глупа, как ты думаешь. Красивые женщины вовсе не обязательно дуры, встречаются средь них и умные, и не так уж редко. Вообще, я давно заметил – женщины в большинстве своем намного умнее мужчин.
– Да уж, – грустно кивнул Прохор, видать, вспомнил свою зеленщицу… или кого другого? Честно говоря, и Ивану было кого вспоминать… Юная красавица Василиса ждала его в далеком далеке – на Тихвинском посаде. Молодой человек специально старался пореже вспоминать суженую, считая, что это непозволительно расслабляет сердце. Сегодня вот расслабился, обрадовался, что сейчас выполнит задание, – и на тебе, едва не погиб! Так что опасная эта штука – расслабленность.
Нерадостной была атмосфера в комнате, даже, можно сказать, грустной. Так, правда, и есть – досадно! Все уже считали, что грамоты вот-вот будут у Ивана, – а что получилось? Нечего и говорить, просчитались ребятки, просчитались. Ну да теперь чего горевать? Думать надо, что дальше делать.
– Садовник мне показался весьма подозрительным, – туго завязав бинт, почесал голову Митрий. – Ну, тот молодой послушник в аббатстве. Как он на нас смотрел! Прямо зыркал, словно мы сейчас украдем его любимый розовый куст!
– Садовник? – задумчиво переспросил Иван. – Садовник… Садовник… Садовник! Слушайте, а ведь о нем упоминал брат Жильбер, проклятый иезуит, надеюсь, покойный. Благодарил Юбера за то, что тот разрешал им изредка беседовать. Они, вишь, оба от роз без ума – садовник и иезуит.
Митрий неожиданно вздохнул:
– Роза – красивый цветок. А уж пахнет! Прямо, будто в раю.
– А ты где розы-то нюхал? – хохотнул Прохор.
– Да уж нюхал, – обиженно отмахнулся Митька. – Не о розах сейчас речь – о садовнике. Как бы его прищучить? Ведь грамоты явно спрятаны в монастыре и, я думаю, вовсе не в часовне Святого Обера… – Он посмотрел на Ивана. – Если бы там были грамоты, вряд ли б иезуит тебя туда повел.
– Все может быть…
– Да нет, вряд ли.
– Я, с вашего разрешения, посплю, – усмехнувшись, заявил Жан-Поль. – Вы все равно сейчас по- русски треплетесь, а я в нем ни бельмеса не понимаю.
– Ой, извини, Жан-Поль, – спохватился Иван. – Мы тут так, обсуждаем кое-какие свои делишки.
– Да уж вижу. – Нормандец кивнул на замотанную руку юноши. – Судя по ране – дуэль. А причина? Женщина?
– Она самая. – Иван рассмеялся.
– Жаль, меня в секунданты не взял!
– Так ты у своей мадам ошивался. Уж в следующий раз – обязательно.
Нормандец наконец отстал, завалившись спать; давно храпел и Прохор, лишь Митька не спал, верно, все думал, как ущучить садовника.
– Спи, Митрий. – Дунув, Иван затушил свечу. – Завтра будем думать – утро вечера мудренее.
Утром Иван проснулся от шума внизу. В таверне громко разговаривали, видно, что-то обсуждали – прислушавшись, юноша различил голос хозяина, дядюшки Шарля, и еще один незнакомый, женский.
Впрочем, не женский – спустившись, Иван увидел в таверне оборванца Жано.
– Добрый день, – приветствовал юноша. – Что случилось? Чего вы так орете?
– Жано вот пришел, рассказал последние новости, – обернувшись, пояснил трактирщик. – Ах, Катерина, девочка моя, с кем же ты связалась? – Он заломил руки. – Ну, сбежала, ладно, дело молодое, глупое. Но – хотя бы с дворянином или с каким-нибудь лавочником! А тут – с нищим привратником! О, горе мне, горе, на кого я теперь оставлю гостиницу и таверну? Она ведь мне как дочь была, Катерина. Думал – выдам замуж, зять при мне будет, внуки… Эх. – Дядюшка Шарль расстроенно махнул рукой.
– Так что, привратник тоже сбежал? – едва не зевнув, осведомился Иван.
Жано ухмыльнулся:
– Сбежал, и не только он.
– А кто еще-то?
– Да много.
– Много?!
– Значит – привратник Юбер, затем – один монах, тот, что томился за какие-то грехи в монастырском узилище, ну и еще садовник.
– Садовник?!
Иван медленно опустился на стул. Вот это была новость!
На шум явился и Митрий, и уж вдвоем они живо расспросили Жано, да мальчишка и сам не собирался молчать – его так и распирало от новостей. Оказывается, каждое утро садовник – молодой парень, послушник Грегуар – тщательно поливал розовые кусты, высаженные во внутреннем дворике, не ленясь таскать воду на этакую высотищу. Обычно с утра, после заутрени, его так и видели – на лестницах, с большим деревянным ведром. А вот сегодня – ни на утренней молитве его не было, ни в саду. Заглянули во дворик – мама родная, святой Михаил! Один из розовых кустов вывернут с корнем! А рядом с ним, на земле, валяется раскрытая шкатулка, красивая такая, резная – ну, естественно, пустая.
– Он, видать, прятал там какие-то сокровища, – почесав за ухом, азартно предположил оборванец. – Отец Раймонд приказал ревизию провести – хоть узнать, что этот негодяй послушник украл!
Выслушав мальчишку, Иван покачал головой:
– Ну и дела у вас в аббатстве творятся!
Довольный всеобщим вниманием, Жано горделиво выпятил грудь:
– И это еще не все!
– Не все?
– Монастырская лодка пропала! Ну, рыбацкий челн. Некоторые монахи вспомнили, что после всенощной садовник расспрашивал их о проходящих мимо острова судах.
– Ага! – прищурился Митрий. – Значит, на всенощной садовник был. Выспросил, что ему надо, да и был таков. Лодку-то наверняка он украл!
– Или – привратник Юбер. – Жано пожал плечами.
– Или – тот сбежавший монах, – как ни в чем не бывало промолвил Иван. – Ну, тут гадать нечего… Ты случайно не знаешь, Жано, что за корабли обычно проходят в заливе?
– А что тут знать-то? Из Сен-Мало в Шербур, разумеется. Или – в Гавр, в Антверпен, в Англию, но все равно через Шербур, его уж никак не миновать – по пути.
– И много здесь кораблей проходит? – быстро спросил Митрий.
– Как когда… – улыбнулся мальчишка. – Рыбаки про эти корабли все знают – какой да куда…
– Рыбаки… – задумчиво прошептал Иван. – Рыбаки…
– Ну, я пойду, пора, – вдруг засобирался Жано и, жадно выпив предложенный трактирщиком бокал вина, поспешно покинул таверну.
– О, Катерина, Катерина, – снова завел свою песню дядюшка Шарль. – И на кого ты…
– Что, даже письма не оставила? – хмуро поинтересовался Иван. – Не может такого быть, Катерина – добрая девушка.
– Письмо? – Трактирщик озадаченно почесал затылок. – А ведь об этом я не подумал! Ну-ка, поднимусь к себе, посмотрю…
Иван с Митрием переглянулись и тоже поднялись в свои апартаменты – будить приятелей. Впрочем, те уже встали.
– Чего там так орут-то? – натягивая камзол, буркнул Прохор. – Вот люди, прости Господи, – с утра уже скандалы устраивают.
– Дядюшка Шарль о племяннице своей кручинится – сбежала, дескать, не сказавши адреса.
И, словно бы в подтверждение этих слов, где-то совсем рядом, за дверью, послышался жуткий вопль.
– О боже! – покачал головой Иван. – Пойду, посмотрю – как бы наш хозяин с лестницы не свалился. А вы собирайтесь – сейчас идем на причал, к рыбакам.
Выйдя из комнаты, Иван едва не столкнулся с трактирщиком.
– О, месье Жан! – помахивая зажатым в руке листком, радостно завопил тот. – А вы ведь оказались
