вернуться с добычей не так много.
Брандей. Уже не в Хьёрварде. А здесь, глубоко-глубоко в сердце Упорядоченного. Где миры плотны и густы, и хрустальные сферы звёзд почти что сталкиваются друг с другом. Умно, ничего не скажешь. Не на забытых светом и Творцом окраинах (там-то мы искали в первую очередь), а здесь, чуть ли не под боком у Обетованного, где нам волей-неволей пришлось обитать – слишком уж много магических потоков, рек, пронзающих Упорядоченные Силы, сходились здесь.
Но мы всё равно нашли его. И теперь уже не отступим.
…Над мирами, над густым серым туманом плавает небольшой остров – красноватая скала, на вершине которой тесно толпятся островерхие боевые башни. Стены высятся на самом краю бездны, вырастая прямо из склонов. Красная скала плавает над морем серого непроглядного тумана, время от времени из его глубины вздымаются какие-то чёрные блестящие тела, тотчас же ныряющие обратно.
– Словно вновь помолодел, – вырвалось у меня.
Да, это и впрямь напомнило старое доброе время. Собраны готовые к штурму войска. Сметена пыль с боевых заклинаний, долго ожидавших своего часа. Разумеется, ни я, ни Ракот не имели права самолично вступать в бой. Всё тот же проклятый Закон Равновесия.
И вправо, и влево, насколько можно было окинуть взглядом, стояли наши войска. Где идеально ровные прямоугольники, ощетинившиеся частоколом зазубренных пик над чёрной бронёй пешцев, где-то рассыпные цепи меченосцев, где-то – гордые эскадроны наездников, оседлавших всевозможнейших крылатых тварей самого причудливого вида. Нашлось место для сотен катапульт и баллист. Из потайных закрытых миров пришли пушкари, широкие жерла мортир готовы были обрушить огненный ливень на вражью твердыню.
Да, мы собирались наступать, словно два обычных хьёрвардских тана, отнюдь не как Боги. Божественная сила далеко не всегда благо. Мы могли отбросить в сторону плащи и пойти в бой простыми копейщиками. Это закон нам разрешил. До определённых пределов, разумеется. И я знал, что Ракот, вступив в схватку, одной лишь простой сталью не ограничится.
Над островерхими башнями рвались, трепетали на несуществующем ветру кроваво-алые боевые стяги. Брандей сдаваться не собирался.
Смело, но глупо. Мы были Богами Равновесия. И пришли сюда не для рыцарских поединков. Я знал, Ракот любил тешить так сердце, странствуя инкогнито по разным мирам. Того, кому удавалось его победить, ждала горячая, жаркая и короткая жизнь. Владыка Тьмы умел дарить то, чего так жаждали истинные воины – погибнуть молодым, одержав свою самую громкую победу. Уйти непобеждённым.
Я ждал. С другой стороны сейчас медленно и неспешно двигались к неприступным, как будто бы, стенам когорты Ракота. Летающие платформы с катапультами и мортирами, с тубами, изрыгающими жидкий огонь. Ясное дело, что хозяева Брандея постараются пустить в ход боевую магию. Именно её мы с Ракотом и должны были пресечь. Да, мы могли сплести заклятие, что в один миг не оставило бы даже пыли от всей исполинской скалы, на которой стоял замок прислужников Хаоса. Но мы слишком хорошо знали, чем потом обернётся эта вроде бы бескровная победа. Какие потоки крови прольются позже, там, где мы этого даже не увидим. Просто несколько миров Упорядоченного поразит неизлечимый мор. Или сбудутся какие- нибудь жуткие разрушительные предсказания. И мы не успеем прийти на помощь.
Почему это так? Почему злодеи, одержимые, лишённые всего, кроме лишь чудовищной тяги к убийству и мучительству, могут творить свои грязные дела безнаказанно, а если мы, Боги, пытаемся сами положить этому конец, последствия наших побед оказываются куда хуже и страшнее, чем если бы мы совсем не вмешались?
И не к кому обращать вопросы. Кто выше нас в Упорядоченном? Великий Орлангур? Однако Дух Познания после нашей победы в Обетованном не слишком жаловал нас своим вниманием, пустившись по каким-то одним ему ведомым путям в странствие, вполне могущее оказаться бесконечным. От Демогоргона же с самого начала времён никто не получил никакой помощи.
О, это что-то новенькое. Над башнями Брандея возникло какое-то стремительное движение – неразличимо-слитное нечто трепетало радужными крыльями, изо всех сил спеша прямо к тому месту, где стоял я.
Капитан стражи пролаял короткую команду. Пикинеры сомкнули ряды, стрелки растянули луки, щитоносцы клацнули сдвинутыми и сцепившимися щитами. Всё правильно. Они поклялись защищать меня от того, что может пронзить, или разрубить, или размозжить. От заклятий я уберегу себя сам.
Тварь, мчавшаяся на нас от башен Брандея, казалось, не имела постоянной формы. Только радужное полукружье крыльев, только стремительный росчерк чёрного да блеск пары громадных многофасеточных глаз.
– Не стрелять! – крикнул я страже. Тем более, что простые стрелы тут ничего бы не сделали – посланца Хаоса охраняли могущественные чары. Я мог бы развеять их, но… пока ещё рано. Посмотрим, зачем её выслали. Переговоры? Но что они могут нам предложить?
Бестия зависла в двух дюжинах саженей. Незримые по-прежнему крылья трепетали, сухо трещали, фасеты разгорелись сумрачным пламенем.
– Хедин, Познавший Тьму! – прогнусавило существо, пользуясь давным-давно не звучавшей речью – языком моего Поколения, последнего Поколения Истинных магов. – Так провозгласили уста пославшего меня: отступись от Брандея, о Познавший Тьму, ибо у нас есть чем купить жизнь и свободу.
Ракот на моём месте, несомненно, прорычал бы нечто вроде: «Боги не торгуются!» и приказал бы изрешетить посланника стрелами. Мой названный брат не всегда и не за всеми признавал право на дипломатическую неприкосновенность.
– Чем же? – коротко спросил я. Не имело смысла тешиться пустым словесным состязанием.
– Сигрлинн! – голос создания резко изменился, теперь оно сухо трещало, словно хворост под ногами. – Сигрлинн! Это имя тебе что-нибудь говорит?
Я ничего не ответил. Молча ждал продолжения. Заговорить сейчас – значит обнаружить слабость. А выглядеть слабым перед хозяевами Брандея мне никак не хотелось. По вполне понятным и даже, можно сказать, банальным причинам.
– Сигрлинн! – повторило существо. Я не без удовольствия почувствовал неуверенность и даже растерянность в бесполом голосе. – Сигрлинн, Познавший Тьму! Тебе безразлична её судьба? Ты потерял её, не правда ли? Мы можем вернуть её тебе. Или – решись ты на штурм – погубить окончательно.
Я молчал. Только пристально смотрел прямо в многофасеточные буркалы.
Кто сейчас говорит со мной? Макран? Эстери? Феорад? Гиассара? Парвати? Некогда мы дружили… Штаилир? С этим у нас всегда была вражда. Постоянно разбивали друг дружке носы, ещё будучи детьми.
– Сигрлинн… едва ли ей будет приятно узнать, что Познавший Тьму с лёгким сердцем отказался от неё! Кто знает, может, тогда она и встанет вместе с нами! Ответь же, Познавший Тьму! Ответь, Хедин!
Я позволил себе лишь слабую презрительную усмешку. Боги не вступают в переговоры и не торгуются. Они карают и милуют. Мы пришли сюда карать. И даже окажись передо мной сейчас сама Сигрлинн во плоти (которую мне никогда не забыть, сколько б ни минуло эонов) – я не поверну назад и не скомандую отступления.
Существо впустую шелестело крыльями. Я не отвечу. Мне следует выслушать посла (даже столь непрезентабельного), но нигде не сказано, что на его слова следует отвечать.
Сигрлинн у них нет и не может быть. Откуда? Я никогда не забуду того мига на Хединсее, когда она сошлась в схватке со своими собственными ученицами. С Ночными Всадницами, или, иными словами, ведьмами.
И потом её никто не смог найти. Никогда доселе за слугами Хаоса не числилась подобная способность – вытаскивать погибающих Истинных магов. Хотя, с другой стороны, уберегли же они моё Поколение от действия беспощадного закона Явленного Потомка.
Нет, решительно сказал я себе. Никакого торга не будет. Даже если Сигрлинн каким-то чудом действительно у них. Она умерла. Для мира, не для меня – но я не пойду на сделку.
Я отвернулся от крылатого посланца. Пусть убирается. Ему нечего больше здесь делать. Тем более, что, неслышимый для остальных, прокатился внутри моего сознания ликующий рык Ракота:
– Начинай, брат!
