запьянел, что ему два кувшина арьки – что слону дробина. Играет… В смысле, делает вид, что пьян – зачем? Для кого?
– Ай-ай-ай, ехал я лесо-о-о-м, – на редкость приятным баритоном – ничуть не пьяным – вельможа затянул уртын дуу – длинную дорожную песню. Оторвавшись от хура, махнул рукой:
– Подпевайте, парни!
То ли попросил, то ли приказал – поди пойми!
– Ехал сопками и долинами-и-и-и… – переглянувшись, запели гости. Песню эту они знали – популярная была песня, Баурджин-Дубов ее именовал – «Скакал казак через долину». Мотивом было схоже.
– Ехал мимо реки-и-и-и… Золотой Онон, голубой Керулен!
В этот момент бесшумно приоткрылась дверь гэра, и быстро вошедший мужчина молча опустился на кошму рядом с хозяином:
– Хорошо поете, парни!
– Темучин-гуай!!! – узнав, молодой нойон едва не подавился песней. Вскочил на ноги – поклониться, за ним – испуганный Гамильдэ-Ичен.
– Сядь, Баурджин, – негромко приказал Чингисхан. Желтовато-зеленые – тигриные или рысьи – глаза его смотрели настороженно и жестко, узенькая рыжеватая бородка делала монгольского повелителя похожим на Мефистофеля из оперетты «Фауст», которую Дубов с женой смотрели в первый послевоенный год в одном из московских театров. Именно оперетту, а не оперу. Оперы Дубов не очень-то любил за излишнюю пафосность и помпезность.
Дождавшись, когда все усядутся, Темучин подозрительно посмотрел на Гамильдэ-Ичена.
– Это мой человек, – поспешил напомнить нойон. – Самый верный и преданный. Если разрешишь, я хотел бы взять его…
– Возьмешь, – Темучин усмехнулся. – Боорчу, нас здесь никто не…
– Никто, Великий хан! Ручаюсь! – Боорчу был собран и деловит. Какой там пьяница!
– Тогда слушай, Баурджин-нойон, – негромко начал хан. – Ты знаешь, кто такой Джамуха?
– Слышал, – Баурджин кивнул. – Вот, от уважаемого Боорчу и слышал.
Темучин с горечью скривил губы:
– Бывший мой друг… и предатель. Мне стало известно – он собирает войска далеко на севере. Меркиты, тайджиуты, часть найманов и прочие. Ты не похож ни на одного из них, Баурджин, и – вместе с этим – похож на всех сразу. К тому ж ты – уж не обижайся – чужак, изгой, обязанный мне своим нынешним положением…
– О, великий хан, моя благодарность…
– …которое еще более укрепится. И вообще, – Темучин вдруг совсем по-мальчишески хохотнул, – не перебивай хана! А этот твой парень… как его?
– Гамильдэ-Ичен, великий хан.
– …кажется, запьянел. Боорчу, ты не перестарался, часом?
– Какое там – перестарался? – искренне возмутился вельможа. – Всего-то две бортохи и выпили. Так, баловство одно.
– Однако парень-то вот-вот сомлеет. Баурджин, побей-ка его по щекам… Во-от… Уже и глаза открыл. Плесните-ка ему бражки… да и мне заодно.
Напившись, хан продолжал инструктаж. Честно говоря, Баурджин уже давно понял, что именно ему предстоит делать – выяснить конкретные планы Джамухи, что же еще-то? Численность и состав войск, вооружение, командование, характер взаимоотношений меж родами и племенами – это, пожалуй, важнее всего, уж больно разношерстная компания собралась под знаменами инсургента. В этом, несомненно, его слабое место.
С разрешения хана молодой князь изложил все свои соображения.
– Ты верно меня понял, юртаджи, – выслушав, довольно кивнул Темучин. – Именно это я и хочу знать. Впрочем, не только это – и твои собственные соображения тоже. Я знаю, ты любишь свою красавицу жену, детей, род. Если Джамуха приведет войска на юг… Война! Запылают кочевья, обезлюдеет степь, и лишь одни вороны будут кружить над трупами павших.
– Я сделаю все!
– Верю тебе, юртаджи!
– Юртаджи? – Баурджин недоуменно моргнул.
Вообще-то так именовали особую структуру управления войсками и разведкой, которую молодой нойон называл по-своему – генеральный штаб. Так было привычнее. Юртаджи – штаб и полководцы-беки, или «численники».
– Да, юртаджи, – Темучин усмехнулся. – В случае успеха ты возглавишь разведку. Всю! Станешь моими глазами и ушами. Эта важная должность… должность для верных людей, зарекомендовавших себя… гм… особым образом. Помнишь Мэй Цзы?
– Да уж, век не забуду! – Баурджин передернулся, вспомнив шпионку, едва его не угробившую. – А вообще, красивая была девчонка…
Темучин с Боорчу расхохотались. По знаку хана вельможа плеснул в пиалы арьки:
– Да помогут вам Великий Тэнгри и Христородица! – прищурив глаза, торжественно произнес Темучин.
Глава 4
Цара Леандер
В глазах ее огонь,
В лице ее блеск…
– Ну, купи, купи этот дээли, красавица, что смотришь? Я ведь вижу, что нравится! Ты не смотри – примерь. А ну-ка…
Баурджин с неожиданной для самого себя ловкостью накинул халат на узкие плечи смутившейся тайджиутской девчонки – темненькой, узкоглазенькой, но вполне симпатичной. А может, это была и не тайджиутка вовсе, может, меркитка или найманка. Нет, найманы все ж таки более европейского облика.
– Ну, вот! – сделав шаг назад, Баурджин посмотрел на девчонку и схватился за сердце. – Ну, настоящая ханша, клянусь Тэнгри – покупай скорей, придешь в свой гэр – муж и не узнает такую красавицу!
– Да нет у меня еще мужа, – покраснела девушка. Изумрудного цвета дээли, отделанное алой шелковой тесьмою, ей явно нравилось. Еще бы… Так шло к ее глазам! Нет, честно слово – шло, клянусь Христородицей!
– Нет, так теперь скоро будет! – подмигнув потенциальным покупателям, заверил Баурджин. – Ну, скажите вы ей!
Столпившиеся вокруг купеческих возов люди – пастухи из расположенного прямо на берегу реки кочевья вместе со своими чадами и домочадцами – восхищенно зацокали языками. Особенно молодые парни: девчонка-то явно многим из них нравилась.
– Бери, бери, Сарантуяа, очень тебе к лицу!
– Сарантуяа! – восхитился Баурджин. – Какое красиво имя – Лунный Луч! Ну, что же ты стоишь, Лунный Лучик, доставай-ка быстрей свои денежки, медяшки, серебряшки, золотишки… Ну? Смотри, не то другие купят! Один такой дэли у меня и остался…
Вот в этом Баурджин был полностью прав – качественных товаров, типа вот этого дэли, в повозках было – раз-два и обчелся. А все Хартамуз-черби – завхоз чертов! Ну и скупердяй, каждую монетку пересчитал, каждый поясок – и все норовил всучить какую-нибудь никому не нужную гадость, типа рукоятки от сабли или рваный пояс. Словно свое отдавал, отрывал от сердца. Да-а-а… Наверное, такой черби как раз и нужен. А как же! Все они, хозяйственники, скупердяи и жмоты – а иначе, наверное, и нельзя.
– Ну, скажи пожалуйста, Хартамуз-гуам, – потихоньку скандалил Баурджин. – Ну, зачем купцам рукоятка от сабли? Кто ее купит-то? Тем более – такую старую.
– В дальних кочевьях злого духа по частям продать можно! – посмеивался черби, Баурджин его уже про себя окрестил – «завсклад-прапорщик». – Главное, назначить правильную цену.
– Ну, ты еще нас торговать поучи, – обиделся нойон. – Чай, не велика хитрость.
