беззвучно закричало всё его тело, выгибаясь совершенно невозможной дугой, клинок ударил в тот единственный миг, когда сабли Рыси оказались скрещены, скрещены на долю секунды, по-прежнему плетя свои замысловатые петли, – рунный меч рухнул на них с такой силой, что оба эфеса вырвались из рук своей хозяйки, не успевшей нажать скрытые кнопки, освобождая пружины отстрела.
Фесс наступил ногой на валявшиеся сабли.
