– Не можешь. - Госпожа Дум улыбнулась, увидев смятение Вальдеса. - Не пугайся так, Вальдес. Светлый Мир понравится тебе. Ты проживешь здесь сотни лет в свое удовольствие. Ты даже не будешь стареть. Конечно, ты не похож на остальных обитателей моего мира - ведь ты настоящий, ты не создан моей фантазией, не слышишь моих приказов и в общем-то не зависишь от меня. Это мне нужно бояться тебя. Но я не боюсь. Я не знаю, в самом ли деле ты так добр и справедлив, как уверяешь. Я так давно не видела настоящих людей… Я забыла, что они собой представляют. Но мне хочется верить в то, что ты добр. И я буду верить именно в это.
– Спасибо вам, милостивая госпожа. - Вальдес поклонился. - Я постараюсь оправдать ваше доверие. Скажите, а эти… - он махнул рукой назад. - Ну, обитатели вашего мира, они что, совсем не существуют? Они только как бы снятся вам? А весь настоящий Кларвельт - в действительности только та каморка, в которой мы сейчас находимся?
– Светлый Мир огромен. - Госпожа снова улыбнулась. - Я даже сама не знаю, есть ли у него пределы, поскольку влияние мое ослабевает на его окраинах. И он реален. Совершенно реален. Да, сознание каждого из его обитателей является частичкой моего разума. Да, я могу управлять их поступками. Большую часть своего времени я провожу в дреме и в это время не ощущаю своего тела. Я наблюдаю за своим миром, присматриваю за ним и поддерживаю в нем порядок. Я выращиваю деревья и проливаюсь на землю дождем, качусь с горы камнем и птицей парю в небе, крестьянином сею в поле пшеницу или хорошенькой девушкой влюбляюсь в соседнего паренька. Мне не нужно употреблять пищу, ибо за меня едят тысячи живых существ. Я не болею. Единственное, что мне нужно делать, - заботиться о моем мире. Следить за тем, чтобы он существовал в красоте и гармонии. Люди Кларвельта не знают, что такое война, страх и голод. Им неведома ненависть. Ты будешь жить в хорошем мире…
– Извините за грубый вопрос, - сказал Вальдес. - А что будет со Светлым Миром, когда вы… Ну, как бы это сказать помягче… В общем, когда вы умрете?
– Если я умру, Светлый Мир свернется.
– Это как - свернется?
– Он перестанет существовать. Он не может существовать без меня.
– И я тоже погибну?
– Ты - нет. Ты просто будешь вытолкнут обратно в большой мир. Только знаешь, Вальдес, все эти разговоры бессмысленны. Не обращай внимания на то, что я выгляжу такой старой. Если хочешь, я могу придать себе внешность тридцатилетней Клементины. Я бессмертна, пока существует Кларвельт. И Кларвельт бессмертен, пока существую я. Это уже не просто магия, Вальдес. Кларвельт - это мир, благословленный Богом. Это сложно устроенный мир, называемый тонким. Воспринимай его как реальность, как бы он ни был удивителен. Ибо он реальность и есть.
– Хорошо, Госпожа Дум, - произнес Вальдес. С этими словами он преклонил одно колено и даже прикоснулся губами к сухой морщинистой коже старухи. - Благодарю вас, Госпожа Дум. От всего сердца. Надеюсь, ваши жители больше не будут нападать на меня?
– Нет. Я скажу им, что ты особый человек. К тебе отнесутся с почетом.
– Я могу еще посещать вас? Или Дворец Дум будет также недоступен для меня, как и для прочих?
– Ты можешь войти сюда в любое время, и я даже не могу тебе в этом воспрепятствовать, - откровенно призналась Госпожа. - Но лучше не делай этого без моего приглашения, ибо большую часть времени я сплю. Я приглашу тебя, когда это будет возможным. Любопытно будет поговорить с тобой, человек. А сейчас я устала. - Госпожа зевнула, прикрыв рот рукой. - Иди с миром, Вальдес.
Вальдес повернулся, открыл дверь и вышел из Дворца Дум в Кларвельт.
Госпожа Дум пригласила Вальдеса на личную аудиенцию только через два месяца. Наверное, для нее этот срок был незначительным, почти незаметным, но Вальдес весь извелся в ожидании. Он уже давно просчитал все то, что следует сообщить Госпоже, и даже временами подумывал, не стоит ли нагло вломиться во Дворец Дум, растолкать спящую красавицу (бывшую красавицу), чтобы сообщить ужасные для нее новости. Нет… Это было бы нетактичным. Это могло все испортить.
Спешить не стоило. Вальдесу нужно было привыкать к новому своему статусу. Теперь он стал человеком, который живым попал прямо в рай и может себе позволить не считать годы.
Конечно, он не терял времени. Он не сомневался, что Госпожа зорко следит за ним глазами обитателей своего мира. Оценивает его поступки. Он знал, что проходит испытательный срок и должен заработать как можно больше положительных очков. Вальдес потихоньку посмеивался - о, Госпожа даже не представляла, какое сокровище попало в ее руки в виде пришельца из Среднего Мира. Вальдесу было что показать. И он показывал товар лицом.
Едва он вышел из Дворца Дум, к нему подошел лично бургомистр, выразил свое глубочайшее расположение и принес извинение по поводу произошедших недоразумений, вызванных исключительно старанием в наилучшей степени исполнять законы Госпожи. Затем Вальдесу был вручен мешочек с серебряными монетами. Монеты назывались флоренами, и было их в мешочке ровно пятьсот. Целое состояние. Вальдес распорядился этими деньгами разумно. Он купил на окраине города домик с участком и срочно приступил к возведению на оной территории большой мастерской.
Каменщики и плотники, во множестве нанятые Вальдесом, построили кузницу за две недели - срок небывало короткий для Кларвельта, привыкшего к неспешному ритму жизни. Здание, возведенное по проекту Вальдеса и при личном его участии, не походило ни на одно строение в городе. Вся архитектура города застряла на уровне шестнадцатого века - того времени, когда Госпожа удрала из большого мира. Любой современный человек, взглянувший на мастерскую Вальдеса Длиннорукого, определил бы стиль этого творения как постмодерн конца двадцатого века - неумелый по причине отсутствия у автора проекта как образования, так и вкуса, со множеством ненужных, излишних архитектурных деталей, не столько украшающих здание, сколько превращающих его в откровенный кич. Но городские обыватели сочли мастерскую подлинным, небывалым произведением искусства. Они толпами собирались поглазеть на асимметричный, пестро раскрашенный дом, в котором соседствовали острые углы и закругления, ротонды, ниши и солнцезащитные ребра, наличествовали башенки большие и маленькие, с косо срезанными крышами и окнами невероятной геометрической формы. Над дубовыми воротами, окованными блестящими медными полосами, находилась большая вывеска, гласившая: «ВАЛЬДЕС ДЛИННОРУКИЙ. ЛУЧШИЕ В СВЕТЛОМ МИРЕ ИЗДЕЛИЯ ИЗ МЕТАЛЛОВ. ГАРАНТИЯ КАЧЕСТВА». Ниже, буковками поменьше, было приписано: «С соизволения великой Госпожи Дум, под личным ее покровительством. Скидки для постоянных клиентов».
Кроме того, Вальдес нанял двух писцов, и они изготовили две сотни листочков на толстой бумаге, на которых сообщалось, что на улице Бугристой открылась мастерская Вальдеса Длиннорукого - непревзойденного мастера по изготовлению разнообразных предметов, в том числе и диковинных. Мальчишки разбросали эти листки по порогам лучших домов города. Впрочем, первая в истории Кларвельта рекламная акция, предпринятая Вальдесом, была совершенно излишней. В первый же день его посетили полтора десятка богатых и знатных клиентов, сгорающих от любопытства и предлагающих любые деньги за то, чтобы господин Вальдес побыстрее изготовил им что-нибудь (неважно, что, лишь бы диковинное). Вальдес пожимал им руки, пил с ними чай, вел приятные беседы о жизни Кларвельта и принимал заказы. В первую же неделю он был приглашен на три светских раута и два бала. Это полностью выбивалось из обычаев Кларвельта - приглашать какого-то кузнеца на собрание благородных людей, но Вальдеса воспринимали не как простого ремесленника или даже богача. В глазах обитателей Светлого Мира он был существом совершенно особым - личным гостем Госпожи Дум. Человеком необычным в своих манерах, но, безусловно, благородным и образованным. Ему прощалось многое такое, чего не простили бы дворянину. Он имел свободный доступ в самое высшее общество Кларвельта.
Еще две недели Вальдес провел в кузнице, натаскивая учеников. Он взял себе в помощники трех здоровенных парней. Лично прошелся по кузницам города и поговорил с каждым из встретившихся ему из подмастерьев, не обращая внимания на хмурые ревнивые взгляды мастеров- кузнецов. Он выбрал этих троих, лучших, и предложил им заработок в два раза больший, чем они получали до этого. Вальдес не сомневался, что под его руководством они скоро станут самыми искусными кузнецами
