Уж лучше жить с бойцом-галактом. Правда?
Похоже, она хотела его смутить. И Кирилл смутился. Самое время было перевести разговор на другую тему.
— Интересно, что это был за глайдер? — сказал он.
— Какой? — не поняла капральша. — Где?
— Тот, что я сначала принял за гостя…
— А-а-а… Подозреваю, что этот глайдер летал за майором Шишмаренком, нашим начштаба. Он сегодня должен был выписаться из гарнизонного госпиталя. Неделю назад попал под атаку гостей. Ему повредили коленный сустав и лицо.
Кирилл вздрогнул.
'Прихрамывающий на левую ногу… — вспомнил он слова официантки Серены. — И со шрамом под левым глазом…'
Мариэль даже не заметила его секундного волнения.
— Не хотел он лететь в Семецкий, но пришлось.
— Сильно ранили? — спросил Кирилл, справившись с собой — дрожь не проникла в голос.
— Ну ногу-то очень крепко раздраконили. То, что называется на нашем языке 'травматическая ампутация'. Потому неделю в госпитале и провалялся. В нашем лазарете требуемой для лечения таких сложных травм аппаратуры попросту нет. А вот по лицу майора только задели. Когтем, почти вскользь. Шрам, понятное дело, останется, но ведь шрамы украшают мужчину. Тем более — галакта…
'Вот так новости, кол мне в дюзу! — подумал Кирилл. — Неужели это майор наблюдал за мной, там, в забегаловке? Но ведь он мог знать о том, что я приду сегодня вынимать закладку, только в случае, если сам ее и закладывал. Иными словами, если майор и является резидентом службы безопасности… Но почему же тогда у него был самый настоящий взгляд врага?'
— А почему… — начал Кирилл, собираясь поинтересоваться, по какой причине не встречает излечившегося раненого начальника штаба базы ее главный медик, но сообразил, что скорее всего ему ответят вопросом на вопрос.
'А не слишком ли вы любопытны, сержант?' — скажет Мариэль, мгновенно превращаясь в капрала.
— Я не удивлюсь, если за майором полетел сам полковник Бурмистров, — сказала Мариэль, по-прежнему оставаясь молодой женщиной.
'Почему?' — хотел спросить Кирилл, но снова сдержал любопытство. Пусть дамочка сама распускает язык, без помощи с его стороны…
— Они же друзья, — сказала Мариэль. — Уже лет пять вместе. — Она вновь одарила Кирилла взглядом, но лучистости в нем поубавилось. Зато появилась какая-то непонятная грустинка. — Вот у тебя, крепкий кадр, есть друг, с которым ты уже пять лет вместе? — И не дожидаясь, сама и ответила: — Вряд ли. В вашем возрасте столько не дружат.
'А и в самом деле, — подумал Кирилл. — Есть ли у меня друг? Пусть не тот, с кем мы уже пять лет вместе, а друг вообще… Спиря считается другом, но я-то знаю, что он возле меня только из-за Ксанки. А все остальные… Вряд ли кого из них можно назвать другом. Они были мне ближе, пока я не стал сержантом, но и тогда это не была дружба. А уж теперь и говорить не о чем… Разве что Ксанка. Ее вполне можно считать другом, но только если закрыть глаза на ее ко мне отношение. Да, спроси ее, друг ли ты мне, Ксанка, она ответит: друг. Но в мыслях у нее будет совсем другое. А уж про Светлану я и не говорю'.
— Что замолк, сержант? — спросила Мариэль. — Вспомнил кого?
Кирилл удивленно глянул на нее.
Дьявол, будто в мыслях читает!… Наверное, это и есть то, что называется жизненным опытом.
Вокруг уже расстилалась бескрайняя незабудкинская степь.
Капральша поняла его удивление по-своему.
— Не срывай сопло, крепкий кадр! Я вовсе не набиваюсь к тебе в друзья. Разве что в подруги… Да и то в постельные. Есть в тебе нечто, что не может оставить женщину равнодушной. Впрочем, тебе, наверное, об этом уже не раз говорили.
Кирилл помотал головой.
— Какой же ты все-таки еще мальчишка! — Теперь странная грустинка зазвучала и в голосе медички. — Ладно, пролетели. — Капральша сделалась задумчивой. — Пролетели- залетели… — И вдруг продекламировала:
— Что это? — спросил Кирилл. — Вы сочинили?
— Нет, — сказала Мариэль. — Это фольклор медиков Галактического Корпуса.
— А причем тут голытьба?
— Потому что без одежды трахались, голыми… Игра слов, крепкий кадр. Мы медики — народ прямой и циничный. Хочешь еще один вирш?
Кирилл пожал плечами, снова не зная, как себя вести.
— Нет лучшего на свете приключения, — продекламировала капральша, — чем пережить больному курс лечения.
Кирилл усмехнулся:
— Сбрось с орбиты котелок!
— А это еще что за выражение?
— А это означает 'здорово!'
— Выражение из новых. В прошлом голу, когда я пришла в Корпус, такого у галактов не было. Впрочем, ладно, оставим фольклор в покое… Скажи мне вот что… Тебе погибших в первых боях жалко?
'Что за странный вопрос?' — удивился Кирилл.
— Конечно. Народ учился, готовился, и вдруг…
— Учился… готовился… — повторила Мариэль, и Кирилл бы решил, что она его передразнивает, если бы не звучащая в ее голосе грусть. — Скорее уж, учили, готовили…
— А какая разница?
— Большая. В первом случае ты сам себе хозяин. Во втором — выполняешь волю пославших тебя.
— А не один ли черт? Война — это всегда выполнение чьей-то воли. Да, конечно, очень хорошо, если эта чья-то воля и твоя собственная воля стремятся к одной цели. Это бывает, когда борешься с напавшим на твое отечество врагом. Но ведь так бывает не всегда. Бывает, что твоя цель — заработать денег, и ты выполняешь чужую волю ради заработка. Всего-навсего…
— А в случае с той войной, на которой мы сейчас находимся, как?
— А тут вообще все совпадает. Мы боремся с напавшим на наше отечество врагом и одновременно можем заработать денег. Это просто идеальная война.
'Зачем она задает мне эти вопросы? — подумал Кирилл. — Проверяет наличие и уровень боевого духа? Или просто бабе одиноко, и проснулось в ней мамское чувство, хочется кого-то опекать…'
