Ваймс попытался себе представить, как все происходило. Объединились ли крысы со скорпионами и потом, после победы над змеями, пригласили скорпионов на шикарный праздничный ужин, на котором и слопали своих бывших союзников? Или, может быть, они нанимали отдельных скорпионов за… – что там скорпионы едят? – чтобы те под покровом ночи подбирались к избранным змеям, змеям-вождям, и жалили их?
На ум пришла история, которую он однажды слышал. О человеке, проведшем много лет в одиночной камере. Он дрессировал птичек и таким способом создал для себя что-то вроде свободы. Вспомнились рассказы о древних моряках. Когда старость или недомогание лишали их возможности плавать, они коротали дни, делая корабли и помещая их в маленькие бутылки.
Затем мысли Ваймса вернулись к патрицию. Вот он, правитель, лишенный своего города, сидит скрестив ноги на сером полу унылой темницы и воссоздает в ее стенах свой бывший город, поощряя борьбу за власть, соперничество, интриги и раздоры. Патриций представился ему в виде угрюмой статуи, вынашивающей свои замыслы посреди камней, неподвижный мрак которых оживляется лишь крадущимися тенями и воспоминаниями о внезапной политической смерти. Наверное, это легче, чем управлять Анк-Морпорком. В том городе гораздо больше сброда, которому, чтобы удержать нож, достаточно одной руки.
Возле зарешеченного отверстия что-то зазвякало. Появилось полдюжины крыс, которые волокли за собой нечто, завернутое в тряпицу. Перебросив свой груз через решетку, они с большими усилиями подтащили его к ногам патриция. Тот наклонился и развязал узел.
– Так, сегодня у нас сыр, куриные ножки, сельдерей, кусок довольно черствого хлеба и бутылка отличного, о! Отличного «Очень Известного Лукового Соуса» от Меркля и Жаломыша. Я сказал пиво, Скрп, – главная крыса задергала в ответ усиками. – Ты уж извини, Ваймс. Видишь ли, они не умеют читать. Похоже, для них непостижим сам принцип чтения. Но слушать они умеют. Держат меня в курсе текущих событий.
– Похоже, вы здесь неплохо устроились, – выдавил Ваймс.
– Мое основное правило: строй темницу так, чтобы тебе самому захотелось провести в ней ночку-другую. – Патриций разложил еду на скатерти. – Мир стал бы куда более приятным местом, будь в нем больше людей, следующих этому правилу.
– А мы все думали, что вы сооружаете тайные ходы и тому подобное.
– Не вижу в этом никакого смысла, – спокойно отвечал патриций. – За тайными ходами нужно все время присматривать, о них нужно заботиться. Это так неэффективно. В то время как здесь я нахожусь в самом эпицентре событий. Никогда не доверяй правителю, уповающему на катакомбы, бункера, задние двери и потайные ходы. Не исключено, что ему просто не нравится та работа, которую он выполняет.
– О.
Он сидит в темнице собственного дворца, власть захвачена буйнопомешанным типом – и при этом патриций искренне убежден, что все продолжает работать так, как надо. Наверное, это как-то связано с высокими должностями. Высота сводит людей с ума.
– Вы, э-э, не будете возражать, если я немного осмотрюсь? – спросил Ваймс.
– Чувствуй себя как дома.
Ваймс пересек темницу и изучил дверь. Та была закрыта массивными решетками и заперта. Замок был тяжелый.
Затем он принялся простукивать стены в местах возможных пустот. Вне всяких сомнений, темница была построена отлично – именно так, как вы бы ее построили, если бы намеревались сажать туда опасных преступников. Разумеется, в таких обстоятельствах вы не станете начинять ее фальшивыми дверьми, скрытыми туннелями или потайными ходами.
Однако сейчас обстоятельства иные. Поразительно, как влияют на чувство перспективы несколько футов непроницаемого камня.
– А стража сюда заходит? – осведомился он.
– Практически нет, – ответил патриций, подкрепив ответ выразительным помахиванием куриной ножкой. – Меня ведь не кормят. Предполагается, что я сломаюсь. На самом деле, – добавил он, – до недавнего времени я периодически подходил к двери и стонал там. Просто чтобы их успокоить.
– Но ведь рано или поздно кто-нибудь обязательно придет и проверит, как вы тут, – сказал Ваймс.
– О, вряд ли мы станем их дожидаться.
– Но как вы рассчитываете выбраться отсюда?
Лорд Витинари бросил на него утомленный взгляд.
– Мой дорогой Ваймс, – хмыкнул он, – я полагал, ты человек наблюдательный. Ты внимательно изучил дверь?
– Разумеется! – воскликнул Ваймс и добавил: – Ваша милость. Дверь чертовски тяжелая.
– Может быть, стоит еще разок на нее посмотреть?
Ваймс изумленно разинул рот, а затем прошагал к двери и уставился на нее. Популярная вариация на тему жуткого портала – сплошь в решетках, засовах, железных шипах и массивных петлях. Сколько на нее ни гляди, менее тяжелой она не делается. А вот замок гномьей работы, потребуются годы, чтобы взломать такое страшилище. В общем и целом, если нужен символ чего-то совершенно незыблемого, то эта дверь – первый кандидат.
В леденящей кровь тишине рядом с ним возник патриций.
– Ты никогда не замечал, – произнес он, – что если город захватывают бунтовщики, то прежнего правителя обязательно бросают в темницу? Для определенного типа людей это намного привлекательнее простой казни.
– Ну, пожалуй, да, но я все же не понимаю… – начал Ваймс.
– Ты смотришь на дверь и видишь по-настоящему прочную казематную дверь, так?
– Разумеется. Достаточно взглянуть на засовы и…
– Знаешь, это даже отчасти приятно, – спокойно произнес лорд Витинари.
Ваймс смотрел на дверь, пока брови у него не выгнулись дугой. А затем, как это бывает, когда, долго вглядываясь в облака, внезапно узнаешь в них очертания лошади или плывущего корабля, он увидел то, чего все это время не замечал.
Его охватили ужас и восхищение.
Он попытался представить себе машину, работающую в голове патриция. Холодную, сверкающую, из вороненого металла, всю в сосульках, с мерно, как в часах, проворачивающимися шестеренками. И эта машина тщательно просчитала возможность собственного падения и обратила ее в преимущество.
Дверь была совершенно нормальной, самой что ни на есть казематной, но то, как вы ее видели, зависело от чувства перспективы.
В этой темнице патриций мог спокойно переждать нападение всех армий Плоского мира.
Снаружи был только замок.
Все засовы и решетки были внутри.
Утренний туман таял под напором солнца, а тем временем рядовой состав Ночной Стражи неумело скакал с крыши на крышу. Нельзя сказать, чтобы к утру воздух очистился – липучие ленты дыма и застоявшийся пар не отпускали город, наполняя улицы печальным запахом мокрого пепла.
– Что это за место? – подав руку, Моркоу помог остальным стражникам
