такая игра. Одна из многих. Если он погибает в этом мире, то это просто овергейм, после которого можно пожить в какой-нибудь другом мире, потом в третьем и так далее.
— Но ведь человек, погибающий в реальном мире, погибает по-настоящему, — возразил Айсхопф, — этот человек мертв, его больше нет!
— По-вашему, Ларсена нет? — спросил Дин, — а кто же тогда бултыхается там, в волнах, как пьяный дельфин?
— Имитация, как и это море, волны, девицы и все прочее — сказал Айсхопф, — не спорю, довольно искусная, но все же, имитация.
— Сами вы имитация вместе с вашим «реальным» миром. Он в такой же степени Томас Ларсен, в какой вы — Кейл Айсхопф. С точностью до технических подробностей, причем не обязательно в вашу пользу.
— Что вы имеете в виду?
— Долго объяснять. Просто рекомендую вам принять во внимане то, что тейлмен из данной общины после физической смерти сохраняет разум, память и волю, и то, что каждому такому тейлмену об этом известно.
— Тогда какой для них смысл устраивать драку за свои права в этом мире и вымогать денежную компенсацию?
— А какой для вас смысл играть в в какую-нибудь игру типа «Конан-наемник», 'Властелин колец' или 'Воин Атлантиды', сражаться насмерть с врагами и чудовищами, добывать сокровища или домогаться прекрасных принцесс?
— Выиграть, — не задумываясь ответил Айсхопф.
— Вот и ответ.
— Но в реальной жизни они убивают реальных людей, а не какие-то дурацкие фантомы! И эти люди умирают по-настоящему!
— Так и фантомы в своем мире умирают по-настоящему.
— Бред! — отрезал Айсхопф, — когда запускаешь игру с начала, те же фантомы появляются по- новой.
— Это для вас фантомы те же, а на самом деле они новые, — возразил Дин, — те фантомы, которых вы убили, вне сомнений мертвы.
— Вы или спятили, или добиваетесь, чтобы спятил я.
— Ничего подобного, просто я пытаюсь объяснить вам, что некоторые понятия весьма относительны.
— И что же из этой относительности следует? — спросил Айсхопф.
— Только то, что ситуация подошла к развязке. Или их тейлу будет выплачена компенсация, или с большой вероятностью реализуется сценарий, который я описал в начале.
Недалеко от берега из очередной волны вынырнул Ларсен, отряхиваясь по-собачьи, вышел из воды и улегся на спину, заложив руки за голову.
— Выплата правительственной компенсации за уголовщину? — переспросил Айсхопф, — я еще понимаю, если родственникам пострадавших, но не посторонней же организации! Так не бывает, мистер Снорри. По крайней мере, в цивилизованных странах.
— Все когда-нибудь случается впервые, — философски заметил Дин.
— Кроме того, вы не владеете вопросом, — лениво добавил Ларсен, — только на моей памяти такое случалось, как минимум, дважды.
Правительства, допустившие геноцид, платили виру частным фондам, созданным для помощи представителям пострадавших этнических общин.
Абстрактным представителям, а не чьим-то родственникам.
— И что, у вас есть такой фонд? — поинтересовался Айсхопф.
— Есть, — подтвердил Ларсен.
— Вот, значит, как. Может быть, вы скажете, как он называется и где находится?
— Скажу. Фонд 'Открытое небо', Коломбо, Шри-Ланка. Можете посмотреть в любом приличном справочнике.
— И какое отношение этот фонд на Шри-Ланке имеет к здешним тейлменам?
— Тейлмены не бывают «здешними» и 'не здешними', — сказал Ларсен, — у тейлмена нет страны, у него есть тейл, а тейлы не знают границ.
— Ладно, допустим, это — философский вопрос. А какова предполагаемая сумма компенсации?
Ларсен вздохнул. Посмотрел на небо, где зависло неподвижное солнце, на ласковое море, на девушек, которые уже успели вылезти из воды и возобновили игру в мяч. Назвал сумму — ту же самую, что была написана на листке бумаги позавчера в 'Серебряных холмах'.
— Однако, аппетиты у вас, — сказал Айсхопф, — а если нет?
— Нет — значит нет. Вам жить на этой земле — не нам.
— Хорошо, а если да?
— Тогда есть исполнительный орган фонда, с которым вы можете решить технические вопросы. Координаты, как я уже говорил, можно найти в любом приличном справочнике. Мой добрый совет: не тянуть с этим.
Ларсен небрежно взмахнул рукой и кросс-монитор растаял в воздухе.
— Кажется, ты что-то обещал рассказать девчонкам, — заметил он, как ни в чем не бывало обращаясь к Дину.
13. Меморандум (24 апреля, ближе к вечеру)
— Как люди разговаривают люди? — спросила Эни.
— По-разному.
— А вы научите нас?
— Попробую. Пусть каждая из вас случайным образом выберет слово, обозначающее какой-нибудь объект.
— Впадина, — сказала Эни.
— Машина, — сказала Бони.
— А теперь, — сказал Дин, — Эни находит любую ассоциацию между своим объектом и термином «секс» либо производными от него.
Девушка ответила практически мгновенно:
— Сексуальная привлекательность женщины зависит от соотношения и расположения впадин и выпуклостей на теле.
— Подходит. Теперь Бони. Ты слышала это высказывание. Твоя задача — найти ассоциацию нескольких его элементов, своего объекта и термина «секс» или его производных.
— В эпоху бронзы женщина рассматривалась как машина для удовлетворения сексуальных потребностей и деторождения. Ценность ее определялась по соответствию принятым стандартам строения тела.
Дин удовлетворенно хлопнул в ладоши и сказал:
— Продолжим. Теперь Эни выбирает новый объект — еще одно случайное слово.
Ларсен уселся поудобнее и заинтересованно прислушался.
— Виноград, — сказала Эни.
— Отлично, — одобрил Дин, — а теперь ты находишь ассоциацию между своим новым объектом и непересекающимися элементами двух предшествующих высказываний.
— Когда люди научились сбраживать виноград, они выяснили, что под влиянием алкоголя требования к сексуальной привлекательности женщины заметно снижаются. Если женщина не соответствовала принятым стандартам строения тела, алкогольное опьянение мужчины могло как-бы увеличить ее ценность.
