– Значит, табачник Корзьело, – продолжал Мастер. – Пожилой, обрюзглый лавочник… Это хорошо.
– Что ж тут хорошего? – не выдержала Флана.
– А то хорошего, что сам справлюсь, – усмехнулся в ответ мужчина. – Без помощи господина офицера нашего обойдусь.
– Как же? – опешил Кир. На миг ему показалось, что контрразведчик забыл свое обещание вывести его из города. Другое дело – был бы нужен, а с бесполезной обузой что церемонии разводить?
– Не бойся, из Аксамалы я тебя выведу. Сегодня же утром, – ободрил его Мастер. – А вечерком и к Корзьело в гости можно наведаться. Подождет наш табачник до вечера. – Он легко вскочил на ноги, внимательно обвел всех стальным взглядом. – Надеюсь, никому напоминать не надо, что все услышанное здесь – государственная тайна? Никому ни словечка. Даже подружкам. Рилле и Алане. Ясно?
Флана и Лита дружно кивнули.
– О том, что вы скрывали почти десять дней нарушителя указа его императорского величества, надеюсь, вы сами молчать догадаетесь. Кстати, девочки-то молодые, жалостливые, а от тебя, Эстелла, я никак не ожидал.
– А я, выходит, старая и черствая? – нахмурилась бордельмаман.
– Да нет. Просто – думать надо. Один-два дня – еще куда ни шло, а вы, похоже, хотели его до осени прятать? Пока шерсть не отрастет? – Мастер ухмыльнулся. – И вы серьезно рассчитывали, что никто не узнает?
– Ну, мы… – замялась с ответом Эстелла.
– Мы бы вывели его! – пискнула Лита.
– Правда-правда, честное слово, – добавила Флана.
– Вы бы вывели! – возвел глаза к потолку сыщик. – Далеко?
– Вообще-то я и сам бы ушел, – вступился за приютивших его людей Кир. – Просто хотел, чтобы борода отросла.
– Будем считать, что отросла, – отрезал Мастер. – Собирайся пока. А вы, девочки, по комнатам и сидеть, как мышки – тише воды, ниже травы!
Лита и Флана вскочили и бросились к дверям.
– А ты, Ансельм, объясни мне, как по-быстрому до лавки Корзьело добраться. Ведь табачок наверняка у него берешь, а?
Охранник растерянно пожал плечами и кивнул:
– Само собой. У него хороший табак.
– И продает, верно, со скидкой?
– Не без этого…
Дальнейшего разговора Кир уже не слышал, поскольку вышел в коридор и задумался. К старой жизни возврата нет – это уж яснее ясного. Хочешь не хочешь, а нужно принимать новую. Вернее так – не хочешь принимать, отправляйся в гарнизонную тюрьму, а после – куда трибунал присудит. Бр-р-р! Молодой человек даже поежился. Нет, сдаваться нельзя. Пусть уж домой сообщат, что пропал где-то в городе. Вот чем бы заняться, когда выберешься за пределы каменных стен Аксамалы, подальше от бдительного глаза стражи, военных патрулей и сыщиков разных мастей? Кир ясно отдавал себе отчет, что, готовясь с детства к карьере военного, никакому мирному ремеслу не обучился. Даже копать огороды селянам или таскать грузы в порту вряд ли сможет. И дело не в том, что уродился тьялец слабосильным или белоручкой – как раз нет, при небольшом росте и отнюдь не богатырском телосложении он не раз побеждал в борьбе или шуточных кулачных схватках более крепких и тяжелых противников, таких как Верольм или Лен. Просто наверняка найдется сотня-другая людей, умеющих копать, пилить, носить гораздо лучше его. Ведь они учились этому всю жизнь.
«Остается или нищенствовать, или в разбойники», – горько усмехнулся молодой человек и направился в комнату Фланы. Попрощаться.
Мастер терпеливо ожидал, когда Кир спустится в общий зал. Сидел на своем любимом месте – вроде бы неудобном для соглядатая, спиной ко входу. Он не стал надевать черную повязку, делающую его одноглазым ветераном многих сражений. Просто сидел, вытянув под столом ноги, и по чуть-чуть прихлебывал из кубка.
– Готов?
Молодой человек приподнял небольшой узелок, собранный Фланой. Пара белья, шейный платок, бритва. Мелочь, но без нее тоже нелегко. Кроме того, девушка едва ли не насильно впихнула ему в руки кошелек с десятком серебряных скудо. Он даже обиделся слегка. Ведь сколько лет вдалбливали – гвардейцы у женщин деньги не берут. Потом понял, что придется взять – кто знает, когда он сможет заработать свой первый медяк, а жить на что-то надо. Пообещал, что обязательно вернет. Заработает и вернет. И вообще, он к ней скоро вернется. Приедет и заберет с собой. Верил ли он сам в то, что говорил?
– Значит, готов, – кивнул сыщик. Поднялся, с хрустом потянулся, выбрался из-за стола. – Держи.
Кир с удивлением уставился на протянутый корд. Тот самый, который Мастер с такой унизительной легкостью отобрал у него минувшей ночью.
– Спасибо… – непослушными губами выдавил парень.
– Не за что, – усмехнулся сыщик. – С мечом тебе светиться нельзя по городу. Сам знаешь, в Аксамале только военным, одетым по форме, мечи разрешаются. А корд в самый раз будет. И на будущее сгодится.
– Спасибо вам, – уже увереннее проговорил Кир.
– Да не за что, не за что… А борода у тебя неплохо отросла. Не сразу узнаешь. Я-то тебя сколько раз видел? И то едва узнал. Но все равно поостеречься не мешает. – Цепкий взгляд Мастера, казалось бы, ощупал даже швы на одежде молодого человека. – Платок есть?
– Да. Тут… – Парень полез рукой в узелок.
– Вот и чудненько. Вокруг головы повяжи.
Кир, недоуменно моргая, начал было пристраивать платок, но Мастер остановил его.
– Что ты творишь? Убери немедленно! Эх, молодежь, кто ж вам такие сказки про шпионов рассказывает? Не надо делать вид, будто у тебя зуб болит. Зевакам другого счастья не надо, как на такого пялиться. Повяжи, как мастеровой ленточку вокруг головы, чтоб волосы на глаза не падали.
Бывший лейтенант повиновался. И заслужил одобрение.
– Во! Чудненько! Знаешь, на кого похож? На наемника каматийского.
Кир поморщился. Южан, нанимающихся в легкую конницу, гвардейцы не любили из-за их скандальности и сребролюбия. Это сейчас Сасандра давно не ведет боевых действий, а в прежние годы частенько случалось, что атака на врага срывалась от того, что возмущенные задержкой жалования наемники разворачивались и уходили прочь с поля боя целыми сотнями.
– А ты не кривись, не кривись. Что гвардейцы от наемников нос воротят – это, может, только к лучшему. Никто не заподозрит тебя в обличье каматийца. За ворота выпустят, и мне не придется бляхой направо и налево размахивать лишний раз. Пойдем?
– Пойдем, – согласился Кир.
Путь от «Розы Аксамалы» до ближайших ворот – Западных или Тьяльских – был не близок. Часы на Клепсидральной башне успели пробить дважды – два часа и три часа дня.
Всю дорогу Кир оглядывался по сторонам, деланно сутулился, норовил натянуть повязку на самые брови, чем заслужил несколько едких замечаний Мастера. По словам
