Гном замолк, обиженно сопя и ковыряя носком сапога мокрый прибрежный песок.
Вернувшийся к стоянке Лагавас направился прямо к ним:
– Слышь братва! Надо уходить.
Агроному не слишком понравился командный тон эльфа.
– На том берегу пьяные урки. Подождем, пока они заснут.
Но Лагавас только отмахнулся планов бомжа:
– Дело не в урках. Не нравится мне это место. Клёва нет. Дичь попряталась.
Гиви, все еще бормотавший себе под нос изысканные оскорбления Агроному, пробурчал в сторону:
– Отдохнешь с вами, как же.
Шедший к костру с самоваром в руках Чук окликнул старших товарищей:
– Дяденьки, вы Фёдора не видели? Он, кажись, в лес пошел! Один!
Агроном повернулся к Баралгину и скомандовал:
– Сходи-ка, дружок, поищи нашего карапуза – не ровен час умыкнут его урки!!!
Баралгин нехотя отправился в лес, громко и матерно размышляя о несправедливости мира, но ему повезло: он обнаружил Фёдора за первым же деревом – тот лежал, растянувшись на травке и ковырял пальцем в носу.
Баралгин чуть не задохнулся от возмущения. Он подскочил к карапузу, схватил Фёдора за шкирку и рывком поднял того на ноги.
– Слышь, пацан, у нас все работают. Кто воду носит, кто дрова собирает. Может, тоже чем-нибудь займешься? А, Фёдор? Ты не рановато задембелевал, а? Думаешь, все тут тебе обязаны? Будь уверен, это не так. Не отворачивайся от коллектива, Фёдор,– а то коллектив может по-своему использовать твою неудачную позицию!
Фёдор нащупал в кармане кольцо – оно почему-то придавало ему уверенности и даже наглости в такие моменты.
– Ничего не могу с собой поделать. Я начальник!
Баралгину ничья поддержка не требовалась, поэтому, держа Фёдора на весу левой рукой, правой он запросто засветил ему в глаз. На лице карапуза моментально появился синяк угрожающего размера, и воспитательная работа продолжилась:
– Начальник? Над кем? Мы не рабы, рабы не мы, Фёдор. Если ты плюнешь на коллектив, коллектив утрется. Но если коллектив плюнет на тебя, ты утонешь.
Фёдор продолжал теребить кольцо в руке:
– Все равно, я главный!
Баралгин перехватил Фёдора правой рукой, а освободившейся левой поставил ему синяк под другим глазом из соображений симметрии:
– Почему это я должен вкалывать за тебя? Сейчас я тебя проучу.– Фёдору «повезло» вдвойне, потому что для Баралгина он в данный момент был не только ленивым и жирным карапузом, но еще и воплощением Агронома, предательски узурпировавшего власть в отряде.
– Ты чё, еще не понял? Тогда держись, салага!!! Фёдор только вяло отмахнулся:
– Отстань от меня! Ты, часом, не педофил?
Тут уже и так не слишком выдержанный Баралгин рассвирепел не на шутку:
– Ну, это уже переходит всякие границы. Ты просто маленький испорченный мальчишка. Я говорю – не рановато задембелевал, а? Я ну, повернись, когда с тобой старший разговаривает. Я тебе задницу надеру!
Он принялся стягивать с Фёдора штаны. Тот задергался, как припадочный:
– Да щас! Так я и знал! Стопудово педофил! У всех вас одинаковые методы!!!
Обеими руками он крепко держал свои брюки. Баралгин принялся трясти парня как грушу, пока из того не посыпались на землю плюшевый мишка, самокат-скутер, скейборд, компьютерная игровая приставка, пивные бутылки, замызганная «Камасутра в картинках» и пачка презервативов.
Баралгин уже впал в неконтролируемое состояние:
– Я тебя насквозь вижу! Я все понял, кольцо разлагает неокрепшую детскую психику. Отдай его мне, а не то одно – смерть.
Вслед за колодой порнокарт из кармана Фёдора вывалилось и пресловутое кольцо, слабо сверкнув на солнце. Баралгин метнулся к нему, на мгновение ослабив свою хватку:
– Дай сюда!
Этого мгновения Фёдору хватило, чтобы, изловчившись, нанести Баралгину удар ногой в пах. Тот скрючился от боли и завопил:
– Я тебя еще поймаю! Еще поймаю, гаденыш маленький! От меня не спрячешься, козлёнок!
Фёдор, подхвативший кольцо и обретший прежнюю наглость, подошел поближе, и тут уже Баралгин исхитрился ухватить его за ногу. Но карапуз надел кольцо на палец и исчез. Баралгина же охватил панический ужас.
– Фёдор? Фёдор! Христом-богом прошу! Прости меня, Фёдор! Фёдор?
Но невидимый и недостижимый, карапуз его уже не слышал, мир вокруг него постепенно стал черно-белым, а потом и вовсе черным. Он двигался словно в плохом сне, пока цвета не стали возвращаться, будто кто-то невидимый покрутил ручку яркости, и вот он возник уже в другом месте – рядом с Агрономом. Тот от неожиданности аж подпрыгнул на месте:
– Фёдор Михалыч?
Фёдор с посеревшим от блужданий в черно-белом мире лицом доложил:
– Баралгин рехнулся.– Он пощупал свое лицо, но синяки на его лице загадочным образом рассосались.
В глазах Агронома читалось сомнение, и в первую очередь он спросил карапуза, шагнув ему навстречу:
– Где кольцо?
Фёдор отпрыгнул в сторону:
– О ну, осади!
Агроном удивленно уставился на ощерившегося мальчишку:
– Фёдор? В чем проблема?
Карапуза, кажется, уже отпускало, он перестал теребить кольцо в кармане и расслабился:
– Да я-то в порядке. Сам-то как?
Внезапно ему пришла в голову замечательная мысль. Он уцепил кольцо кончиками пальцев и протянул его Агроному, как скользкую и противную лягушку:
– Хочешь колечко поносить?
Агроном уставился на него изумленными глазами:
– Ты чего городишь, щусенок? Тебе же его до Мордовии нести надо.
Фёдора опять пробрала трясучая. Он принялся колотить себя ладонями по щекам:
– Ладно, бомж. Не говори никому. Не надо. Нервы у меня ни к черту. Каждого шороха шугаюсь.
