Судя по записям, Ливси разделил бумаги Островского на восемь частей и поместил их в восемь тайников.
Семь разграбленных тайников мы отыскали быстро, с восьмым возникла заминка.
– Черт побери, – прокомментировал Ледянников, когда мы установили, какой именно записи соответствует уцелевший тайник.
– Капли Датского Короля, – прочитал я отчеркнутую его ногтем строчку. – В чем проблемы? Да, стеллажи разворочены, добрая половина бутылочек разбита, но нам надо найти только то место на стеллаже, на котором когда-то стояли эти капли.
– Это мифическое лекарство, – вздохнул Дмитрий, растерянно оглядывая помещение аптеки. – Якобы панацея от всех болезней. Несколько раз шарлатаны пользовались этим названием для выпуска своих капель, но ни одни из них не обладали заявленными свойствами. Три года назад Международная фармакологическая ассоциация приняла решение не регистрировать лекарства с таким названием.
– Шифр? – предположил я, отсчитывая секунды.
Блэкджеки раньше времени не нападут, чего не скажешь о прочей братии, только и жаждущей нашей смерти. Судя по тому, что в аптеке целенаправленно искали тайники, можно предположить, что поисковым вандализмом занимались революционеры, причем местные. Республиканцы, связанные тесными отношениями с экипажем субмарины, но имеющие смутные представления о природе подводной лодки. Человек сведущий пролистал бы найденные фрагменты и сообразил бы, что одного куска не хватает. Интересно, спустя какое количество времени записи Островского доберутся до такого знатока пиратских субмарин?
– Вряд ли шифр, – буркнул Ледянников, изучая остальные страницы журнала. – Скорее какой-то код, известный только на родине, да еще Алексею. Нам придется попытать счастья в другой раз.
Я попытался представить себя на месте Ливси. Вот приходит Островский, тайно передает доктору стопку исписанных листов, берет взамен какой-нибудь пузырек и уходит. Закрывать аптеку сразу после Алексея нельзя – слишком подозрительный шаг. Значит, бумаги надо спрятать быстро и надежно, причем без отрыва от своей профессиональной деятельности. Все найденные тайники находились в потайных отделениях стеллажа, то есть под рукой. Но их нашли, а тайник с каплями датского короля – нет. Следовательно, искать необходимо где-то рядом, но не в стеллажах.
– Больше пяти минут на поиски мы выделить не можем, – заметил Дмитрий. – Иначе убираться отсюда придется с боем.
Капли датского короля… Эту загадку мог загадать сам Ливси или же кто-то работавший под прикрытием аптеки раньше. Лучше бы Ливси, поскольку с ним я несколько раз встречался и при необходимости мог бы восстановить в памяти чувство его личного Стиля.
Я аккуратно вытер лезвие катаны листом писчей бумаги, валявшимся под ногами, поднял катану над головой и попытался сконцентрироваться. Хорошо еще, что потолки в аптеке были высокими, в противном случае мне бы пришлось пользоваться другими приемами для вызова своего таланта.
Ливси придумывает тайник, отличный от всех остальных, и называет его именем несуществующего препарата. Кое-как восстановив в памяти ощущение присутствия рядом живого доктора-резидента, я попытался представить, что бы могло подтолкнуть его дать тайнику именно такое название.
Капли. Датского. Короля. Загадка и Стиль Ливси слились воедино – я аж распахнул глаза и шумно выпустил воздух из груди.
– Где? – Тут же подскочил ко мне стоявший на страже напарник.
– Датский король, – прошептал я губами, которые пересохли от перерасхода энергии – активное стилевидение, да еще сразу после такого боя далось мне нелегко. – Принц Гамлет, его отца убили, залив ему в ухо яд. А ведь и убитый и убийца были королями Дании!
– Мы сможем в этой мешанине найти подходящую емкость с ядом, но явно не за пять минут, – растерянно пробормотал Ледянников. – Хотя…
Стеллаж с ядами располагался в дальнем углу, отдельно от всех остальных. Вывалившиеся из него банки частью разбились, частью откатились в сторону, но не особенно далеко. Догадываясь, что тайник вряд ли был создан бьющимся, напарник бросился перебирать уцелевшие баночки.
– Господи, – бормотал он, отбрасывая одну банку за другой. – Зачем в мире столько ядов и для чего их все держать в аптеке?
Я, позабыв о необходимости следить за входной дверью, присоединился к поискам. Не знаю, сработало ли остаточное стилевидение или же мне просто повезло, но вторая банка оказалась тем самым тайником.
В банке была какая-то странно пахнущая мазь, из которой торчал небольшой латунный цилиндрик с завинчивающейся крышкой.
– Знаешь, не стоит сейчас пытаться доставать его из банки, – предложил Ледянников. – Яд все-таки…
В той стороне, где располагался черный ход, загрохотали чьи-то шаги. Двое незнакомцев попытались ворваться в аптеку, но активизировали какой-то механизм, который тут же взорвался.
– Рационалисты, – догадался я, глядя, как по залу мечутся две объятые пламенем фигуры. Очевидно, в оставленной ими бомбе содержался напалм или какое-то иное вещество сходного действия. А ведь задумай мы скрытно выбраться из аптеки, тоже пошли бы через черный ход! Наших противников снова подвело отсутствие координации.
– Думаю, эти республиканцы разминировали проход, – высказался Дмитрий, оказывая горящим людям последнее милосердие. – Надо спешить.
Мне захотелось спросить, куда мы побежим, но напарник прочитал мои Намерения и, прежде чем я успел открыть рот, сказал:
– На аэродром!
И мы побежали на аэродром. За нашей спиной неторопливо разгоралась разгромленная аптека покойного доктора Ливси.
Маккавити проводил людей взглядом и с сожалением повернул голову в сторону горящей аптеки. Русские люди, решившие идти сюда ночью, оказали коту хорошую услугу – опередившие их местные разлили по полу столько валерьянки, что хватило на небольшую попойку всему кошачьему населению района. Это же население, в знак признательности тем, кто стал причиной подобного праздника, во время сражения русских против людей в черном подстроило несколько случайностей, определивших результат поединка.
На душе у Маккавити царило умиротворение. То, о чем его просила заокеанская кошка по имени Кася, было реализовано, валерьянки он напился вволю, попутно укрепил свой авторитет. Кроме того, Маккавити ощущал приближение весны, а следовательно, новых приключений, ради которых он и жил в самом беспокойном районе Сан-Франциско.
Когда люди Каси исчезли за углом, кот неторопливо встал, выгнул спину, выставил хвост трубой и гордо зашагал к своему дому на Бродвее.
– Меня беспокоит Ксения, – заметил Поликарп Матвеевич во время вечернего чаепития, когда все ученики удалились в отведенное для них крыло. – Она словно отдаляется от всех нас, ходит задумчивая по тренировочному залу и побеждает каждого, кто на нее косо посмотрит. Даже мне трудно уловить ее Намерение, что тут говорить об учениках. С такой форой она даже Пашку заставляет признать поражение.
– Эта футуроскопическая связь с Николаем отнимает много сил, – терпеливо
