старой вражды. Мачадо — потому что не любил, когда его перебивают; прочие — завидуя его влиянию на короля.
— Продолжай, — негромко, так чтобы всем пришлось затихнуть и прислушаться, произнес Хорхе.
— Учитесь дружить с Алькасаром, — при этих словах Гальба и д'Обинье презрительно хмыкнули, а Архенасола заинтересовался, — На нас в этом году султан не нападет, потому… — сказал Гийом и оборвал свою речь на полу слове.
Он опустил голову, спрятав лицо в ладонях, упираясь локтями в стол. Министры недоуменно переглянулись, к странностям мага они так и не привыкли, хотя служил он Хорхе уже пятый год. Говорить Гийом начал так же внезапно, как и замолк ранее.
— Алькасар не нападет на нас. Потому что обрушиться на Тронто, — заявил он, подняв голову, — Я это знаю.
Глаза мага странно сверкали.
— Он знает? Вы это слышали господа? — неприятно рассмеялся Рамон Мачадо. Министр Монеты любил точность и расчет во всем, презирая тех, кто надеялся на случай.
— Что ты еще знаешь, Гийом? — быстро спросил его король.
Архенасола хотел возмутиться столь явным нарушением обычаев: король назвал заброду из-за моря на «ты», но осекся, увидев, как смотрит на мага Хорхе.
Гийом окинул взором сидевших за столом.
— Рамон Мачадо пойдет вверх, пойдет по головам, — министр Монеты вздрогнул, — Ваша, Агриппа, главная мечта сбудется, — маршал довольно ухмыльнулся, — Архенасола, берегите дочь, — Катлано, осторожней с чернильницей. Герцог Гальба, вы умрете достойно.
Голос мага был ровным, спокойным, безучастным.
— А я, Гийом? — вкрадчиво спросил король.
— А ты, Хорхе, примешь смерть от коня своего! — глядя ему в глаза, выкрикнул маг и вновь спрятал лицо в ладонях.
— Все, — через некоторое время сказал он, — Отпустило.
— Что значат ваши бредни? — презрительно спросил Гальба.
— Я видел вас в тумане времени, герцог. Можете усмехнуться, а можете поверить. Это не полноценное предсказание; а так один взгляд, один затуманенный взгляд, — спокойно и устало ответил ему Гийом.
Герцог прокашлялся и произнес:
— И последний вопрос — главный, из-за которого уважаемый сеньор Мачадо и попросил Его Величество о внесрочном заседании. Экспедиция за Жаркий Берег.
— Мой король, — Мачадо даже встал, — Я прошу вас о трехкратном увеличении финансирования. В гаванях Карсолы[7] сейчас стоят суда вольных далатских капитанов, которые не раз плавали за Жаркий Берег.
Наняв их сейчас, мы сэкономим время и золото в будущем. Они дадут нам карты, и можно будет смело отсылать большой флот для основания постоянного поселения-форта. Этим смелым решением мы сравняемся с остияками, что уже имеют какие-то владения за Жарким Берегом! — Рамон говорил с чувством, глаза его пылали.
В такие моменты некрасивость министра Монеты исчезала, может быть потому, что искренность смывала те маски, без которых немыслима жизнь политика и придворного.
— Это сложный вопрос, Рамон. Вы могли раньше посовещаться со мной об этом, а не преподносить здесь сюрприз, — медленно ответил Хорхе, он не любил сюрпризов и самодеятельности.
По лбу Мачадо пробежала первая капелька пота.
— Ваше Величество, отказывает мне?
— Нет. Пока, нет. Желаю выслушать и другие мнения, — веско сказал король, открывая дискуссию.
— У королевства нет лишних денег на реализацию амбиций Рамона Мачадо. Он хочет славы основателя колоний — пусть снаряжает флот на свои деньги. Дальние странствия слишком опасны. Возвращается лишь каждый второй корабль. Храбрые и смелые люди пригодятся Камоэнсу и на суше, — Гальба, как и предполагалось, был категорически против.
— Герцог, я уважаю вашу скорбь о сыне, не вернувшемся из плавания за Жаркий берег. Но своим упрямством вы мешаете превращению Камоэнса в морскую державу, — между Мачадо и Гальба разгорался старый спор.
— Бред! — Агриппа д'Обинье не мог не отомстить министру финансов, — Зачем отправлять суда за десять морей на верную гибель? Лучше отдайте эти деньги армии. Клянусь, что найду им лучшее применение.
— Я — за предложение Рамона Мачадо, — высказался Гийом, заработав благодарный взгляд министра Монеты, который, похоже, не верил в договоренности Луиса де Кордова.
— Я — за, хоть и не люблю море, — медленно повторил маг, — Потому, что нельзя уступать Остии неведомые земли, иначе она действительно станет Великой. Потому, что уважаю моряков и преклоняюсь перед храбростью и выдержкой первооткрывателей.
И главное, я — «за», потому что колонии — это деньги. Новые дорогие товары и диковинные редкости. Однако деньги требуют денег — это всем известно. Так вот, я — королевский маг Гийом — предлагаю короне сто тысяч монет под беспроцентную ссуду.
Его предложение повергло всех в шок. Добровольно, расстаться с такой суммой? Ни получая в замену никакой выгоды — кто в здравом уме пойдет на такое? С этим магом нужно быть вдвойне осторожным.
— Ваше Величество, — первым молчание прервал Архенасола, — По моим сведениям король Стивен снаряжает новую экспедицию, не три-пять кораблей как раньше, а целых пятнадцать. Остияков не смутила трагическая гибель адмирала Гилберта, разведка докладывает, что назад галеоны везут золото, много золота.
— Когда отплывет их экспедиция? — мгновенно отреагировал король, что все это время сидел с невозмутимым видом, внимательно следя за перепалкой.
— Через тридцать-сорок дней, приготовления идут полным ходом, — доложил министр Заграницы и закашлял.
— Казна принимает вашу ссуду, маг Гийом. Мачадо, флот должен отплыть раньше остияков. У тебя две недели — десять дней. В крайнем случае — три, — огласил Хорхе монаршую волю.
Гальба скривился. Рамон засиял от счастья.
— Командование экспедицией я хочу доверить Луису де Кордова. Он способный малый и давно мечтал о странствиях, — сказал министр Монеты.
— Забираешь у нас единственного нормально поэта, — поморщился король, замеченный в увлечении литературой, — Я в свою очередь вручаю эскадре Гийома, чтобы она точно доплыла до цели.
Маг стиснул зубы, но смолчал. Такой пакости от короля он не ожидал.
