суток провоцировала уннарцев жалящими наскоками. Разгадка оказалась проста. Горячий и решительный командир, выманить которого в чистое поле не составило бы особого труда, за сутки до начала сражения свалился с коня и сломал шею. Его преемник попросту трусил перед именем дель Бокко и не решался покинуть подготовленные, укрепленные рвами и частоколом позиции…
Бруха взвыла яростно и коротко. Судя по всему, мелькающие вокруг лагеря огни напугали кровососа. Да и подбиралась-то она, скорее всего, не к людям, а к лошадям. Любой хищник быстро учится – на сбившихся в кучу вооруженных людей нападать опасно. Это тебе не возвращающиеся с торга пьяные крестьяне.
– Шволочь! – коротко отозвался о вампире Почечуй. – Вышпатьша перед дорогой… энтого… не дала! Кошка-мать!
Подняв факел высоко над головой, коморник отправился седлать коня. Антоло последовал за ним, зная, что многие приказы Кулака Почечуй попросту предугадывает. Не ошибся он и на сей раз. Не успели они, перебрасываясь шуточками с Витторино, охранявшим коней, протереть спины животных, смахивая мелкие листочки и лишнюю влагу, осевшую за ночь, как по лагерю прокатился зычный голос кондотьера:
– Седлать!!!
Что ж, сегодня, если повезет, отряд переправится через Еселлу. Хотелось бы, конечно, найти паром, да где же его в этой глуши сыщешь? А вплавь уже холодно… Антоло поежился и с силой потянул пристругу вверх. Ничего, будем живы, что-нибудь придумаем.
Боррас выругался сквозь зубы и натянул поводья:
– Поворачиваем! Быстро!
– Что случилось? – Флана ехала задумавшись и не смотрела по сторонам. Ее мысли занимало беспокойство о судьбе подруг, брошенных ею (чего уж там стесняться выражений!) на произвол судьбы в передвижном борделе. Идеи, как им помочь, приходили в голову одна за другой, но после здравых размышлений все оказывались несбыточными.
– Быстрее! Потом… Все потом! – Рыжий малый безжалостно дергал повод, разворачивая чалого. Конь не то чтобы сопротивлялся, а просто в силу почтенного возраста не мог выполнить желание всадника так быстро, как тому хотелось.
Флана глянула вперед, на желтоватую ленту дороги, извивающуюся среди полей, уже распаханных под озимые, и небольших рощиц – тополя и каштаны. Десяток всадников. Одеты в кожаные куртки, обшитые стальными бляхами. У некоторых на головах – шлемы. Кони рослые, ухоженные. Ну и что? Ведь не по чужой стране едем… Она вообще в последние несколько дней не понимала своего спутника. Боррас настоял на том, чтобы свернуть с наезженного тракта, изобилующего уютными мансионами, и повел ее проселочной дорогой. Может, цены на еду и ночлег показались ему слишком высокими? Это бывает. Поиздержался парень в дороге, а мужская гордость не дает в том признаться. И зря! В кошельке Фланы оставалось еще достаточно скудо, чтобы заплатить за себя и Борраса. И жалеть их она не собирается. Или он узнал какие-то новости, которые от нее скрывает? Тоже напрасно. Она не изнеженная столичная финтифлюшка. Способна выслушать и понять.
– Да быстрей же ты! – Парень некрасиво оскалился. Едва не закричал. В его глазах промелькнул страх и скрытая злость.
Еще не хватало! Что это он о себе думает? Уж помыкать собой и повышать на нее голос она не позволит никому.
Девушка изящно натянула левый повод, подталкивая гнедого правым каблуком. Конь развернулся, хотя и застонал, жалуясь на опухшие путовые суставы. Флана повернулась к рыжему:
– Не смей на меня кричать!
Он сглотнул. Оглянулся, поежился.
– Прости… Погорячился. – Еще раз оглянулся. – Не надо нам с ними встречаться.
Флана обернулась. Вооруженные всадники заметили их. Пришпорили коней, которые перешли с короткой рыси на размашистую.
– Давай быстрее! – Боррас хлестнул чалого прутиком, не так давно сорванным с тополя. – Догонят ведь! – Он тоже видел интерес всадников.
Чего он их боится? С виду именно те наемники, записаться в отряд которых он так стремился. Если не врал, конечно…
– Захотят, по-любому догонят! – неожиданно зло ответила Флана. Она и не думала подгонять гнедого.
– Ты не понимаешь… В Сасандре смута! А тут разбойники какие- то… – Боррас слишком часто оглядывался, явно разрываясь между желанием бросить несговорчивую попутчицу и ускакать сломя голову и остатками достоинства – все-таки он взял на себя миссию защитника и опоры, обещал проводить ее до Аксамалы.
– Скачи, если хочешь. – Флана презрительно скривила губы. – Я в своей стране.
– Ты – да! А они?! – парень едва не кричал.
Тем временем погоня приблизилась на расстояние десятка шагов. Стал слышен веселый хохот и скабрезные шуточки.
– Эй, красавица! – выкрикнул коренастый мужик с седыми висками и дважды переломанным носом. – Бросай этого сопляка! Поехали с нами!
– Знаешь, чего мы умеем?! – протянул другой, высокий и нескладный. Его худое и костистое, как сухая рыбья голова, лицо покрывала серая щетина. – Не пожалеешь!
Его товарищи поддержали шутника взрывом хохота. Кто-то тоненьким голосом выкрикнул совсем уж непристойное предложение. Вернее, непристойным оно могло показаться девице, которая не работала в борделе. Флана даже бровью не повела.
Зато на Борраса последние слова наемников (или разбойников) подействовали. Куда только девалась его нерешительность! Парень покраснел так, что веснушки стали не видны, выхватил меч и принялся разворачивать коня. Флана, прежде чем сообразила, чем ему грозит приступ небывалой отваги, успела проехать шагов двадцать.
Гнедой снова запротестовал, выражая негодование жалобным ржанием. Даже сделал вид, что взбрыкнул. Но когда девушка развернулась, то успела увидеть лишь как тощий, заросший щетиной воин ударом кулака выбивает Борраса из седла.
Под дружный хохот парень шлепнулся навзничь, выпустив из пальцев повод и уронив меч.
– Что, рыжий, в заднице не кругло? – оскалился седой с переломанным носом.
А молоденький парнишка – можно сказать, мальчик – ткнул лежащего тупым концом копья под ложечку.
Боррас сдавленно «квакнул» и скорчился, прижимая колени к животу. Это почему-то вызвало новый взрыв веселья.
Флана молча вытащила из седельной сумки арбалет. Взводился он очень легко. Даже в седле. Зацепить только «стремечко» за переднюю луку.
– Эй, красавица! Не шути! – предостерег ее кривоносый. Видно, он был в шайке за старшего. По крайней мере, остальные поглядывали на него и не торопились что-либо предпринимать.
– А что будет? – прищурилась Флана, нащупывая пальцами болт. Как назло, стрела все выскальзывала и выскальзывала. Или это у нее руки дрожат?
– Отшлепаю! – скалясь и показывая щербину, пообещал всадник.
