собственной же воле вы охотитесь на меня. Настоящие убийцы ведь не вы, а тот, кто платит вам деньги.
Убийца растерянно посмотрел на меня.
– Мне говорили, что вы славитесь своей непредсказуемостью, но такого… такого даже я не ожидал. Вы, милорд, первый, кто понял нашу сущность. Это необычно.
– У меня были хорошие учителя. И они всегда говорили: первое, узнай себя. Узнавши себя, ты сможешь побеждать часто. Второе, узнай врага. Узнавши врага, ты будешь побеждать всегда. А я был не самым плохим учеником, если судить по тому, что, не смотря ни на что, я все еще жив.
– Это самый верный критерий оценки, – кивнул верл-а-ней. – Но Сверкающий расторг с нами договор. Мы охотимся за тобой из-за оскорбления, которое ты нанес верл-а-ней у себя дома.
– Он сам был виноват. Он нарушил и свое слово, и ваши правила.
– Это невозможно! – Убийца даже встал от возмущения.
– И тем не менее. – Я коротко рассказал о том, что произошло во время той схватки.
Верл-а-ней задумчиво посмотрел на меня.
– Домой вернулся только один, и он рассказывал по другому. Он сказал, что ты и твои друзья убили двоих, а он вынужден был бежать, чтобы донести нам весть об унижении.
– Они оба были живы, а верл-а-ней… он бы тоже остался жив, но я не мог взять его живым.
Убийца пристально посмотрел на меня. Я не отвел взгляда. Остальные, казалось, понимали, что здесь происходит что-то важное и молчали.
– Я кое-что слышал о рыцарях Ордена, и кое-что слышал о тебе… – наконец сказал он. – Готов ли ты поклясться, что сказал правду?
– Да, – кивнул я. – Я клянусь, что сказал правду.
– В таком случае я могу идти? – Убийца вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул головой.
– Хоггард, вели освободить его.
– Милорд! – возмущенно уставился он на меня.
– Хоггард, пожалуйста, не спорь. И без сюрпризов, типа погиб при попытке к бегству! Я надеюсь это ясно?
– Я никогда не нарушал приказ, – буркнул Хоггард.
Убийца дождался, когда с него снимут цепи, и шагнул к выходу. Однако у двери остановился и посмотрел на меня.
– Хочу, чтобы ты знал всю правду. Ты верно о многом догадался, но кое в чем ошибся. На самом деле Альвейн отказался взять деньги. Он не верил, что ты справишься с ним, и считал, что баронство уже его. Мне пришлось рассказать ему ту же историю, что рассказал ему ты. Только тогда он согласился взять деньги. Правда, сначала он хотел проделать все сам. Мол якобы случайно убил. Мне пришлось сообщить, что я не врал, когда говорил, что не ему сражаться с тобой. И ты не ошибся относительно участия Альвейна в штурме замка Буефара. На самом деле это именно он лично убил его жену и сына. Альвейн питал иллюзию уже тогда захватить владения Буефара, но как всегда не рассчитал сил. Его сообщники ужаснулись тем, что сделал Альвейн, и прогнали его. Они-то прекрасно знали, кто такой Буефар и чем может грозить им это преступление. Буефар действительно ошибся, посчитав Альвейна всего лишь мелкой сошкой. Это-то и спасло тогда его. Буефар занимался теми, кого считал истинными убийцами. Когда Альвейн понял, что смерть может вот-вот постучаться и к нему, то бежал из Тевтонии. На его счастье Буефар уже перегорел и оставил охоту.
Верл-а-ней повернулся, чтобы выйти.
– Минуточку, – удивленный, остановил я его. – А откуда вы все это знаете?
– Его семья была слишком могущественна в Британии, и Братство не могло не обратить внимания на младшего сына, который с такой страстью охотился за богатством и титулом, принадлежащим его старшему брату. А когда возникла идея расправиться с тобой на турнире, мы смогли восстановить весь путь этого человека. Да это было и нетрудно, достаточно было идти по следам крови, которые он оставлял за собой.
Убийца вышел. Теперь все в зале смотрели на Альвейна или, как теперь было всем известно, на Генри Локрейна. И в этих взглядах было столько презрения и отвращения, что Альвейн попытался втянуть голову в плечи как можно глубже. Сначала он пытался найти хоть один сочувствующий взгляд, но, поняв, что это не удастся, смотрел только в пол.
– Что ты собираешься с ним делать, Энинг? – спросил король, брезгливо разглядывая съежившегося Альвейна.
– Не знаю, – честно ответил я. – Мстить, глупо. Да и мои учителя всегда говорили, что месть не может ничего исправить, а только увеличивает проблемы. Я могу только передать его правосудию, но за ним столько преступлений, что, думаю, выстроиться огромная очередь желающих его повесить. Я могу предложить только одно: передать его королю Британии. Ведь, если я правильно понял, вам нужна помощь в предстоящей войне.
Король уважительно посмотрел на меня, а потом переглянулся с Ратобором.
– Будь по-твоему. Эй, стража, взять этого негодяя и охранять как самую большую драгоценность. И не дай бог, он покончит с собой.
Тотчас к Альвейну подошли двое королевских гвардейцев и подхватили его под руку.
– Пощадите, – прохрипел Альвейн.
Неожиданно дернувшись, он вырвался из рук гвардейцев, подбежал к королю и упал на колени.
– Ваше Величество, пощадите! Умоляю Вас! Пощадите!
– Уберите это, – брезгливо велел король.
На этот раз гвардейцы действовали гораздо грубее. Не церемонясь, они заломили Альвейну руки и поволокли того прямо по полу.
– Пощадите!!! – раздался его стихающий крик за дверью.
Я поднялся с места. Тотчас на меня устремились все взгляды. Кто-то смотрел на меня испуганно, кто-то благоговейно, кто-то восхищенно. Я устало посмотрел на всех и протер глаза.
– Господа, прошу прощения за то, что вынужден вас покинуть. Я себя не очень хорошо чувствую. – Я понимал, что это нарушение всех приличий. Не может хозяин оставить гостей. Тем более, если среди гостей есть монархи. Но в данный момент мне было глубоко плевать на все, что могут обо мне подумать. В гробовой тишине, я покинул зал. Я еще увидел, как за мной попыталась кинуться мама, и как Ратобор удержал ее за руку. Потом нагнулся и что-то начал говорить королю. Дальнейшего я уже не видел.
Я забился в самый темный угол замка, который сумел отыскать, опустился там на пол и разревелся как младенец. Здесь меня и отыскал Ратобор. Он не пытался приставать ко мне с вопросами типа: «Что случилось?». Он сел рядом со мной и так сидел до тех пор, пока я не успокоился.
– Я, наверное, кажусь вам идиотом и маменькиным сынком? – поинтересовался я.
– Нет, – покачал головой князь. – Ты кажешься мне ребенком, на которого неожиданно свалились не детские проблемы, и которые этот мальчик вынужден решать как можно быстрее, чтобы защитить себя и своих близких.
– Наверное, но мне ведь некого обвинить. Сам виноват.
– Ты считаешь, что если бы тебе было кого обвинить, то ты чувствовал себя лучше?
– Нет, – смутился я. – Просто… Мне трудно вот так объяснить. Понимаете, в моем мире дети моего возраста еще в игры играют, в крайнем случае, подрабатывают в свободное время. Я же вынужден решать судьбы других людей. Этот Альвейн ведь человек, а я обрек его на смерть.
– Этот Альвейн негодяй. И если бы ты не остановил его, то он бы совершал свои подлости и дальше. Такие как он будут пакостить всегда до тех пор, пока кто-то их не остановит. И потом, я ведь стою перед такой же проблемой, как и ты, только в гораздо большем размере. От меня зависят жизни не отдельных людей, а целых стран. И знаешь, кто помогает в последнее время решать мои проблемы?
– Кто? – против воли заинтересовался я.
– Ты.
– Я?!! – Я так изумился, что моментально забыл о своих переживаниях и удивленно посмотрел на Ратобора.
