— А живые деревья не так-то просто сжечь, — добавила Эрн, — посмотри, вот это можно спасти.
— Ты уверена?
— Дорогой Флеас, я выросла в поместье и…
— Я тоже вырос в поместье. И, боюсь, ты ошибаешься.
— Ошибаюсь? — она опустилась на колени и осторожно очистила от грунта один из неглубоко проходящих корней, — бедное деревце, хозяин не верит, что ты еще живо. Но я тебя обязательно вылечу. Посмотрим, что он скажет, когда следующей весной на тебе появятся зеленые листочки.
— Эрн, ты умеешь разговаривать с деревьями? — удивленно спросил Флеас.
— Конечно, — ответила она, — это ведь так просто!
— Может быть, — он пожал плечами, — но я вот не умею.
Тем временем, Вики-Мэй наклонилась к Румате и шепнула ему на ухо:
— По-моему, в данный момент мы все здесь немножко лишние.
— А по-моему, это место немножко неподходящее, — шепотом ответил он, — было бы неплохо утащить ребят в более уютное место, чем эта раздолбанная дача.
Вики-Мэй сосредоточенно кивнула и пошепталась с отцом Кабани. Тот откашлялся и, в свойственной ему грубоватой манере, заявил:
— Досточтимый Флеас, разрешите пару слов. Понятно, что Вы и несравненная Эрн лучше меня разбираетесь в деревьях, но дом-то надо перестраивать. И в этом я уж точно разбираюсь лучше вас обоих вместе взятых.
— Вы разбираетесь в домах, отец Кабани? — удивленно спросил Флеас, — а мне рассказывали, что вы исключительно по части разнообразных военных машин.
— Так ведь эта война не всегда была, — пояснил тот, — а раньше я занимался и архитектурой, и всяческой иной мирной механикой, так что много чего вижу, чего вы не видите. Вот, скажем, эта балка с левой стороны скоро, извините, грохнется, и все крыло дома перекосит к лешему. Это для примера. Ну, что тут объяснять. Тут нарисовать надо.
— Нарисовать? — переспросил Флеас.
— Ну да, — сказал Кабани, — сесть нормально за стол, разложить пергамент, взять заточенный уголек и нарисовать, к какому виду все это дело следует привести.
— Тут не очень далеко есть хорошее местечко, «Приют монаха» называется, — заметил дон Тира, которому Вики-Мэй тоже успела шепнуть что-то на ухо, — там всегда можно было с удобством остановиться на несколько дней, а кухня там едва ли не лучшая в городе.
— Приют монаха? — переспросил Флеас, — в этом есть что-то забавное, ты не находишь, дорогая Эрн?
…
Сказать, что владелец заведения, почтенный Рилга, был шокирован появлением такой кампании, значило бы не сказать ничего. До последнего времени «Приют монаха» был на хорошем счету у старших офицеров Святого Ордена и высших чиновников Конклава, предававшихся здесь разнообразным тайным порокам. Теперь вроде бы получалось, что владелец некоторым образом причастен к Ордену и Конклаву, а в сложившейся ситуации это грозило серьезными неприятностями. Слухи распространились быстро, и Рилге уже было известно, что у новых хозяев города свои личные счеты с магистрами, предстоятелями, и их сторонниками. Причем счеты настолько серьезные, что из-за них можно моментально лишиться головы. И вот — нате, в ворота стучится не кто-нибудь, а все новые хозяева в полном составе. Легат Флеас, Румата Эсторский и еще несколько десятков вооруженных людей, похоже легионеров.
Некоторое время почтенный Рилга раздумывал, то ли пойти самому открывать ворота, то ли послать сторожа, а самому спрятаться где-нибудь. Рассудив, что второе может быть воспринято, как косвенное подтверждение вины, Рилга вздохнул и поплелся открывать сам.
Как потом оказалось, ему просто сказочно повезло. Будь легат не так измотан, он непременно задал бы хозяину заведения пару-тройку вопросов об источниках коммерческого процветания в период орденской гегемонии. А так он лишь коротко сказал:
— Мы остановимся у тебя на пару дней. Сейчас мы хотим помыться, поесть и отдохнуть. Чем быстрее ты все это устроишь, тем больше я тебе заплачу. Понятно?
— Да, почтенный, у меня есть и водоем с проточной водой, и самое лучшее в городе вино, и…
— Вот все это потом и принесешь, — перебил легат, — но потом. А сейчас показывай свой водоем. И пусть твои слуги накормят моих солдат.
Через пару минут уставший и сонный Флеас буквально рухнул на широкую лежанку рядом с водоемом, а Эрн устроилась рядом. Отец Кабани, кряхтя, уселся на мраморный бордюр, сбросил башмаки, опустил ноги в воду, извлек из своей сумки свиток пергамент и кусок угля, после чего громко потребовал у хозяина кувшин вина.
Вики-Мэй оценила положение дел и высказалась в том смысле, что каждый отдыхает, как ему нравится, то есть некоторые, и она сама в частности, с удовольствием повеселятся в городе, который они еще даже толком не посмотрели.
Флеас совершенно не возражал и даже обещал присоединиться к веселью — но чуть позже. Он даже готов был дать друзьям половину присутствующих легионеров в качестве охраны. На последнее предложение дон Тира, Румата и Вики-Мэй ответили дружным смехом, а Верцонгер пояснил:
— Извини, Флеас, легионеров мы не возьмем. Они распугают всех красивых женщин и как мы тогда будем веселиться?
— Кроме того, — добавил дон Тира, — мы обязательно будем пьянствовать и вести себя развязным, неподобающим образом, что может уронить в глазах солдат авторитет начальства.
…
Эрн все-таки затащила Флеаса в воду и теперь легат выглядел менее сонным. Испытав благотворное действие прохладной чистой воды на организм, он устроился рядом с отцом Кабани, который немедленно налил ему и Эрн по чаше вина, начав многословно рассуждать о разнообразных лечебных эффектах от этого напитка.
Впрочем, вскоре Флеас прервал это выступление совершенно неожиданным вопросом:
— Скажите, почтенный Кабани, верно ли, что некие люди из далеких краев способны летать?
— Хм, — задумчиво произнес великий механик, — на этот вопрос следует ответить и нет, и да. Иначе говоря, сами по себе люди летать не способны, однако же возможны машины, той или иной силой поднимающие человека в воздух и переносящие на значительное расстояние.
— Как, например, те машины, которыми не так давно был перенесен в Запроливье десятитысячный орденский корпус? — спросил легат.
— Да, именно, — подтвердил Кабани, — впрочем, мне приходилось видеть подобное и раньше. Два года назад, я наблюдал подобные машины вблизи.
— И что вы можете сказать об их устройстве? Это — колдовство или какие-то природные силы?
— Вне сомнения, природные силы, достойный легат. Они летают за счет одного из двух принципов, заложенных в природе воздуха. Один принцип — это поднятие теплого воздуха вверх, на манер пара или дыма. Другой — отталкивание от воздуха, как от препятствия, на манер птиц или насекомых.
Флеас отхлебнул вина и проследил взглядом за крупным шмелем кружащимся над расположенной невдалеке клумбой. Затем снова повернулся к Кабани.
— Знаете, почтенный, я — солдат и привык прямо спрашивать о том, что меня интересует. Вы можете построить такие машины?
— На этот вопрос также следует ответить и нет, и да. То есть, я не смогу построить столь же совершенную машину, но могу построить такую, которая будет летать по подобному принципу. Могу сказать это с уверенностью, поскольку уже задумывался о таком и даже научился изготавливать некие игрушки, способные летать.
— Игрушки? — оживилась Эрн.
Ей далеко не всегда нравились предметы, которые считал игрушками почтенный Игенодеутс, бравшийся опекавший малыша Холька в ее отсутствие.
— Да, несравненная леди, — ответил он, — нечто в таком роде.
Он некоторое время рылся в своей сумке, а затем вытащил оттуда круглую палочку и тонкую
