Роковая музыка

были зеркала, блестящие жестянки, блестки и проволочки, которые библиотекарь где-то раздобыл и приладил на свое творение.

– …Оно в такой маленькой серебряной рамочке… Почему оно приделано к этой двухколесной тележке? Два колеса, одно за другим? Как нелепо. Она просто упадет, можете мне поверить. А куда запрягать лошадь, позвольте спросить?

Главный философ ласково похлопал его по плечу.

– Казначей, – сказал он. – Совет одного волшебника другому, старина.

– Да? Что?

– Если сию минуту не заткнешься, декан тебя убьет.

На тележке стояли два колеса от телеги, одно за другим. Между ними было установлено седло, а перед седлом – труба с причудливым двойным изгибом, чтобы кто-либо сидящий в седле мог за нее ухватиться.

Конечно, вся конструкция была сделана из всякого мусора, и все же, особенно при мерцающем свете свечей, она обладала каким-то темным органичным качеством, не совсем жизнью, но чем-то динамичным и волнующим, напряженным и сильным, что заставляло декана дрожать. Она излучала нечто предполагающее, что одним только своим существованием и внешним видом она нарушает не менее девяти законов и двадцати трех указаний.

– Он влюбился? – спросил казначей.

– Нужно заставить ее двигаться! – завопил вдруг декан. – Она должна двигаться. Она для этого предназначена.

– Да, но что это такое? – спросил заведующий кафедрой беспредметных изысканий.

– Это шедевр! – воскликнул декан. – Триумф!

– У-ук?

– Может, ее надо толкать ногами? – прошептал главный философ.

Декан, думая о своем, лишь покачал головой.

– Мы ведь волшебники, верно? – спросил он. – Неужели мы не сможем заставить ее двигаться?

Он обошел конструкцию по кругу. Ветер от его усеянной заклепками кожаной мантии заставил пламя свечей колыхаться, и на стенах заплясали причудливые тени.

Главный философ прикусил губу.

– Я в этом совсем не уверен, – признался он. – Кажется, в ней и так уже хватает магии. Она действительно дышит… или это плод моего воображения?

Главный философ резко развернулся и погрозил пальцем библиотекарю.

– Это ты сделал?

– У-ук.

– Что он сказал?

– Он сказал, что не сделал, а только собрал, – перевел декан, не поворачиваясь.

– У-ук.

– Сейчас я на нее сяду, – сказал декан.

Волшебники почувствовали, как что-то утекает из их душ, а на пустое место приходит неуверенность.

– Послушай, старина, я бы этого делать не стал, – сказал главный философ. – А вдруг она как помчится…

– Плевать, – откликнулся декан, не спуская глаз с тележки.

– Я имею в виду, эта машина, она ж не из этого мира, – пояснил главный философ.

– Я прожил в этом мире больше семидесяти лет, – сказал декан, – и нахожу его крайне скучным.

Он вошел в круг и положил руку на седло. Седло задрожало.

– ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ.

На пороге подвала возникла высокая темная фигура. В несколько шагов она пересекла комнату и вошла в круг.

Костяная ладонь опустилась на плечо декана и вежливо, но настойчиво отодвинула его в сторону.

– БЛАГОДАРЮ…

Фигура вскочила в седло, схватилась за руль и повернулась к присутствующим.

В некоторых ситуациях нужно следовать сценарию…

В грудь декана уткнулся костяной палец.

– МНЕ НУЖНА ТВОЯ ОДЕЖДА.

Декан отступил на шаг.

– Что?

– ДАЙ МНЕ СВОЮ МАНТИЮ.

Декан крайне неохотно снял кожаную мантию и передал незнакомцу.

Одним движением Смерть облачился в нее. Так-то лучше…

– ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИМ…

Синее пламя вспыхнуло на кончиках его пальцев и ломаными линиями побежало во все стороны, чтобы расцвести разрядами на каждом перышке и на каждой бусинке.

– Но мы же в подвале! – напомнил декан. – Это что, не имеет значения?

Смерть внимательно посмотрел на него.

– НЕТ.

Модо выпрямился, чтобы насладиться красотой клумбы, главное место на которой занимали самые превосходные черные розы, которые ему когда-либо удавалось вырастить. Чрезвычайно магический климат иногда шел на пользу растениям. Аромат роз висел в вечернем воздухе как благодарственные слова.

И тут клумба взорвалась.

Модо успел заметить только, как вспыхнуло пламя и что-то унеслось по дуге в ночное небо. А потом на него посыпался дождь из бусинок, перьев и нежных черных лепестков.

Модо покачал головой и отправился в сарай за лопатой.

– Сержант?

– Да, Шнобби?

– Взять, к примеру, зубы…

– Какие зубы?

– Которые у тебя во рту.

– А, понял, и что с ними?

– А как они соединяются там, сзади?

Сержант Колон ничего не ответил, пока не исследовал полость рта языком.

– И-и-э… – начал было он, потом прервался, распутал язык и повторил: – Интересное наблюдение, Шнобби.

Шнобби свернул самокрутку.