Декабрь 224. Ротомагус
ПОЕДИНОК
'Лихас, не ты ли, – вскричал, – мне передал дар погребальный?
Смерти не ты ли виновник моей?'
Зимой погода совсем испортилась – с моря дули пронизывающие злые ветры, приносили холодный дождь, иногда и пополам со снегом. Иллириец от подобной мерзости захандрил и, наверное, слег бы, если бы не бесконечные изнурительные тренировки, от которых, естественно, не освобождались даже «звезды». Впрочем, никого особенно и не надо было заставлять махать тяжелым учебным мечом – от этого зависела жизнь. Последний раз бои проводились в конце ноября, в честь дня рождения жены какого-то важного и богатого горожанина, давнего завистника и конкурента Памфилия, и с тех пор ланиста пока не находил применения своим гладиаторам, ряды которых значительно поредели. Гибли в основном «деревяхи» так что хозяин школы приказал Лупусу, Плавту и прочим поскорее научить новичков разным хитрым приемам. Впрочем, приказ этот явно запоздал. Выжившие постепенно становились опытными бойцами, те же, кому не повезло, – увы…
Рысь жил в постоянном ожидании какой-либо пакости со стороны ланисты – Памфилий с Марцием вряд ли так быстро успокоились, хоть молодые гладиаторы и держали языки за зубами, не говоря никому о том, что произошло в доме Памфилия Руфа. Никаких пакостей, правда, пока не следовало, может, и вправду эдил с дуумвиром решили оставить парней в покое, видя, что те молчат, словно рыбы? Хорошо бы, если так-Единственное, что тревожило Рысь, – каким образом сообщить Флавии о привратнике? Памфилий Руф больше не приглашал к себе молодых и в случае надобности обращался к ветеранам, таким как Фракиец, Марцелл Тевтонский Пес или Черный Юбба. Вообще-то сие пошло на пользу – Тевтонский Пес хотя многого не мог простить Рыси, уже не смел выступать против него открыто, что жутко огорчало Автебиуса и Савуса. Коварный галл со своим дружком-кимвром вовсе не забыли обид и по-прежнему ничего хорошего Рыси не желали. Правда, свой пыл они несколько поумерили – не действовали открыто, Автебиус даже радостно улыбался при встречах и, как и раньше, при любой оказии старательно угождал ланисте. Хозяин школы принимал его мелкие услуги вполне благосклонно и даже, склонив голову, вполуха выслушивал какие-то предложения, а уж коварный галл болтал без умолку:
– Не понимаю, чего ради держать нас, бойцов, без дела? Конечно, устраивать игры – дело дорогостоящее и охотников мало, особенно сейчас, зимой. Но ведь вовсе не обязательны игры, можно запродать парочку гладиаторов на чью-нибудь вечеринку…
– Учи ученого, – довольно улыбнулся ланиста. Его и самого все чаще посещали подобные мысли. Да и кого б они не посещали в данной ситуации – боев нет, а содержать школу все же на что-то надо. На что? Ранее накопленные средства, конечно, имелись, но они, как подкожный жирок, уж на совсем крайний случай. Устраивать закрытые бои для избранных нуворишей, таких, как тот же Памфилий Руф, – идея неплохая. Вот только как заставить их раскошелиться?
– А просто-напросто распустить слухи, – осторожно подсказал галл, массируя хозяину школы ступни. – Пусть богатенькие меж собой соревнуются – у кого бои лучше!
Ланиста кивнул – и в самом деле, у этого парня голова соображает!
– И еще хорошо бы составить какие-нибудь неожиданные пары, такие, каких не увидишь на арене, например Тевтон и иллириец.
Услыхав такое предложение, ланиста вдруг возмутился:
– Молчи, глупая твоя голова! Тевтон сожрет иллирийца и не подавится, а я лишусь прекрасного бойца, который к тому же притягивает на игры все женское население Ротомагуса!
– Так ведь вовсе не обязательно биться насмерть…
– Ты что, не знаешь Тевтона? Ему стоит только распалиться… Впрочем, – хозяин школы задумался, – сама идея, конечно же, недурна. Вот что, ты придумал, тебе и исполнять. Завтра отправлю вас с кимвром старшими на рынок – грузить на телеги кирпичи для школы. Вместе со стражей будете присматривать за новичками, заодно распустите слухи. Там, у таверны, всегда толпятся клиенты Памфилия Руфа – скажете, мол, некий богач из Бревиодурума нанял на две ночи лучших гладиаторов для услады гостей схваткой. Это, правда, не совсем законно, налоги-то не платятся – но… эдил Марций – дружок Памфилия и, думаю, закроет на это глаза… – Ланиста обернулся к привалившемуся к стене стражнику: – А ты что скажешь на это, Аманд?
Тот потянулся к кувшину с остатками вина, хлебнул.
– А то и скажу – изрядно придумано. Правда, не вами – я уже давно слыхал про такие штуки, вот только ты, братец, что-то побаивался их применить.
– Эдил – та еще собака, – угрюмо скукожился хозяин школы. – Придется взятку давать.
– Так дай! – Стражник с усмешкой пожал плечами. – Что ты ломаешься, словно юная девственница?
Он встал и, перевернув опустевший кувшин, постучал по донышку. Выбив на ладонь несколько капель, слизнул и со вздохом вышел на двор. К вечеру подморозило. Тихо кружась, падал снег, белая пороша засыпала лужи, покрывшиеся тонким ледком. У позорного столба корчился от холода привязанный за какие-то провинности гладиатор – совсем еще молодой парень с длинными светло-русыми волосами и узким заострившимся лицом. Несчастный уже посинел, глаза его сделались белыми от предчувствия неизбежной смерти. Аманд посмотрел на него, почесал затылок и, обернувшись, громко позвал ланисту:
– Эй, братец, твоя собственность скоро совсем окочурится у столба позора.
– Так вели его расковать, – раздраженно донеслось сквозь приоткрывшуюся дверь. – За всем только я должен присматривать, что ли?
Пожав плечами, Аманд сплюнул и медленно направился к кузнице, расположенной в самом углу обширного двора школы. Безрезультатно попытавшись дозваться кузнеца, – и где его собаки носят? – обернулся, услыхав за спиной чьи-то шаги.
– О! Рысь! – обрадованно воскликнул стражник. – Ант Юний. И что ты здесь ходишь?
– Так, – беспечно отмахнулся парень. – В уборную ходил… Ну и дерьма там! – Оглянувшись, он посмотрел на прикованного к позорному столбу новичка и, понизив голос, спросил:– И что такого он сделал?
