переоденься – а разорванную сорочку принесешь нам в качестве вещественного доказательства.
– Да какие тут еще нужны доказательства? Ежели он налетел, схватил, завалил на ложе…
– Цыц! Иди, говорю, переоденься. Да, насильник таки успел совершить свое черное дело?
– А как же, господин прево? Как же ему было не успеть, когда вы там по двору тащились, прошу прощения, словно беременные улитки – нога за ногу, сопля за щеку…
– Ты уймешься наконец, Мари-Анж?! Иди живо, переодевайся. Да позови там, во дворе, свидетелей.
– Кого-кого позвать, господин прево?
– Сви… Мишеля с Кловисом.
– Ах, этих…
Мари-Анж наконец ушла, а вместо нее появились свидетели – простоватые деревенские парни, похоже вообще не обладающие способностью к связной и членораздельной речи, в большей степени полагаясь на глаголы и междометия.
– Ну, мы это… шли на покос… или с покоса… Да, это, с покоса. Коса сломалась, так мы и… И вот слышим – верещит кто-то, будто подсвинка режут. Так ведь рано еще резать-то! Заглянули, а там – Мари- Анж верещит. Лежит на кровати, заголившись, а рядом какой-то хлыщ.
– Тот самый, что сейчас сидит в амбаре?
– Точно тот самый, господин прево.
– Что ж, дошла очередь и до него. Идите, парни. Скажите, чтобы привели.
Войдя, Митька хмуро обвел глазами помещение, вздохнул, но, увидев своих, несколько воспрянул духом.
– Ваше имя и общественное положение, месье? – осведомился прево.
– Я уже говорил – это наш друг, дворянин из Лангедока. – Жан-Поль возмущенно фыркнул.
– Я помню, господин д’Эвре, – холодно кивнул судейский. – Но все же хочу сейчас говорить лично с обвиняемым. Итак. Вы, месье, – приезжий. Как ваше имя?
– Димитри… Димитри Тере.
– Странное имя… Впрочем, понятно – южанин. Каким ветром занесло в наши края?
– Я учусь… учился в Сорбонне.
– Ах, вот как? В Сорбонне. Ученый, значит, человек. Извольте ответить на несколько моих вопросов.
Юноша пожал плечами:
– Задавайте.
– Вопрос первый: вашу сорочку разорвала Мари-Анж? Ну, та девушка…
– Да… именно она и разорвала, я даже сам не…
– Достаточно, месье. Вопрос второй: вы лежали на кровати вдвоем?
– Вначале сидели. А потом она вдруг резко набросилась на меня и…
– Так лежали?
– Потом – лежали. Но…
– Благодарю, вполне достаточно. Уведите обвиняемого!
– То есть как это – уведите? – опешил Иван. – Он же еще ничего толком не рассказал?
– А вы полагаете, он такой дурак, что сознается? О-хо-хо… Поверьте моему жизненному опыту, господа, – такое случается редко, крайне редко. А ваш друг вовсе не производит впечатления глупца.
– И все же мы намерены подать апелляцию!
– Ой! – Прево поморщился, словно от зубной боли. – Я ж вам уже говорил… Итак, подведем итоги?
Приятели переглянулись:
– Попробуем. Интересно, что из всего этого выйдет?
– Как видите, господа, кроме вас и меня с господином кюре, здесь больше никого нет, – вкрадчиво произнес судейский. – Потому можно быть откровенными, а?
– Можно, – неожиданно усмехнулся Иван. – Разрешите, я выдвину свою версию?
Прево развел руками:
– Пожалуйста! Только, если можно, кратко.
– Хорошо, – согласился Иван. – Кратко так кратко. Как мне кажется, дело обстоит так: имеется подставной человечек, некий пастушонок Жак, который почему-то не был допрошен…
– Не понимаю, при чем тут Жак? – Прево и кюре переглянулись.
– Ах, не понимаете? – Иван издевательски покачал головой. – Позвольте продолжить?
– Ну, конечно…
– Так вот, этот самый пастушонок Жак, сказав, что у некой Мари-Анж можно недорого приобрести съестные припасы, нарочно указал нам окружную дорогу, которой мало кто пользуется, специально, чтобы у этой якобы потерпевшей девицы по имени Мари-Анж и ее сообщников было время подготовиться. Далее, когда наш друг вошел в дом, Мари-Анж набросилась на него, разорвав и свою сорочку, и сорочку нашего друга, потом закричала… как раз вовремя, для того, чтобы подошли сообщники, явно допрошенные недостаточно подробно. Я полагаю, это не первый такой случай в вашей деревне, и если поднять все прошлые дела…
– А может, не стоит с этим спешить? – нехорошо ухмыльнулся прево. – Посмотрите, что мы имеем по этому делу. Со стороны вашего друга – только его собственные показания. Со стороны обвинения: показания потерпевшей – раз, показания свидетелей, пусть даже косвенных, но тем не менее – два, вещественные доказательства – разорванные сорочки, измятая постель, царапины – три. Догадываетесь, какая чаша весов перевесит?
– Догадываемся, – посмотрев в окно на маячивших во дворе солдат, хмуро кивнул Жан-Поль. – Похоже, нам остается решить лишь один вопрос: сколько?!
– Вот! – Прево с нескрываемой радостью всплеснул руками. – Вот с этого и надо было начинать. Шестьсот су, думаю, хватит для утешения несчастной малышки Мари-Анж.
– Шестьсот су? – Жан-Поль покачал головой. – Это же получается – тридцать ливров. Дороговато будет!
– Хорошо. Ваша цена?
– Пятнадцать ливров и ни денье больше!
– Пятнадцать?! Да побойтесь Бога! Давайте хотя бы двадцать пять.
После бурной торговли сошлись на двадцати двух ливрах. Привели из амбара Митьку, усадили за стол, распили кувшинчик вина. Странно, но у Ивана не было никакого предубеждения ни к кюре, ни к лжесвидетелям, ни к «потерпевшей» – больно уж ловко они все проделали. Мораль – не будьте наивными дурачками и не ищите дешевых окороков там, где их нет. И в самом деле, надобно признать, парни еще дешево отделались, если б в деле был замешан бальи – уже попахивало бы не двумя десятками ливров. Так что, все, что ни делается, – к лучшему.
– Может, заночуете у нас? – после второго бочонка предложил прево. – Дорого не возьмем – больно уж симпатичные вы люди.
– Нет уж, спасибо, – дружно отказались друзья. – Мы лучше поедем и без того сколько времени здесь потеряли.
– Ну, тогда – бон вояж, счастливого путешествия!
Солнце уже стояло в зените, когда путники наконец тронулись в дальнейший путь. Парило, и по краям неба ходили сизые тучи, грозившие скорым дождем. Однако нет, дождь так и не собрался – тучи разнес вдруг налетевший ветер.
– Да, Митрий, дорогонько ты нам обошелся, – усаживаясь на небольшой полянке на перекус, хохотнул Иван. – Двадцать два ливра, однако.
– Надо было по мордасам им, по мордасам! – заерепенился Прохор. – Я уж едва сдержался.
– Вот и молодец, вот и правильно. Ну, побили бы их всех, освободили б Митрия – а дальше куда? Прево ведь не врал про ордонансную роту. – Иван покачал головой. – Попали бы в розыск – тогда уж точно
