полная санитарка вбежала в кабинет.
- Что там такое? Пожар? - спокойно спросил главврач.
- Нет, там с больным что-то непонятное.
- Ну уж и непонятное. Никто и разобраться не может? - Четырехчасовой сон взбодрил Александра Иосифовича и даже улучшил настроение. Надев халат, он отправился за санитаркой в западное крыло.
Госпиталь был страшно переполнен. В некоторых местах главврач с трудом пробирался между расставленными в коридорах койками или даже просто матрасами, лежащими на полу. Тяжелое зрелище, очень тяжелое. Особенно, когда почти с каждой кровати на тебя смотрят умоляюще-вопрошающие глаза: я скоро поправлюсь, доктор? Для половины ответ на этот вопрос: не скоро. И, как показывает последняя статистика, для десяти процентов больных ответ звучит еще более удручающе: никогда. При этом следует учитывать, что в госпитале - за счет соблюдения строжайшей дисциплины и всей возможной гигиены - еще не самый высокий уровень смертности.
В западном крыле находилось военное отделение. Сюда клали только раненых из действующих частей. Потому и раны были чище. Но страшнее.
Голова раненого была забинтована почти полностью, поэтому возраст невозможно было определить. Свободным оставался один рот. И этот рот непрерывно бормотал какие-то непонятные слова. Вокруг стояло человек пять из ходячих. Все что-то шумно обсуждали. Увидев главврача, они быстро разошлись.
- Что случилось? - Главврач повернулся к стоящей здесь же медсестре.
- Тяжелое осколочное ранение головы. Очень тяжелое. Мы думаем, к вечеру умрет… - неуверенно ответила она.
- Так. И зачем же меня звали?
- Александр Иосифович, он, кажется, иностранец. Мы вначале думали, бредит. Все время что-то говорит, по-моему, просит что-то. Никто его не понимает…
- Он слышит?
- Да.
Главврач наклонился над раненым.
- Вы понимаете по-русски?
- Не понимает, - тихо сказала медсестра.
- Do you speak English?
- Yes! Yes! - Радостно ответил раненый и замахал руками, словно пытался что-то поймать.
- Where are you from?
- I'm from Spain.
- Он испанец, - перевел Александр Иосифович медсестре. - May I help you?
- Yes! I need International Red Cross.
- Милый ты мой, - горько произнес главврач, - где ж я тебе возьму Международный Красный Крест? А откуда он вообще взялся?
- Не знаю, - медсестра пожала плечами, - привезли, выгрузили, документов, как всегда, никаких. - Видно было, что ей совершенно не хочется идти работать, а охота еще постоять здесь и узнать побольше об иностранце.
- What the number of your unit? - Александр Иосифович задал этот вопрос на всякий случай. Если солдат не представляет, где находится, номер своей части он ни за что не скажет.
Раненый еще сильнее замахал руками и несколько раз повторил:
- UN, UN!
- United Nations? - не веря своим ушам, переспросил Александр Иосифович.
- Yes, yes… - Руки раненого упали на кровать. Судя по всему, он потерял сознание.
- Документов точно - никаких? - на всякий случай переспросил главврач.
- Да нет же. - Медсестра упрямо тряхнула головой, из-под шапочки выбилась прядь светлых волос, и сразу стало видно, что девушка очень-очень молоденькая.
- А сопровождающие с ним были?
- Нет, Александр Иосифович, он был один.
- А где его форма? Могу я ее посмотреть?
- Форма… - Медсестра совершенно по-девчоночьи фыркнула. - Одна рвань. Мы ее сразу в печку отправили…
Раненый снова зашевелился и еще быстрее чем раньше забормотал. Испанские слова мешались с английскими. Чаще всего повторялось:
- Help me! Anybody, help me! I need International Red Cross! Help me!
Александр Иосифович с минуту еще задумчиво смотрел на испанца, потом повернулся к медсестре:
- Как вас зовут?
- Нина.
- Очень хорошо, Нина. Передайте вашему зав. отделением, что я вас посадил на пост около этого больного. У вас есть карандаш и бумага?
- Сейчас принесу.
Через пять секунд она уже стояла рядом, держа блокнот.
- Садитесь здесь и попытайтесь выяснить его имя и адрес.
- А как же…
- Очень просто. Сидите и твердите: 'What is your name? Write your adress, please'. Запомнили?
- Нет, - честно ответила она.
- Запишите себе русскими буквами: 'Вот из ё нейм? Райт ё эдрес, плиз'. Записали? Вырвите этот листок себе, а блокнот дайте ему. Как только получится, немедленно принесите мне. Все поняли?
- Да.
Выходя из палаты, Александр Иосифович обернулся. Любопытные уже снова стояли около иностранца. Нина присела на стул рядом его с кроватью и тонким голоском спрашивала:
- Вот из ё нейм? Вот из ё нейм, миленький?
Вечерняя бомбежка. 17 часов 30 минут. Сильно грохнуло где-то рядом. Со стола слетел листок и упорхнул далеко под стол.
- Странно, - произнес хирург, глядя на часы, - на две минуты сегодня задержались.
- Я думаю, они у вас просто спешат, - спокойно ответил главврач, отправляясь за упавшим листком. - Они никогда не опаздывают. Я давно уже сверяю по ним время. Начало вечерней бомбежки? Ага! Значит, семнадцать тридцать.
Невский проспект. 19 часов 11 минут.
Бронированная машина медленно объезжала завал. Александр Иосифович с грустью убедился, что с тех пор, как был здесь последний раз, Невский сильно поредел. Не осталось ни одного целого здания по правой стороне между улицей Гоголя и Мойкой, там, где раньше был кинотеатр 'Баррикада'. Слева светило в небо окнами единственной уцелевшей стены кафе 'Минутка'. Магазин 'Очки', Центральные железнодорожные кассы, как минимум, треть Гостиного двора… Во всем этом варварском уничтожении, однако, чувствовалась некая закономерность. По-прежнему стояли нетронутыми дворцы, соборы и просто красивые дома. Словно тот, кто бомбил, делал это, тщательно выбирая цели и обходя стороной то, что потом понадобится. Именно поэтому во дворцах и дорогих особняках сейчас располагались руководящие органы, детские учреждения и больницы. Исключение составлял, пожалуй, только госпиталь. Он был одним из первых стационаров в осажденном городе и создавался, когда еще не были открыты закономерности бомбежек. Сейчас он занимал все подвальные помещения бывшей Академии тыла и транспорта.
Бронированный автомобиль, в котором ехал Александр Иосифович, повернул на Садовую и через несколько минут затормозил у Михайловского замка. Главврачу предстоял прием у Руководящего Лица. Александр Иосифович знал только, что Лицо зовут Романом Николаевичем. И что достаточно одного его слова, чтобы завтра госпиталь не получил ни крошки еды. Или, наоборот, - две тонны бананов. - Здравствуйте, здравствуйте, здравствуйте, уважаемый Александр Иосифович! - хорошо поставленным голосом произнес Роман Николаевич, выходя из-за стола. Главврач сделал над собой усилие и пожал протянутую руку. Теперь до конца разговора он, как обычно, будет терзать в кармане носовой платок.
