еретиков со всеми корнями!
– У меня нет никаких сообщников! - сказал Флюмер. Он держался мужественно, хотя видно было, что сердце его разрывается от страха. - Сожгите меня, если уж так мне суждено и справедливость умерла в этом мире. Но не трогайте больше никого. Никто не виноват в том, что я знаю правду и отказываюсь признавать вашу ложь.
– Заткнись, сучий ублюдок!!! - Голос инквизитора повысился до визгливого фальцета. - Ты думаешь, что легко отделаешься? Думаешь, что мы предадим огню твое старое дряхлое тело, сожжем его и на этом все закончится? Ну уж нет! Мы знаем, что такие мерзкие рассадники зла, как ты, не существуют в одиночку! Вам обязательно нужно собрать себе подобных, сплотиться в маленький смердящий кружок, шептаться за спиной у благородных граждан, распространять идиотские слухи, порочащие Святую инквизицию, Книгу Дум и даже саму Госпожу! Вы любите мерзко хихикать над благопристойными господами, воображая себя умными и свободомыслящими. Так вот, посмотрю я, как ты захихикаешь сегодня под пытками! Как ты будешь рассуждать о правде, вычитанной из дурацких книжонок, когда тебя растянут веревками на дыбе и загонят иглы тебе под ногти. Как ты будешь булькать о справедливости, когда в твой вонючий рот через воронку будут вливать ведро воды. Как ты во всю глотку завопишь о гибели Светлого.Мира, когда тебя посадят на кресло с шипами и начнут закручивать винты!…
Боже мой, как все это было мне знакомо!… Я вдруг осознал, что когда-то, в настоящей своей жизни, уже слышал такие омерзительные слова. Возможно, я даже когда-то побывал в инквизиции. И сейчас каждое слово этого негодяя впивалось в мой мозг раскаленным стержнем. Я испытывал невероятные муки, потому что осознавал, что не могу встать и заставить замолчать этого безнаказанного садиста.- Эй, ты, инквизитор, заткни хайло! - сказал я. - Ты недостоин даже того, чтобы ловить вшей в бороде этого благородного и образованного господина. Зачем тебе нужно подвергать его пыткам? Чтобы узнать имена сообщников? Черта с два! Просто ты хочешь получить свое тупое собачье удовольствие. Ты будешь смотреть на то, как он мучается, и язык твой будет высунут от похоти и вожделения, и слюна будет капать с него. И каждые полчаса ты будешь выбегать в соседнюю комнату, чтобы подрочить и кончить на стену. Потому что ты не можешь сделать этого с женщиной. А все твои слова о торжестве закона и Святой инквизиции - не больше чем головка твоего вонючего члена, засунутая между твоими скрюченными пальцами…
Я не успел договорить. Инквизитор сперва побледнел, затем побагровел, а потом подскочил ко мне и въехал носком своего тяжелого сапога прямо мне в челюсть. Я не отрубился, но способность к членораздельной речи пропала. Я попытался сказать ему, что, когда удеру из этой тюряги, сделаю из него отбивную, но смог издать только невнятное мычание.
– Поистине, демоники - самое отвратительное отродье, когда-либо существовавшее в мире, - заметил инквизитор. - Чего вылупились? - прикрикнул он на стражников. - Берите еретика Флюмера и тащите его в пыточную. А тобой, Шустряк, - он наклонился надо мной и дыхнул на меня чесночной отрыжкой, - я займусь через пару часов. Обычно мы не пытаем демоников, мы просто жарим их на огне, как поросят. Они прекрасно прожариваются, эти демоники. Но ты, Шустряк, заслуживаешь особого внимания. И я уделю тебе особое внимание. Я думаю, что ты оценишь искусство моего душевного разговора. Ты почувствуешь его всем своим существом. Каждой дрянной частицей своего тела…
Флюмера уволокли, дверь снова захлопнулась на засов. Я лежал в одиночестве и раздумывал, хорошо ли иметь такой длинный и подвижный язык, как у меня. Пожалуй, меня не зря прозвали здесь Шустряком. За острым словом в карман я не лез.
На этот раз мой язык, кажется, втянул меня в очередные неприятности - еще большие, чем существовали до сих пор. Я как-то забыл, что костер - это еще не самая худшая пакость, которую способны придумать люди.
Плохие люди.
Не знаю, долго ли я так провалялся. Поскольку мне нечего было вспомнить, я отчаянно скучал. Я фантазировал, заменяя реальность тем, чем я способен был ее заменить. И когда дверь снова заскрипела и открылась, я уже составил в своей голове совершенно безумный план. В конце концов, мне нечего было терять - все равно меня должны были убить завтра. А уж если учесть то, что меня собирались подвергнуть пыткам, то имело смысл умереть до того, как меня начнут истязать. Короче говоря, я уже подписал себе смертный приговор, но перед тем, как его приведут в исполнение, я собирался здорово испортить жизнь тем инквизиторам, которые попадутся мне под руку. В особенности тому, который пнул меня ногой в лицо. Я знал, что мне вполне по силам сделать это. В конце концов, если уж я разделался с профессиональным бойцом Бурым Чертом, то со стражниками и инквизиторами разберусь тем более. Главное - не спешить, сказал я себе. Не делай преждевременных движений, Шустряк. Пусть с тебя снимут колодки. Пусть тебя отведут в пыточную, где может оказаться множество полезных вещичек, которые могут выступить в качестве подручных средств для обороны и нападения. А там увидим…
Я увидел проблески света в своей совершенно никчемной жизни.
Итак, дверь снова распахнулась, и двое стражников затащили внутрь то, что еще недавно можно было назвать человеком. Человеком по имени Флюмер. Теперь это скорее можно было назвать куском окровавленного мяса, завернутым в лохмотья одежды. Стражники бесцеремонно кинули его в угол камеры и повернулись ко мне. - Эй ты, демоник, - сказал один из них. - Я слышал, что ты - знатный драчун? Скажи честно - сейчас ты не собираешься помахать кулаками? Если собираешься, то я оглоушу тебя и оттащу в пыточную так, как оно есть, - без сознаниев. Но на твоем месте я пошел бы туда своими ножками. Потому что я иногда не рассчитываю свои маленькие силенки и оглоушиваю насмерть.
– Я не буду драться, - сказал я честно и скромно. - Я буду вести себя смирно, как овечка. А вы, ребятки, делайте то, что вам положено. Против вас я ничего не имею. Они приблизились ко мне. Смотрели на меня с опаской - видать, все же сомневались в моей кристальной честности. У одного из них в руках был здоровенный ключ.
– Поосторожнее с ним, - сказал он другому стражнику. - Я отопру колодки, а ты приставь алебарду к его башке. Начнет дергаться - руби. Нечего с ними, с демониками, церемониться.
Он наклонился и вставил ключ в замок. Алебарда застыла совсем рядом с моей головой. А я уже приготовился к действиям. Я передумал идти в пыточную. Я решил, что сразу, как только колодки откроются, засвечу ногой в морду одному стражнику и одновременно выдерну алебарду из рук у другого. Я надеялся успеть.
Но я не успел. Потому что, как только замок от крылся, тот стражник, что стоял у меня над душой, с размаху въехал другому по голове древком алебарды. Бедняга скрючился на полу и схватился за сильно ушибленную головенку. А стражник, ударивший его, отскочил к стене и остался вне зоны моей досягаемости.
Наверное, я должен был сразу вскочить и напасть на второго стражника. Но я слишком обалдел, чтобы сделать это. Я смотрел на него и не мог закрыть рот.
– И чего ты ждешь, Шустряк? - поинтересовался стражник. Голос его был довольно тонким, можно сказать, женским. - Вставай, милый мой. Нам надо уходить отсюда.
Рот мой открылся еще шире. Выглядел я как полный идиот. Я чего-то не понимал. - Ты… это… Ты его чего? - промямлил я. - Вы что, типа, поссорились?
– Нет. Просто он мне мешал. Я пришла за тобой.
Пришла? Я моргнул глазами и вдруг вместо здоровенного стражника в кирасе увидел девушку небольшого роста в просторной рубашке, подвязанной пояском, и в широких штанах - явно не местного покроя. Ту самую китайскую девушку, что помогла мне сегодня во время боя. Очень миленькую, можно даже сказать, красивую. Я моргнул еще несколько раз, но девушка не пропала - так и осталась девушкой. Не могу выразить, до чего мне было приятно ее видеть - и не только потому, что она пришла выручать меня. Мне показалось, что в той моей забытой жизни у нас с ней были дружеские отношения. Может быть, даже более чем дружеские.
