– Ты узнал его?
– Никогда раньше не видел. Но, встретив второй раз, не ошибусь. Темноволосый. Неприметный. На правой руке нет половины мизинца.
– Какая встреча… Альгерт… – растягивая слова, произнес Миклош. – Жаль, что когда-то я ограничился лишь частью его пальца. Надеюсь, ты сейчас не расстроишь меня тем, что испытание на собственной шкуре нового заклинания – это все, чем закончилась ваша неосмотрительная вылазка?
Иохан помрачнел и осторожно, пробуя на вкус каждое слово, объявил:
– Послезавтра в Столицу прибудет Хранья. Я знаю примерное время.
Бальза аккуратно взял с края стола нож для бумаги.
Мне разобраться с этим делом? – поинтересовался Иохан.
– Нет. Ступайте. У вас мало времени для того, чтобы вернуть форму. Через два дня вы мне понадобитесь.
Когда дверь за телохранителями закрылась, Миклош вновь крутанул огромный глобус. Задумчиво посмотрел на него, а затем ударил по нарисованному кракену-Фелиции, развалив бесценную антикварную вещь на две рваные половины.
Глава 7
БЛИЗНЕЦЫ
Семья – это такая обуза, особенно если ты не женат.[13]
Чтобы скоротать ночь, господин Бальза отправился в библиотеку.
Книги – это было единственное, что хоть как-то примиряло тхорнисха с существованием людей. Конечно, среди бесконечного литературного многообразия встречалось немало бредовых томов, читать которые постыдилось бы любое мало-мальски разумное существо. Но находились и подлинные шедевры мысли. Включая первые издания, рукописи, а также дневники тех, кого человечество давно причислило к гениям, тиранам или лику святых.
За каждый из тех ста сорока тысяч томов, что находились в библиотеке нахттотера, истинный букинист продал бы в рабство не только себя, но и свою семью.
Господин Бальза был не первым, кто начал собирать эту потрясающую коллекцию. Он лишь продолжил и систематизировал ее. Самые древние экземпляры принадлежали наставнику молодого маркомана – Луцию Фабию Максиму.
Именно от него не умеющий читать юноша узнал, сколько прекрасного, тайного и важного хранят в себе непонятные прежде значки. Росчерки атлантов, иероглифы древних египтян, критское письмо, шумерская и эламская клинопись, орхонские руны, арабская вязь, фестский язык, этрусский алфавит, прекрасная певучая латынь и таящий в себе магию древнегреческий. Благодаря книгам, некогда узкий темный мирок сына полудикого племени расцвел, заиграл красками и навсегда изменился…
Миклош отвлекся от дневника Теодориха Равенского, услышав шаги за дверью. Створки распахнулись, и в библиотеку вошла Рэйлен. На этот раз вместо обычной черной кожи на девушке были порядком потертые джинсы, черная водолазка и зимние сапоги на высоких каблуках. Выглядела она совершенно здоровой, словно несколько дней назад ее не касался «Поцелуй», и держала в руках переплетенный в коричневую замшу том.
– Нахттотер, простите. Я просто хотела вернуть книгу.
– Поставь на место, – сквозь зубы разрешил Миклош, не слишком довольный тем, что ученица Иохана отвлекла его.
Рэйлен осторожно пристроила фолиант рядом с сотнями других и, поколебавшись, произнесла:
– Нахттотер, позвольте спросить? Тхорнисх заложил пальцем страницу:
– Попробуй.
– Все, что тут написано про Хранью – правда?
– Правда?! – Миклош фыркнул. – Что есть правда? Ее не существует. Выражаясь словами Александра Фэриартоса, это эфемерное понятие. Оно слишком нестабильно и хрупко, чтобы опираться на него во время диспутов. В споре нужна хитрость и сила, но никак не правда. Что до твоего вопроса, то рассказанное на этих страницах – имело место быть. Еще вопросы?
Девушка занервничала и спрятала руки в карманам куртки.
– Вы… убьете ее?
Нахттотер нехорошо прищурился, и его глаза потемнели. Но голос не изменился:
– Ступай. Расшевели Иохана. Проследи, чтобы подогнали машину.
От любимого комфортабельного лимузина пришлось отказаться. В другое время подобное обстоятельство доставило бы Миклошу массу неудобств, но сейчас он был слишком занят мыслями о приезде сестры, чтобы думать о своих капризах.
Иохан ждал в холле. При появлении главы клана, ландскнехт снял с вешалки любимое пальто Бальзы, но тот отрицательно качнул головой:
– Мы не на бал к мормоликаям едем. Куртку. Одеваясь, тхорнисх провозился с молнией дольше обычного, и открыл было рот, чтобы наорать на стоящего без всякого дела Романа. Но тут же со злостью одернул себя. Пока Хранья рядом, он не должен терять голову по таким пустякам.
– Все готовы, нахттотер. Солдаты ждут.
– Никаких солдат! – последовал резкий ответ. – Обойдемся без сопровождения. Отзови их. Поедем втроем.
Иохан недовольно нахмурился, однако кивнул. Задержав дыхание словно ныряльщик, Миклош отправился в снежную ночь следом за телохранителем.
Перед крыльцом стоял внедорожник.
– Сколько у нас времени?
– Чуть больше часа. – Иохан залез в салон сразу за нахттотером и развалился на переднем пассажирском сидении, доверив управление Рэйлен.
– Поехали. И включите печку, здесь холодно.
– Здесь не печка. Здесь климат…
– Мне без разницы, как это называется. Сделай так, чтобы стало теплее.
Несмотря на позднее время, кольцевая была забита машинами, и какое-то время тхорнисхам пришлось ползти в общем потоке. Это действовало на нервы Миклошу, но он молчал. Даже Рэйлен не попало за включение магнитолы и выбор попсовой радиоволны.
Лишь выбравшись на трассу, ведущую в крупнейший столичный аэропорт, они помчались в гордом одиночестве. Вновь начался снегопад. С неба сыпались мелкие, точно просо, колючие снежинки, а потом их сменили тяжелые белые хлопья. «Дворники» замельтешили по ветровому стеклу.
– Рейс из-за погоды не отменят? – тихо поинтересовалась Рэйлен.
Иохан, работавший на портативном компьютере, лишь пожал плечами.
Хмурый Миклош пальцем нарисовал на стекле только ему видимую рожицу. Немного подумал и добавил ей осьминожьи щупальца. С удовольствием полюбовался получившейся Фелицией, стер ее одним движением. Порылся в карманам, достал чистый носовой платок, тщательно вытер руки.
Наконец показалось огромное здание Международного аэропорта, и в то же мгновенье, словно по волшебству, снегопад закончился.
– Куда нам? – девушка сбросила скорость.
– Шестнадцатые ворота, – пророкотал Йохан, глядя на часы.
