– Я здесь. Рядом с тобой. Не плачь, малыш.
– Он убьет меня. Он плохой. Он очень плохой.
– Не бойся, Гошка, – тонкие пальцы снова взъерошили его вихры. – Никто тебя не тронет.
– Ты прогонишь его, мама?
– Ты сам прогонишь его. Ты сильный. Просто ты забыл о том, какой ты сильный. Я напомню тебе. Я дам тебе волшебное яблоко. Вот оно, потрогай. Славное, правда?
– Славное… Так вкусно пахнет…
– Я положу его тебе под подушку, малыш. И ты заснешь сладко- сладко. А если во сне к тебе придут плохие люди, ты прогонишь их. Яблоко поможет тебе.
– Спасибо, мама. Подожди, не уходи. Я хотел спросить тебя…
Молчание в ответ.
Эксперимент, запланированный на этот день, явно подходил к концу. Успешному концу. Один из испытуемых, а именно Игорь Маслов, умирал – об этом свидетельствовали показания приборов. Кардиограмма, ползущая по дисплею, превратилась в почти ровную зеленую линию и лишь изредка вздрагивала пиками последних ударов сердца.
– Хорошо, хорошо, коллеги! – произнес доктор Кузнецов, благодушно улыбаясь. – Просто отлично поработали. Напомните-ка мне еще разок, доктор Иванов, сколько у вас сильных индукторов, таких вот, класса Боброва?
– Пока трое. Но еще двое на подходе. Тренировки себя оправдывают. Обычного индуктора можно натренировать до класса сильного. Способности повышаются.
– И что, они действительно под контролем? Не совершат каких- нибудь глупостей, когда получат свободу действий?
– Все индукторы под полным контролем! – сказал Иванов, расфуфырившись от гордости. – Единственный, кто не поддавался – вот этот, – он показал пальцем на Игоря. – Но с ним, похоже, вопрос закрыт. Вы правы, господин доктор Кузнецов, безопасность превыше всего…
– Николай Юрьевич! – доктор Петров схватил за руку Блохина, – я вас очень прошу, ну что вам стоит… Не нужно убивать Маслова! Еще не поздно. Его еще можно успеть реанимировать, организм сильный, справится. Он нам еще нужен…
– Нам он не нужен! – отчеканил Блохин, отстранившись от доктора Петрова с некоторой брезгливостью. – Вам же сказали, что он неконтролируем! Гипнабельность нулевая, в придачу ко всему еще и шизофреник. Дай ему хоть малую поблажку – он вас же первого и пришибет. Понимать надо такие вещи! Он свое дело сделал. Пусть теперь отдохнет. В землице. Там ему самое место…
Пока все разговаривали, юнит Маслова, распростертый на экране, шевельнулся, приподнялся на локте, а потом и вовсе сел. В руках его появился круглый желто-красный предмет. Юнит вцепился в него зубами и начал жадно есть.
– Э, постойте-ка, – забеспокоился доктор Кузнецов. – Смотрите, что происходит. Выходит, что не так уж он и убит. Что это он делает – вроде как ест что-то?
– Яблоко ест, – констатировал Блохин.
– А откуда он его взял?
– Понятия не имею, – Блохин озадаченно поскреб в затылке. – С этим Масловым всегда проблемы. Вечно он сюрпризы подкидывает. Ладно, с этим мы сейчас справимся. Михаил, давай, добивай его. Сделай это красиво.
Онтурави попытался сделать красиво. Он подпрыгнул, прыжок должен был завершиться ударом обеими ногами в голову Маслова. Не получилось. Маслов резво метнулся в сторону, пружинисто поднялся, бросил в марсианина огрызком яблока и затанцевал в боксерской стойке.
– Его физиологические показатели быстро приходят в норму, – тревожно сказал доктор Иванов, вглядываясь в показания мониторов. – Так быть не должно. Он восстанавливается как индуктор, не подвергшийся нейтрализации. Послушайте, доктор Петров, вы ничего с ним не нахимичили? Не сняли его с транквилизатора? Как-то подозрительно хорошо вы относитесь к этому Маслову…
– Да что вы? – возмутился Петров. – Вот уровень препарата в крови, – Петров взмахнул белым бланком, – сегодняшний утренний анализ Маслова, все там в порядке. Вы же сами это дело контролируете…
– Нет, ты смотри, что делает, стервец! – Блохин покачал головой. – Бьет Грызуна самым форменным образом!
Игорь бил. Совершал едва заметные движения руками и юнит послушно превращал их в движения большие, полноценные. Само собой, ничего удивительного в этом не было. Удивительным было то, что удары доходили до настоящего Боброва – он корчился и стонал в своем кресле.
– Прошу прощения, доктор Кузнецов, – торопливо сказал Блохин. – Нужно остановить это. Он ведь сейчас Боброва того… Убьет…
Он сделал движение к Маслову, но теперь пришла его очередь быть остановленным. И сделал это никто иной, как доктор Кузнецов.
– Э, нет, подождите-ка, коллега. Не будем нарушать чистоту эксперимента. Посмотрим, что из этого получится.
Блохин угрюмо подчинился начальнику. Доктор Петров злорадно усмехнулся.
Что это было? Как Игорю удалось продраться через отупляющее марево транквилизатора, через смерть, почти уже наступившую на горло, как удалось ему снова, хоть и ненадолго, стать сверхиндуктором? Помогло яблоко, которое получил он из рук мамы. Уже потом, обдумывая произошедшее, понял Игорь, что не было мамы – увы, мертвых не оживишь, – что, находясь в забытьи, сработала на самосохранение его подкорка, выдала в готовом виде именно то, что всегда запускало любое его креаторское действо – РИТУАЛ. Живой, мозговой, материализованный синапсами серого вещества аналог компьютерной команды. Виртуальный юнит съел виртуальное яблоко – так выглядел этот ритуал на экране. А настоящий Игорь чувствовал себя при этом так, словно лопал одну шоколадку за другой. Он чувствовал, как регенерируется его растерзанная плоть, как затягиваются раны. Он уже начал забывать, как это бывает. И он ловил кайф от того, что это происходит снова. Кайф, сравнимый с эйфорией наркомана.
Он вовсе не был уверен, что что-то произойдет дальше – чудо могло ограничиться лишь этим. Но не ограничилось. Когда Игорь ударил марсианского бога Онтурави, когда почувствовал, что удар прошел, смял в лепешку нос настоящего, реального Грызуна Боброва, то понял…
Что он понял?
Что может убить Боброва. И очень склонен к тому, чтобы это сделать.
Грызун был не лыком шит, совершенным телом Онтурави он владел гораздо лучше, чем собственным, толстым и неповоротливым. Пропустив пару горячих плюх, Грызун осознал, что происходит, и переменил тактику. Сделал то, чего не мог делать юнит Маслова – побежал по стене. Надо сказать, резво у него получилось – промчался по стене, оказался на потолке и свалился Гоше прямо на голову. Сдавил его шею железными руками и покатился вместе с ним по полу.
Кулачный бой перешел в вольную борьбу. Любой знаток “Богов Марса”, увидев такое зрелище на экране, разинул бы рот от удивления. Никакой борьбы в “Богах Марса” не
