— Где? — Пан Войцек напрягся, как боевой конь перед атакой. — Где т-ты его видел?
Порубежник улыбнулся:
— Да здесь же. У Беласцей...
— Что?!
— Не буду томить тебя, пан сотник. Он и сейчас тут живет. Можешь повидать. Только толку с этого никакого не будет.
— Эт-то еще п-почему?
— Умом он тронулся. Поет коломийки и днем и ночью. Ох, и коломийки у него, пан сотник, дрын мне в коленку! Врагу такие слушать не пожелаешь... Да, так вот. Коломийки поет да разговаривает невесть с кем.
— К-к-как это?
— Ну, вроде видит кого-то рядом, а мы не видим. Иногда мне кажется, будто с бабой говорит. Шутит, а иногда жалуется на жизнь.
— Он видит, а д-д-другие не видят... — задумался пан Войцек.
— Да, дрын мне в коленку! Забыл сказать тебе, пан сотник. Слепой он. Глаза выжжены либо выколоты. Слухи ходили, что Зьмитрок его в пыточный каземат упек. Добивался, чтоб выдал — где казна Прилужанской короны.
— Ясно! — выдохнул Меченый.
— Что ясно, пан сотник?
— Ясно, откуда М-м-мржек Сякера с Владзиком Переступой про наш п-путь узнали. И по какому тракту везем, и к-к-куда...
— Да неужто?
— А я-то недоумевал, д-дурень! На силу чародейскую г-г-грешил! А оно вот где собака порылась!
— Так может, и правда силой чародейской Мрыжек вызнал? Я думал, его ослепили со злости, что не выдал ничего...
— Н-ну да! Колдовством он конечно м-м-мог за нами следить, но тогда он отставал бы. Хотя бы н-на шаг. А он впе-е-ереди шел. В Искорост раньше нас заявился. Купца Болюся Галенку п-п-пожгли грозинчане... Откуда он мог про него знать?
— А Издора помнишь, пан сотник? Может, неспроста он в Выгов ушел да и потерялся?
— Он раньше у... у... ушел, чем нам задание дали. Или забыл?
— Верно. Забыл. Виноват, пан сотник.
— Я д-думаю, Издора Гредзик прикончил. Или кто из рошиоров, опять же п-по наводке Гредзика. Так что он в наших б-б-бедах не виновен. А вот Зджислав!
— Так за что его зрения лишили-то? Не пойму, дрын мне в коленку!
— А за п-просто так. Иль ты мало о Зьмитроке слышал?
— Не мало.
— Т-так что ж удивляешься?
Тут Климаш прервал их беседу, наклонившись в уху Меченого:
— Что-то вы, панове, совсем нас забыли.
— П-прости, заговорились, — отвечал Войцек. — О госте вашем з- заговорились.
— О пане Куфаре, что ли?
— О нем.
— Э-э-э, пан Войцек... Пропащий это человек. И жалко его, и... — Климаш махнул рукой. — Я тебя понимаю, пан Войцек, вы, малолужичане, на нас, великолужичан, сейчас в обиде.
— Н-не на вас... На тех, кто нас б-быдлом и разбойниками хаял. К- к-кто советовал Уховецк забором обнести...
— Ну так, пан Войцек, лес рубят — щепки летят. Горячих голов в Выгове испокон веков хватало. Чего не наговоришь в сердцах?
— Н-не на простого выговчанина я в обиде. А на такого в-ве- ельможного пана, что чином подскарбия пожалован был.
— Так ты не знаешь еще?
— Чего я н-н-не знаю?
— Что король Юстын Зьмитрока Грозинецкого с подскарбия снял и из Выгова выслал.
Пан Шпара дернул себя за ус. Хмыкнул. Задумался.
— Ну, за короля Юстына! — поднял чарку Климаш.
Хватан тут же нахмурился. Пан Юржик и вовсе оттолкнул от себя чарку, едва не расплескав горелку. Но пан Войцек улыбнулся:
— За отставку Зьмитрока я м-многое простить готов. Д-д-даже то, что меня к силам зла причислили. За пана Юстына Далоня! М-мы еще поглядим, что он сумеет и кого одолеет.
— За пана Юстына!
— За короля!
— За короля!
Чокнулись. Выпили.
Прожевав белый грибок, Меченый спросил:
— К пану К-куфару сходить м-можно?
— Да господь с тобой, конечно! — опешил Климаш. — Мог бы и не спрашивать. Вон Янек проводит.
Хватан кивнул:
— Само собой, дрын мне в коленку.
— В-в-вот и славно... Ендрек, — негромко позвал пан Войцек. — Ендрек! Нужен ты мне.
Студиозус, не раздумывая, поднялся и вслед за Хватаном и паном Шпарой вышел из залы.
— Дозволь, пан Зджислав... — Хватан шагнул через порог, подняв над головой разожженную лучину.
— Что есть дозволение? Звук пустой и воздуха сотрясение. Не так ли, вельможная пани?
В тесной, но уютной каморке на сундуке, застеленном медвежьей шкурой, сидел плотный мужчина с пышными седыми усами и русой бородой, немного не достававшей до груди. Чистая льняная тряпка, обмотанная вокруг головы, скрывала глазницы.
— Это не пани, это я — Янек, — проговорил Хватан, втыкая лучину в светец.
— А я не с тобой говорю, дурень, — отмахнулся от него слепец.
Пан Войцек, вошедший за урядником, стоял молча, засунув большие пальцы за пояс, мерил взглядом обитателя каморки.
— Ишь, пришли, — сварливо произнес пан Куфар. — Стоят, дышат...
