кого есть соответствующий опыт, но мне ответили, что это исключено. У меня был приказ выполнять их требования по порядку работы, ведь мы должны были просто обеспечить их операцию. Так что перемещение людей и техники я планировал на основании только тех данных, которые мне предоставило NSA. Мне даже было запрещено проверять эти данные через нашу службу разведки.
— Ясно, генерал. Но почему вы так странно планировали отход лодки? Какой был смысл отправлять ее в Брисбен, вместо того, чтобы вернуть на Гавайи?
— Это было требование NSA. На подлодке должны были оказаться опасные биологические материалы, и их не следовало доставлять в густонаселенный район США.
— Да, — буркнул Дэнброк, — очень важная мера предосторожности, с учетом того, что на Тероа нет никаких опасных биоматериалов, кроме, разве что, тухлой рыбы на берегу.
— Так пишет пресса, — заметил Рафтен, — но это, знаете ли…
— Пресса тут не при чем, — перебил адмирал, — я полчаса назад прилетел с Тероа, меня туда возили на экскурсию, и я выглядел полным идиотом. Там нет никаких биохимических центров и никаких военных объектов. Зато на рейде стоит боевой фрегат, который никак не учитывается в задании. Что за специалисты из NSA готовили вам данные?
— Со мной общался только старший советник агентства Деррик Бэрд. По крайней мере, это имя стояло в его удостоверении и в предписании, подписанном директором агентства. Он передавал мне файлы под расписку и отвечал «нет» на все мои вопросы.
— Ваше командование как-то это объяснило?
— Нет, конечно. Оно расписало мне приказ из министерства: «обеспечить операцию» с директивой «неукоснительно выполнять указания». У нас по-другому и не делается.
— А как вы с такой информацией готовили задание для группы боевых пловцов?
— А никак, — ответил Рафтен, — его готовили в NSA и я его даже не видел. Я только дал предписание на имя лидера группы, лейтенанта Шойо для командира подлодки.
— Не зная, что в их задании? — уточнил Дэнброк.
— Совершенно верно. А теперь позвольте встречный вопрос к вам, адмирал. Чью задницу мы прикрывали?
— Судя по тому, что я знаю, это был заказ каких-то торговцев таблетками.
— Вы имеете в виду наркотики?
— Нет. Обычные таблетки. От насморка, от поноса, и так далее.
— Гм… Вы шутите?
— Нет, черт возьми! Вся эта идиотская секретность прикрывала игры торгового лобби вокруг очередного дерьмового передела таблеточного рынка.
— Вот, как, — задумчиво сказал Рафтен, — и что вы будете требовать на объединенном комитете начальников штабов? Специальной сенатской комиссии?
— Конечно, — подтвердил адмирал, — никак иначе такие проблемы не решаются.
Закончив переговоры, Дэнброк сошел на пирс и направился к большому столу, который был установлен под навесом, на большой террасе отеля. Проходя мимо спортплощадки, он остановился понаблюдать за игрой в ацтекбол. Трудно было от этого удержаться, поскольку игра шла азартно. Полуголые блестящие от пота тела метались по полю между двумя кольцами, наподобие баскетбольных, только пошире и пониже. В воздухе то и дело слышались звучные шлепки мяча и громкие реплики, наполовину состоящие из смеси ругательств на английском, испанском, и, кажется гавайском. Адмирал уже начал в общих чертах понимать, как устроена тактика всех этих перемещений, когда его отвлекла миссис Стормут.
— Мистер Дэнброк, а из-за чего мы с ними враждуем?
— С кем, простите?
— С меганезийцами, — уточнила она.
— Не знаю, мэм. Я моряк, а не политик.
— Но ведь должна же быть какая-то причина, верно? Мой дед служил в третьей дивизии морской пехоты, воевал с японцами, получил ранение на Иводзиме, в марте 1945, но там все понятно, Япония напала на Гавайи. А Меганезия… В нее входит несколько наших бывших островных колоний, но тех, которым мы сами дали независимость, правда?
— Понимаете, миссис Стормут, — неуверенно сказал адмирал, — современная политика это очень сложная штука. Взять, например, Ближний Восток.
— Все равно, по-моему, это не правильно, — заметила она, — а как вы думаете, что будет с нашими мальчиками дальше? Вы ведь говорили с меганезийским старшим офицером…
— Думаю, что скоро эти идиоты… — начал Дэнброк, — … простите, мэм, я хотел сказать, дипломаты… договорятся и наши парни поедут домой.
— Вот и мой Роэл так говорит. Хорошо бы, чтоб так и было. Мистер Дэнброк, а ведь вы еще не пробовали мой пирог!
…Элеа взяла салфетку, набросала нечто вроде схемы из четырех условных человеческих фигурок и пояснила:
— Вот это, допустим, вы. А это — два пьяных урода. Они избивают ребенка арматурными прутьями. Что вы будете делать?
— Голыми руками? — на всякий случай уточнил лейтенант Рейсвил.
— Нет. Допустим, у вас автомат или что-то такого типа.
— Тогда и думать нечего, — сказал он, — кладу этих типов мордами на панель. Вызываю полицию. Оказываю ребенку первую помощь.
— А если вот так? — она провела между одной и тремя фигурками пунктирную линию.
— Это что? — спросил лейтенант Рейсвил.
— Граница между странами, — скзала Элеа, — Все это происходит у вас на глазах, но по другую сторону границы.
— Ну… — протянул он, — это уже политика. Межгосударственные отношения.
— То есть, — заключила Элеа, — пусть хоть вообще убивают, и вы не вмешаетесь, только потому, что между вами и ними нарисована какая-то условная линия?
— Не такая уж она условная, — возразил он, — Попробуй, вмешайся. На тебя столько дерьма выльют…
Адмирал Дэнброк дожевал кусок яблочного пирога и поинтересовлася:
— О чем политические дебаты?
— Про экспорт революции, сэр, — отрапортавал кэп Ходжес.
— Экспорт революции? — переспросил адмирал, — Главный инструмент Холодной войны?
— Мы не экспортируем алюминиевую революцию, — возразила она, — мы только защищаем людей, которые по каким-то причинам сами себя не могут защитить.
— Точнее, — сказал Тэмплинг, — вы отгрызаете каждый год по кусочку от своих соседей. У Папуа — Новой Гвинеи отобрали почти все острова. Я ни капли не удивлюсь, если завтра ваши тонтон-макуты высадятся в Порт-Морсби и аннексируют эту страну полностью.
— Вы никак не хотите понять, про что я говорю, — обиженно сказала Элеа.
— Кстати, запросто, — добавил Траск к реплике Тэмплинга, — меганезийские коммандос это ого-го. А у новогвинейцев что? 2000 бойскаутов с винтовками. Не армия, а видимость.
— Между прочим, все не так, Сэлмон, — вмешался меганезийский лейтенант. Он, казалось, материализовался из окружающей тьмы. Только что не было, а вот уже здесь.
— Это в чем же я не прав, Янис? — спросил Траск.
— На счет армии Папуа, — пояснил тот, — у нас с ними полгода назад началась программа военно- технического сотрудничества. Мы им помогаем проводить реформу армии. Я два месяца назад туда ездил инструктором. Папуасы отличные ребята, просто у них ничего не было толком организовано. Но мы, по ходу, это исправляем.
— История повторяется, — заметил адмирал Дэнброк, — В Холодную войну Советы таким же путем
