землетрясении силой 8 баллов. Поисковые работы не дали результата.
— Мы теперь последние из людей Упаики, — серьезно добавил один из мальчиков.
— Мы в ту ночь рыбу ловили, — сказал второй, — Потом волна. Проа в щепки. А на третий день нас подобрали… Эти…
Подросток изобразил символический плевок.
— Плеваться нехорошо, — тоном учительницы заметила Кван Ше.
— Я нечаянно, — хмуро буркнул он.
— Сен пилот, а там, на Тероа, кто живет? — спросила девочка.
— Во-первых, там живу я, — ответила Ше, не страдавшая избыточной скромностью, — а, во-вторых, сами увидите.
На Тероа они прибыли глубокой ночью, так, что Эланг, Тиви и Окедо оказались в доме Кван Ше естественным образом (а где же еще). Ше отобрала у них то, во что они были одеты (и немедленно сожгла это тряпье), проследила, чтобы они тщательнейшим образом вымылись, накормила их ужином (из того, что нашлось в холодильнике), и уложила спать на гостевом этаже. Утром, одев подростков в то, что имелось в ее скромном полувоенном гардеробе, она повела их завтракать к доку Рау, полагая, что он объяснит, как быть с этим детским садом. Великий тахуна позвонил на мобильник Хинаои Пиакари, мэру Тероа. Тот явился через час вместе с Ндаоро, старейшиной семьи Иннилоо. Последовала длительная беседа с подростками, и еще более длительный спор патриархов между собой по поводу родственных связей семьи Упаики с семьями, живущими на Тероа. За время этого спора, Кван Ше успела заснуть в кресле, док Рау — прочесть свежие номера «Physics World» и «Journal of Biology», а подростки — слопать все клубничное мороженое. Так и не придя к компромиссу, Хинаои и Ндаоро позвонили Акеле, как эксперту по информации. Тот явился с ноутбуком и вытащил с какого-то сайта генеалогию племен утафоа, начиная со времен мифического Мауна-Оро, объединителя Гавайики. Патриархи радостно занялись исследованием этого грандиозного дерева, а Акела спросил:
— Док Рау, эти ребята и есть ваше потомство?
— Нет, все мои в округе Вануату, а этих ребят привезла Кван Ше.
— Ух, ты! Ше, а что ты с ними тут киснешь? На фиг вам перебирать эти старые кости.
— Ты, Роджер, молодой и глупый, — ответил ему Хинаои, — свой род надо знать.
— Ну, конечно, — сказал Акела, — я глупый, а вы Архимеды. Только, видишь ли, дедушка Хинаои, подросткам, вообще-то, двигаться надо. Типа, растущие организмы.
— Он в чем-то прав, — согласился Ндоиро, — Ше забирай своих детей и пусть они займутся ловлей рыбы или еще чем-нибудь подвижным. Кстати, тогда здесь станет меньше шума, и мы не будем отвлекаться на постороннюю болтовню.
Через пару недель док Рау спросил у Кван Ше:
— Ты как-то собираешься решать вопрос с образованием этих ребят?
— Почему я? — спросила она.
— Они ведь живут, в основном, у тебя, — пояснил Рау.
— Да. Так получилось.
— Значит, ты занимаешься их воспитанием, — продолжал он.
— Я их кормлю, если они оказываются за столом, покупаю им кое-что из вещей, и иногда за ними присматриваю, — уточнила она, — Я не уверена, что это называется воспитанием.
— Тем не менее, это оно и есть. А образование, как ты знаешь, необходимо.
— Да. Но я не так давно в Меганезии, и не знаю, как тут это делается.
— Из-за специфики нашей территории… — Рау задумался и уточнил, — … Или акватории, у нас есть дистанционные программы. Я мог бы помочь с этим, если ты не возражаешь. Еще могут помочь Акела и Спарк. Они образованные парни, а если у них есть время гонять с твоими подопечными мяч и нырять за всякой ерундой, то найдется время и на школьные занятия. Могу поговорить с ними, опять же, если ты не возражаешь.
— Конечно, не возражаю, — сказала она, — А почему ты вообще у меня спрашиваешь?
— Потому, что ты воспитываешь этих детей. Я с этого начал, — напомнил он.
После этого разговора, Эланг, Тиви и Окедо были записаны в дистанционную школу округа Икехао, и теперь 5 дней в неделю по 4 часа подвергались интеллектуальной тирании (реже — со стороны Кван Ше, Акелы или Спарка, чаще — со стороны дока Рау). Что касается самих подростков, то они считали Кван Ше главой своего маленького племени. Однажды она обнаружила, что в одной из школьных анкет фигурирует, как «Кван Ше Упаики». Как пошутила по этому поводу Оливия: «теперь, Ше, ты аристократка-утафоа». Само собой, угодив в любую серьезную переделку, подростки звонили именно Кван Ше.
После этого исторического экскурса, можно вернуться к текущим событиям. Гидроплан, пилотируемый Акелой, за четверть часа оказался в зоне прямой видимости от маленького проа, который двигался со скоростью около 10 узлов на буксире у акулы. Стремительные обводы акульего тела едва виднелись под водой, она шла на глубине около двух метров.
— Пока она не выскочит из воды, стрелять бесполезно, — сообщила Кван Ше.
— В таком случае, мы можем долго лететь, — ответил Акела, — эти твари иногда буксируют лодку по 3–4 часа. А иногда сразу прыгают. Так, заранее не скажешь.
— А можно ее как-то спровоцировать?
— Да, если резко усилить натяжение троса. Обычно это действует.
— Дернуть за трос?
— Нет, этого она даже не почувствует. Но если бросить плавучий якорь…
— Как это сделать? — перебила Ше.
— Дай, соображу. Значит, у ребят есть мачта, парус, какие-нибудь железяки, я думаю, найдутся, запасной трос наверняка есть… Набери-ка их по мобильнику.
Минут 5 Акела объяснял Элангу, что и как следует сделать, а затем на проа закипела работа. Мачта была снята, парус преобразован во что-то вроде трала с грузом, и сброшен за кормой на двух тросах, привязанных к концам мачты. Силу рывка, вызванного резко возросшим сопротивлением воды, можно было оценить даже с воздуха. Проа дернулся, сильно качнулся на воде, а затем практически остановился.
— Мако разворачивается, — сказала Ше, — мне нужна дистанция не больше 400 метров и высота не больше 40.
— Легко сказать, — откликнулся Акела, снижаясь до 30 метров, — знать бы, что она собралась делать. То ли она будет ходить кругами, то ли прыгнет, то ли пойдет на таран.
— Мне достаточно, чтобы появился спинной плавник, — ответила Ше.
Мако, видимо, и сама не до конца определившись, прыгать или таранить, выскочила на поверхность всей передней частью тела в полутора метрах от проа. За какую-то секунду произошло сразу два события: голова акулы ударила в левый поплавок проа, а Кван Ше открыла огонь, опустошив пол-магазина одной длинной очередью. Пули кучно легли в область перед правым грудным плавником, по жаберныи щелям. Акела вынужден был подняться на 120 метров, чтобы выполнить разворот. За это время огромная рыба ушла в глубину, а на поверхности осталось лишь бледно-ржавое пятно крови.
— Что она будет делать? — спросила Ше.
— Скорее всего, нарезать круги. Если в воде кровь, она никуда не уйдет.
— Но это же ее собственная кровь.
— А ей все равно, — ответил Акела.
Ребята на проа (заметно накренившемся на левый борт после удара по поплавку), начали махать руками. Они показывали ладонями куда-то за корму.
— Я ее не вижу! — крикнула Ше.
— Как бы она не пошла на таран снизу, — взволнованно сказал Акела. И почти сразу они увидели, как проа вздрогнул от тяжелого удара. Уже смещенный левый поплавок был теперь почти оторван от настила. Тем временем, гидроплан, снова снижаясь, пошел по широкой дуге, огибая проа.
