письмо от высшего католического руководства, имеющее значение закона.] на свое имя. Если раньше у еретиков и рецидивистов был хоть один способ избежать смерти - покаяться, то теперь, согласно новому бреве, их раскаяние может считаться неискренним и они все равно подлежат смертной казни! Господи, есть ли справедливость на земле твоей?
Он воздел руки вверх.
– Угу. - Не могу сказать, что я много понимал в его речи, но в этот момент заприметил на столе блюдо с замечательнейшей рыбой, нарезанной тонкими янтарными ломтиками, истекающими жиром. И я решил пока воздержаться от лишних вопросов и уделить внимание изысканному деликатесу.
– Таким образом, начались гонения на alumbrados, - продолжал Балмаседа, - и де ла Круса арестовали. Поскольку он является крайне важной фигурой в осуществлении нашего общего Плана, а именно одной из вершин Пятиугольника, я немедленно начал обдумывать действия, могущие привести к его освобождению. Сам я должен был тщательнейшим образом скрывать хоть какое-то свое отношение к иллюминатам, чтобы самому не попасться в сети инквизиции. Таким образом, переговоры с Супремой о денежном выкупе за освобождение де ла Круса исключались. Мне необходим был человек, могущий вытащить дела Круса не только из тюрьмы, но и из самого ада. И звезды указали мне на такого человека. Это - вы, сеньор Гомес!
– Польщен, - буркнул я и сделал большой глоток вина из серебряного бокала на тонкой высокой ножке.
– Разумеется, вызов ваш в наше время и подготовка ваша для этого опасного предприятия тщательнейшим образом были продуманы мной и учеником моим, Педро. И Педро побывал уже в тайной комнате Дома инквизиции и оставил в ней все то, чем вы в последующем не преминули разумно воспользоваться. Но самое главное - в этой комнате должен был находиться в момент вашего появления и я сам! Чтобы надлежащим образом объяснить вам вашу задачу и наилегчайшие способы ее осуществления.
– Да? - Я рыгнул - тихонечко, чтобы громким звуком сим не портить обшей аристократической атмосферы. - И где же, позвольте спросить, вы были, почтенный сеньор де Балмаседа? Не скрою, что отсутствие ваше в оном месте вызвало у меня некоторые трудности, едва не переросшие в осложнения фатального характера.
– Вы появились там раньше запланированного времени! На два часа раньше. Это было плохо не только потому, что меня еще не было в оной комнате, но также и по той причине, что еще не был закончен допрос обвиняемых иллюминатов и вам пришлось заниматься освобождением не из камеры, содержания, что было бы легче, а из самой комнаты допросов. Я не успел бы подойти к вам в любом случае, потому что находился в своем замке, вы же, вместо того чтобы ждать, начали действовать с достойной изумления скоростью и в течение часа уже выбрались из этой комнаты самостоятельно. Но самое главное, для меня остается великой загадкой, каким образом вы оказались в этой комнате в это время? Ведь я еще не закончил все приготовления и не произнес главного вызывающего заклинания. Возможно, случилось что-то там, в вашем времени?
– Случилось, - сказал я. - Я лизнул пару марок и пошел в аут.
– Простите? - Похоже, моя фраза не имела для Балмаседы ни малейшего смысла. - Что вы лизнули?
– Марки, - объяснил я. - Почтовые. Вы их еще не изобрели. Так что забудьте…
– И наконец, самым большим сбоем в нашем плане является то, что вы освободили не сеньора де ла Круса, а племянника его, лиценциата Франсиско Веларде. Несмотря на всю значимость совершенного вами подвига, я не могу не укорить вас, сеньор Гомес. Как вы могли так поступить? Ведь я же ясно подсказывал вам: освобожден должен быть именно дон Фернандо де ла Крус, и никто иной!
– Ваш дон Фернандо - предатель! Честно говоря, я удивляюсь, как вы, сеньор Балмаседа, такой благородный дон, возлагаете какие-то надежды на такого слабодушного человека? Да, конечно, я понимаю, что пытки заставят разговориться любого человека. Но нельзя же при этом закладывать всех своих знакомых - направо и налево, без вины и без разбора! Я не удивлюсь, если он и вас выдаст инквизиции, почтенный де Балмаседа, черт подери!
Я стукнул кулаком по столу.
– Нет, меня он не выдаст… - Дон Рибас теребил свою бородку. -Он слишком умен для этого. В сущности, сейчас на нем нет особых грехов, кроме иллюминатской ереси. И он может успешно откупиться. Но если он признается в пособничестве колдовству, аутодафе ему не избежать. Конечно, у дона Фернандо есть свои особенности… Не слишком приятные. Вероятно, за пламенностью и убежденностью его речей прячется слабая душа. Но все же он Посвященный. И ему известно о нашем Плане.
– Отлично! - Я поднялся в полный рост. - А теперь у меня есть пара вопросов. И если вы на них не ответите, на мою помощь можете больше не рассчитывать!
– Хорошо. На некоторые вопросы я, возможно, отвечу. - Балмаседа устроился в кресле поудобнее, посмотрел на меня с интересом. - Хотя, молодой темпераментный сеньор, могу отметить, что участие ваше в сием предприятии не зависит от вашего желания. Не зависит оно и от меня, хотя меня очень радует, что именно вас милостивая судьба выбрала в качестве Клавуса. Ибо все, что мы имеем счастие или несчастие свершать, предопределено свыше, самим Богом. Только он решает, что делать нам и каков наш жребий…
– Вы все время упоминаете неких Посвященных, - буркнул я и сел обратно на свой стул. - Я тоже желаю быть Посвященным. Я хочу понимать, что я делаю и ради чего меня выдергивают из моего цивилизованного времени, не дав даже позавтракать, и заставляют бегать по загаженному экскрементами замку и сражаться с какими-то нечесаными недоумками. Меня, между прочим, чуть не изнасиловали сегодня!
– Альваро? Это он?
– Да. - Меня передернуло, когда я вспомнил, как вонючие лапы палача шарили по моему телу. - Я убил его, прирезал этого bastardo.
– Браво! - Балмаседа изящно похлопал, подняв руки перед собой. - Я вижу, что вы действительно хороший воин, Мигель! Убить самого Альваро Мясника! Что ж, для начала неплохо.
– Что у вас там за План? Что вы за человек, сеньор де Балмаседа? Вы могущественный маг! В наше время никто не может вытворять такое, что умеете вы! И как все это связано - иллюминаты, вы, этот самый План и моя скромная персона?
– Видите ли, в чем дело, - Балмаседа сделал какой-то неопределенный жест рукой. - Мне пришлось много путешествовать, и бывать в разных странах, и даже бывать, как бы это сказать помягче, в плену у неверных…
– У мавров.
– Да.
– Вас продали в рабство?
– Нет. - Гримаса отвращения появилась на его лице. - Нет, Бог миловал меня, и мне не довелось побывать в унизительной роли раба. Напротив, мавры отнеслись ко мне весьма благосклонно, и, общаясь с образованнейшими людьми султаната, мне удалось получить некоторые весьма специфические знания…
– Магию.
– Нет, не совсем так. - Взгляд Балмаседы утратил вдруг туманность, и он посмотрел на меня с жесткой ясностью. - Речь идет совсем о другом. Знаете ли вы, мой молодой друг, что такое демоны?
– Ну… - Я замялся. - Это, типа черти такие. Из ада. Да я и не верю в них.
– Напрасно. - Балмаседа качнул головой. - Напрасно, друг мой. Не верящий в
