Carpe Jugulum. Хватай за горло!

– Да!

Птица взлетела. Вернее, взлетело огромное пламя в форме птицы, внутри которого, похожий на голову кометы, был едва заметен силуэт настоящего феникса. «Но какой из этих двоих настоящий?…» – хмыкнул он про себя.

Птица взлетела на башню. Быстро смолкший крик сообщил о том, что кто-то из вампиров был недостаточно проворен.

– А он сам себя не сожжет? – слабым голосом спросил Овес.

– Вряд ли, – ответила матушка, перешагивая через обломки ворот. – Иначе какой смысл?

– Значит, это волшебный огонь…

– Говорят, от тебя одного зависит, сгоришь ты в нем или нет, – пояснила матушка. – Я часто наблюдала за фениксами, когда была еще девочкой. А узнала об их существовании от своей бабки. В особо морозные ночи можно было видеть, как они, зеленоватые и золотистые, танцуют в небе над Пупом…

– Ты, наверное, имеешь в виду центральное сияние, – постаравшись придать себе ученый вид, сказал Овес. – Но на самом деле причиной его возникновения являются магические частицы, ударяющие по…

– Я не знаю причин его возникновения, – перебила матушка, – но в небе танцевали фениксы. – Она протянула ему руку. – Давай обопрись на меня.

– Ты боишься, что я вот-вот упаду? – спросил Овес, не спуская глаз с горящей птицы.

– Именно.

Когда она оперлась на его руку, птица откинула голову и громко закричала на небо.

– А я считал ее аллегорическим существом, – сказал священнослужитель.

– Что ж… Аллегории тоже хотят жить, – усмехнулась матушка Ветровоск.

Вампиры не относятся к коллективным существам. Такие черты, как сотрудничество и взаимовыручка, противоречат самой их природе. Любой другой вампир – это соперник, претендующий на твою пищу. На самом деле идеальной для вампира является ситуация, когда все остальные вампиры уничтожены и практически никто не верит в твое существование. Вампиры склонны помогать друг другу ровно настолько же, насколько к этому склонны акулы.

Упыри абсолютно такие же. Разница лишь в терминологии.

Остатки клана спешили по коридору к заманчиво приоткрытой двери.

Ведро с коктейлем вод, освященных Рыцарем Оффлера, первосвященником Ио и человеком настолько святым, что он не стригся и не мылся целых семьдесят лет, упало на первых двух вампиров, имевших неосторожность войти в дверь.

Самого графа и членов его семьи не было в числе беглецов. Семейство Сорокула тихонько свернуло и улизнуло в боковую башню. А зачем еще нужны подчиненные, как не затем, чтобы первыми входить во всякие подозрительные двери?

– Нет, пап, ну как ты мог… – начала было Лакримоза и, к своему немалому удивлению, тут же получила от отца увесистую затрещину.

– Нам всем надо соблюдать спокойствие, – сказал граф. – Для паники нет причин.

– Ты ударил меня!

– И получил от этого большое удовольствие, – признал граф. – Только внимательность и осторожность могут нас спасти. Именно благодаря им мы выживем.

– Ничего не получается! – закричала Лакримоза. – Я – вампир! Я должна жаждать крови! А я мечтаю о чашке чая с тремя кусочками какого-то сахара, хотя даже понятия не имею, что это такое! Неужели ты не понимаешь, эта старуха что-то с нами сотворила?!

– Это невозможно, – возразил граф. – Для человека она весьма проницательна, но вряд ли она могла проникнуть в твою голову или мою…

– Но ты даже разговариваешь, как она! – закричала Лакримоза.

– Не теряй присутствия духа, дорогая, – сказал граф. – Помни: то, что не убивает, делает нас сильнее.

– А то, что убивает, делает нас мертвыми! – огрызнулась Лакримоза. – Ты же видел, что случилось с другими! Ты и сам обжег себе пальцы!

– На краткий миг утратил сосредоточенность, – кивнул граф. – Старая ведьма не представляет угрозы. Она – вампир. И подчиняется нам. Очень скоро она посмотрит на мир другими глазами…

– Ты совсем рехнулся? Криптофер погиб!

– Он позволил себе испугаться.

Все члены семьи уставились на графа. Влад и Лакримоза переглянулись.

– Я в высшей степени уверен в себе, – сообщил граф. Его улыбающееся, раздражающе спокойное лицо было похоже на посмертную маску. – Мой разум подобен скале. Нервы мои крепки. Вампира, владеющего собой, невозможно победить. Разве не этому я вас учил? Гм, а это что такое?

Его рука резким движением выхватила из кармана некую картонку.

– Отец, опять ты за сво… – Лакримоза застыла, а потом резко закрыла лицо ладонью. – Убери! Убери! Это же Агатский Хлонг Судьбы!

– Вот именно, и представляет он из себя три прямые линии, которые обвиты еще двумя…

– И я бы никогда о нем ничего не знала, если б ты не приставал ко мне со всякими глупостями, старый дурак! – закричала девушка, попятившись от отца.

Граф повернулся к сыну.

– И ты тоже так… – начал он.

Влад отскочил, прикрывая глаза руками.

– Мне больно! – закричал он.

– Ну и ну, вы двое, видимо, давно не практиковались, – удивился граф и стал переворачивать карточку, чтобы самому посмотреть на нее.

Он мгновенно зажмурился и отвернулся.

– Что ты с нами сделал? – закричала Лакримоза. – Ты постоянно тыкал в нас этими дурацкими картинками! Они были раскиданы по всему дому! У каждой религии – свой символ. Ты же сам учил нас, тупой козел! Линии, крестики, круги… – Она бросила взгляд на каменную стену за спиной изумленного брата и вздрогнула. – Куда ни глянь, везде увидишь что-нибудь святое. Ты научил нас разбираться в образах! – прорычала она, оскалившись на отца.

– Скоро рассвет, – взволнованно произнесла графиня. – Нам будет больно?

– Нет! Конечно нет! – воскликнул граф Сорокула, когда все посмотрели на струившийся из высокого окна бледный свет. – Это всего-навсего приобретенная психохроматическая привычка! Предрассудок! Все это происходит только в ваших головах!

– А что еще происходит в наших головах, отец? – холодно осведомился Влад.

Граф двинулся по кругу, не спуская глаз с Лакримозы. Девушка рычала, сжимая и разжимая пальцы.