сделаете так, как она сказала, или я попрошу своего друга Маздама поговорить с вами. Правда… он немного диковат.
— Хы, хы, хы!
— Да как вы смеете…
— Я смею все, девочка. Ну-ка быстро выметайся отсюда или я сам тебя стяну!
— На полном серьезе!
— Эй? Простите? — спросила Гертруда. — Вы умерли?
— Мы умерли, Вилли? — спроил Кэн.
— Вроде должны были. Но я себя чувствую вполне живым.
— Я не умер! — заорал Стукнутый Хэмиш. — Пусть кто-нить только попробует назвать меня мертвым!
— Это предложение, от которого невозможно отказаться, — сказал Коэн, вкакивая на лошадь Хильды. — Парни, по седлам!
— Но… простите? — Гертруда, казалось, была из тех, кто страдает от излижней вежливости. — Мы должны препроводить вас в великие Палаты Битв. Хмельной мед, жареная свинина и постоянные битвы! Только для вас! Все, что вы хотели! Они созданы только для вас!
— Да? Ну спасибо конечно, но нам пора, — ответил Коэн.
— Но так поступают все герои!
— Чего-то я этого не заметил, — сказал Коэн, глядя в небо. Солнце село, и уже были видны первые звезды. Говорите, каждая из них — отдельный мир? — Ты с нами, госпожа МакГэри?
— Не сейчас, ребята, — улыбнулась Вена. — Я еще не готова. Может, чуть позже.
— Довольно честно. Ну ладно, нам пора. Столько еще надо сделать…
— Но… — госпожа МакГэри оглядела снежное поле. Ветер окутывал снегом… фигуры. Вот эфес меча выступил из снежной тучи, а там видна только санадалия. — Так вы умерли или как?
Коэн уставился в снег.
— Ну, я думаю, дело в том, что мы так не считаем. А чье-либо еще мнение нас не касается. Как и всегда. Хэмиш, ты готов? За мной, парни!
Вена смотрела, как валькирии, огрызаясь друг на дружку, идут обратно к горам. Она ждала. Ей казалось, что есть, чего ждать.
Через некоторое время она услышала тихое ржание другой лошади.
— Ты за мной? — обратилась она к всаднику
— ЕСТЬ ВЕЩИ, О КОТОРЫХ Я НЕ УПОЛНОМОЧЕН ГОВОРИТЬ С ВАМИ, — сказал Смерть.
— Но ты же здесь, — сказала Вена, хотя сейчас она ощущала, что она — госпожа МакГэри. Вена просто убила бы парочку этих валькирий, чтобы привлечь внимание остальных, но госпожа МакГэри подумала: «Да они же совсем девчонки еще!»…
— Я ВЕЗДЕ.
Госпожа МакГэри посмотрела в небо.
— Раньше, — сказал она, — героя, который отличался особым героизмом, боги превращали в звезд на небе.
— НЕБЕСА МЕНЯЮТСЯ, — сказал Смерть. — ТО, ЧТО СЕГОДНЯ ПОХОЖЕ НА МУЖЕСТВЕННОГО ОХОТНИКА, ЧЕРЕЗ СОТНЮ ЛЕТ БУДЕТ ВЫГЛЯДЕТЬ КАК ЧАЯНАЯ ЧАШКА.
— Это не очень-то честно.
— НИКТО И НЕ ГОВОРИЛ, ЧТО ВСЕ БУДЕТ ЧЕСТНО. НО ЕСТЬ ЕЩЕ И ДРУГИЕ ЗВЕЗДЫ.
У подножья гор, в лагере Вены, Гарри разжигал огонь, а менестрель сидел и записывал ноты.
— Послушай-ка, — сказал он, и начал играть.
Когда он замолчал, Гарри показалось, что прошла целая жизнь.
Когда утихли последние ноты, он смахнул слезы.
— Конечно, еще надо работать и работать, — отстраненно сказал менестрель, — но как ты думаешь, пойдет?
— Ты спрашиваешь, пойдет ли это? — спросил Злобный Гарри. — Ты говоришь, что сможешь сделать еще лучше?
— Да.
— Ну, конечно, это не совсем сага, — хрипло сказал Гарри. — Есть определенный мотив, который можно просвистеть. Ну, напеть. Я хочу сказать, это слова так звучат. Как будто в них есть музыка.
— Это хорошо.
— Это было… прекрасно.
— Спасибо. Хочу, чтобы люди услышали ее. Я писал ее для людей.
— И… мы же не нашли их тел, да? — сказал маленький Темный Лорд. — То есть, может, они и живы где-нибудь.
Менестрель взял пару аккордов. Струны лиры замерцали.
— Где-нибудь, — согласился он.
— Слышь, парень, — сказал Гарри, — а я ведь даже не знаю, как тебя зовут.
Менестрель моргнул. В этом он сам уже был неуверен. Он не знал, куда ему теперь идти и что делать, но он знал, что жизнь теперь будет намного интересней, чем раньше.
— Я всего лишь певец, — ответил он.
— Сыграй-ка еще разок, а? — попросил Гарри.
Ринсвинд моргнул и отвернулся от окна.
— Нас только что обогнал мужик на лошади, — сказал он.
— У-ук, — ответил Библиотекарь, что значило «У нас тоже есть, на чем лететь».
— Я просто сказал.
Змей, шатаясь, как пьяный шут, поднимался выше и выше на потоках теплого воздуха. Это была единственная инструкция, полученная экипажем от Леонарда, который теперь сидел в глубине кабины так тихо, что Моркоу начал беспокоиться.
— Он просто сидит и шепчет «десять лет» и «весь мир»! — доложил он. — Кажется, у него шок. Ужасная кара!
— Но он выглядет вполне довольным, — сказал Ринсвинд. — И отложил свои наброски. И перелистывает те картинки, что мы сделали на луне.
— Бедняга. Его разум помутился. — Моркоу наклонился вперед. — Нам следует доставить его домой как можно быстрее. Как там было? После второй звезды налево и прямо до самого утра?
— Думаю, это было самое идиотское высказывание за всю историю навигации, — сказал Ринсвинд. — Думаю, просто последуем на свет. О, и еще нам лучше не смотреть вниз на богов.
— Это очень сложно, — кивнул Моркоу.
— Да уж, практически не возможно, — откликнулся Ринсвинд.
В том месте, что не отмечено ни на одной карте, бессмертный Мазда,
