– Заметишь. – Антонов виновато улыбнулся. – Другой бы никто не заметил. Но ты – заметишь. Можешь не понять, что это – свои. Покалечить можешь своих...
– Для меня они – не свои! Понял?!! – Демид сделал шаг вперед, схватил Антонова за грудки, поднял здоровенного Антонова одною рукой в воздух, как пушинку. – Ты для меня – свой, Антонов. А больше никто! И если я замечу у себя хвост, пусть даже самый лучший, мягкий, пушистый, я его обрублю. Начисто!!! Я всегда обрубаю хвосты, Антонов! Пожалей людей!
Он отпустил Антонова, и тот шлепнулся обратно в кресло.
– Почему ты такой, Демид? – пробормотал подполковник Антонов. – Почему ты о пользе общества не думаешь? Нельзя же так...
– Можно. – Демид в ярости шарахнул кулаком по столу. – Можно! Я должен быть свободен! Я не знаю, почему я поступаю так или иначе. Может быть, я – игрушка в чьих-то руках. Но я хочу иметь выбор. И не верю я, что вы мне этот выбор дадите! Не нужен мне ваш контроль, пусть даже и самый дружественный! Не хочу я жить в Городе Счастья за колючей проволокой! Тем более, если город этот – для одного человека!..
Он широкими шагами направился в прихожую, и дверь захлопнулась за ним.
Антонов сидел один, молчал и ошарашенно смотрел на стол, добротный дубовый стол, у которого после Деминого удара подломились сразу две ножки.
Раздался звонок в дверь.
Антонов нашарил ногами тапочки, медленно встал и пошел открывать.
Там стоял Демид.
– Да, вот еще что, Валер, – сказал он, словно ничего не произошло. – У тебя кагор еще в заначке есть?
– Да...
– Дай бутылочку.
– Ага... – Антонов, словно зомби, поплелся к холодильнику. Достал последнюю бутылку. Принес Демиду.
– Хорошее винцо, – сообщил Демид, запихивая бутылку в хозяйственную сумку. – Валер, ты этому... Ну, большому своему человеку ничего лишнего не сказал?
– Нет...
– Ну и слава Богу. – Демид протянул руку ошалевшему Антонову. – Пока.
И зашлепал вниз по лестнице.
– Дем!.. – выкрикнул Антонов почему-то осипшим голосом. – Ты куда?
– Прогуляюсь.
Демид встал на лестничной площадке, обернулся. Стоял на фоне мусоропровода, со старой сумкой, из которой торчало бутылочное горлышко.
Антонов понял вдруг, что не скоро увидит его снова. Если увидит когда-нибудь вообще.
– Увидишь, – сказал Демид. И улыбнулся.
Антонов устало поплелся назад. Долго шарил по буфету, пока не нашел старую, запыленную бутылку водки.
Кагор его сегодня уже не брал.
* * *
Демид тыкал пальцем в кнопки телефона. Набирал длинный международный номер.
– Алло, – произнес он в трубку. – I am Korobov from Russia. Could I talk to Doctor Van? [Алло. Это Коробов из России. Могу я поговорить с доктором Ваном? (англ.)]
– Hello. That's him. – Голос в трубке, такой родной и знакомый, был приглушен шорохами помех, тысячами километров расстояния, тысячами лет древней истории. – Nice to hear you, Demid. I'm glad you are O.K. Good for you! [Привет, это я. Приятно слышать тебя, Демид. Я рад за тебя. Ты – молодец! (англ.)]
– Я знаю, – сказал Демид. – Спасибо тебе, Ван. Спасибо за подсказку. За елки, которые говорят.
– Did it help you? [Это помогло? (англ.)]
– Да. Да. Без этого было бы хуже.
– Дьемид! – Собеседник Демида заговорил по-русски с сильным китайским акцентом. – Ты видель Бьехо? Знаюшего? Гофорил с ним?
– Да.
– Как он? Какой он? – Ван заволновался там, на другом конце провода.
– На тебя похож. Древний и коричневый.
– Демид, что ты хотешь делать? Теперь?
– Тебя хочу навестить.
– Да?! – Сегодня, похоже, пришел черед Вана удивляться. – Is that possible? I mean, you're under police supervision after your getaway from prison... [Это возможно? Я думаю, что ты – под надзором полиции после своего бегства из тюрьмы... (анг.)]
– Я вырвусь: – Дема усмехнулся. – Удирать пора, пока мне не сел на шею кое-кто посерьезнее полиции. Слушай, Ван, как насчет небольшой экспедиции? В какую-нибудь испаноязычную страну? С этнографическими целями?
– Почьему нет? Я думаю, это хорошо возмошно.
– Есть небольшая проблема. С деньгами у меня сейчас туговато...
– Туго... ффато?
– Денег нету у меня, – пояснил Дема доступнее.
– О! Это не есть a problem! I'll cope!1 Я пришлю тьебе вызов!
– Не надо. – Демид качнул головой. – Не надо, Ван. Не надо тебе светиться в этой истории. Я все сделаю сам.
– Ты сможешь?
– Смогу, – сказал Дема. – Жди в гости.
И положил трубку.
* * *
Вот так, уважаемый читатель, и кончилась эта история. Кончилась, чтобы дать жизнь другой. Новой. Потому что жизнь бессмертных – длинная. Намного длиннее, чем у остальных людей.
Апрель 1997 г. – февраль 1998 г.
