Carpe Jugulum. Хватай за горло!

– Это не так ефть фложно. Главное – знайт как. Иногда, конечно, приходитфя пользовайт зеркало или профить кого-нибудь дёржайт нитка пальцем, но…

– И это не больно?

– Я вфегда предупреждайт убирать палец, когда затягивайт нитка.

Дверь, заскрипев, открылась. Это был долгий, полный мучений и боли скрип. Он словно существовал отдельно от двери и звучал еще несколько секунд после того, как дверь закрылась.

– Какой ужасный звук, – сказала нянюшка.

– Данке. Добивайтфя его много дней. Такой фкрип фам не возникайт.

Из темноты донесся лай, и что-то прыгнуло на Игоря, сбив его с ног.

– Флезайт ф меня, проказник!

Это была собака. Вернее, несколько собак, собранных в одну. У нее было четыре лапы – почти одинаковой длины, но, как заметила Маграт, разного цвета. Одна голова, левое ухо – черное и заостренное, а правое – коричнево-белое и обвислое. И очень-очень много слюнных желез.

– Это ефть Охвофток, – представил Игорь, выпутываясь из лап животного и поднимаясь на ноги. – Немного глюпый, но верный друг.

– Охвосток, говоришь? – пробормотала нянюшка. – Хорошее имя, очень хорошее.

– Ему фемьдефят вофемь, – сообщил Игорь, начиная спускаться по винтовой лестнице. – Большей чафтью.

– Очень аккуратные стежки, – похвалила Маграт. – И неплохо сохранился. Счастлив так, будто у него… Гм, по-моему, у него действительно два…

– Один в запаф, – сказал Игорь, ковыляя вперед. Охвосток радостно прыгал рядом. – Я думайт, ефли один хорошо, то два ефть нафтоящее фчафтье…

Нянюшка успела открыть рот только на половину…

– Даже не думай, Гита Ягг! – рявкнула Маграт. – Держи свои комментарии при себе!

– Я? А что такое? – с невинным видом спросила нянюшка.

– Да, ты! И не притворяйся! Я тебя насквозь вижу! Он имел в виду хвосты, а не… кое-что другое.

– О, я давно придумфвайт это, – сообщил Игорь. – Это ефть очевидно! Ефтефтвенный изноф фразу уменьшайт. Плюф, пока один меняйт, пользуй номер цвай. На фебе пробовайт.

Их шаги эхом разносились по лестнице.

– Что пробовал-то? – невинно уточнила нянюшка тоном «я-интересуюсь- просто-потому-что-мне-это-действительно-интересно».

– Фердце, – ответил Игорь.

– Ах, сердце… То есть у тебя два сердца?

– Йа, второе принадлежайт бедный герр Швайн, который работайт лефопилка. Жена отказывайтфя его пофле нефчафтный флучай – зачем ему бывайт фердце, если он лишайт фебя голова?

– То есть ты в некотором смысле сам себя сделал, верно? – уточнила Маграт.

– А кто делал тебе мозги? – спросила нянюшка.

– Мозги фам не фделайт, – признался Игорь.

– Тогда почему у тебя швы вокруг головы?

– О, я вфтавляйт голова металличефкая плафтинка, – похвастался Игорь. – И тянуйт провода от шея до ноги. Заряжайт фебя от разрядов молния. Ну, вот мы и приходийт. – Он открыл еще одну скрипучую дверь. – Майн фкромный хауф.

Это была сырая комната со сводчатым потолком. Сразу было видно, что ее хозяин не часто проводит здесь время. Тут имелись камин, перед которым стояла корзинка для собаки, а также кровать с матрасом и одним одеялом. Вдоль одной из стен тянулись грубые шкафы.

– Та крышка – колодец, – указал Игорь. – А там – клозет…

– А за этой дверью что? – спросила нянюшка, тыкая пальцем в дверь с крепкими засовами.

– Наин, ничего, – поспешно ответил Игорь.

Нянюшка бросила на него быстрый взгляд.

Впрочем, засовы располагались с этой стороны двери, так что…

– Похоже на склеп, – сказала она. – Только с камином.

– Когда фтарый граф еще живайт, он любийт гретьфя, прежде чем хожайт улица. Золотые бывайт деньки. А за нынешние ломаный грош не давайт. Они ведь приказывайт избавлятьфя Охвофток.

Охвосток подпрыгнул и попытался лизнуть нянюшку в лицо.

– Однажды я видайт, как Лакримоза бивайт его ногой, – мрачно произнес Игорь и потер руки. – Дамен, мочь я ваф угощайт чем-то?

– Нет, – одновременно ответили Маграт и нянюшка.

Охвосток попытался лизнуть Игоря. У этой собаки слюны хватило бы на целый город.

– Охвофток, лежать мертвый! – велел Игорь. Пес брякнулся на пол и замер, подняв лапы вверх.

– Видайт? Он помнить!

– Но если сюда вдруг заявятся Сорокулы, мы ведь окажемся в ловушке! – вдруг сообразила Маграт.

– Они фюда никогда не фхожайт. Для них эта чафть замок недофтаточно модный, – успокоил ее Игорь. – Кроме того, я имейт другой выход.

Маграт посмотрела на запертую дверь. У нее был такой вид, что выходить через нее почему-то не хотелось.

– А как насчет оружия? – спросила она. – Я понимаю, в вампирском замке вряд ли хранят оружие, которое могло бы причинить вред хозяевам, но…

– Почему ж? Ефть такой оружие, – пожал плечами Игорь.

– Есть?

– Фколько пожелайт. Фтарый мафтер фпециально обращайт внимание. Когда мы ожидайт гофтей, он вфегда говорийт: «Игорь, заботьфя фтекла чифтые, лимоны много, а также украшения, чтобы фкладывайт религиозный фимволы». Он любийт, когда люди играть в правила. Фтарый мафтер бывайт очень фправедлив.

– Да, но его ведь могли убить? – уточнила нянюшка.

Она открыла один из шкафов, и оттуда посыпались сморщенные лимоны. Игорь пожал плечами.

– Иногда проигрывайт, иногда выигрывайт. Фтарый мафтер любийт говаривайт: «Игорь, ефли день нафтавайт, когда вампиры держайт верх, мы погружайт тьма навфегда». Но он очень злобничайт, когда унофили его нофки, много-много ругайт: «Вот шайфе, шелковые, дефять долларов за пару в Анк-Морпорке!»

– И наверное, он тратил много денег на промокательную бумагу, – сказала нянюшка, в который раз вытирая лицо.

В соседнем шкафу оказалась куча колов и киянок, плюс там же хранилась пачка простых анатомических изображений человеческого тела, на которых крестом была помечена область сердца.